Последние стражи Аарона - Мира Драгович

не верил ничьим богам. Быстротечность и неумолимость не нуждались ни в ликах, ни молитвах, ни в храмах.

Селма же чтила старых богов. Прежде чем он ушел, она окунула пальцы в еще теплую кровь убитой птицы, и оставила отметину на его лице. Эрло ухмыльнулся от одной только мысли, сколько раз ему придется умыться кровью за одну ночь. Она не преминула обругать его за подобное и вытолкнула за порог своей хижины, а он надеялся, что ей хватило времени сообщить в замок об отметинах на потрепанной карте, которые ему удалось разглядеть в доме Тени. Он молился, чтобы время оказалось к ним милосердно. Идущий рядом с ним убийца возносил молитвы Создателю.

Эрло оглянулся назад, убедившись, что не остался один, и что вся эта ночь ему не снится. Весь сброд, отыскавший защиту у отступников, следовал за ним по пятам, и только снег хрустел под их сапогами. Гален бы не был собой, не приказав Эрлоису возглавить преступников, ведь их головы не так давно были для него особенно ценны.

Он шел впереди, озирался, сверлил взглядом крепостные стены, ища дозорных. В его ножнах ждал изголодавшийся по чужой крови руалийский меч. И это не давало Эрло покоя. Он готов был поклясться, что южане отметятся в грядущем бою не только оружием, но не желал в это верить сам.

— Тихо! — прошипел он, заставив заткнуться даже убийцу с его бесконечным бормотанием цитат из Писания.

Одним только жестом он приказал выдвинуться вперед тем, кто нес штурмовые лестницы. Ровно пять. По три человека на каждую из них. Они должны были взобраться на крепостные стены и, стараясь сохранять тишину, избавиться от дозорных.

Отступники затаились в тени деревьев, пропуская вперед тех, чьи жизни были менее ценны. Сам Гален наблюдал за началом штурма с ближайшего скального выступа, позаботившись о своей безопасности.

Эрло ринулся к одной из лестниц, зная, что непременно будет наверху первым, ведь он умышленно выбирал для штурма не самых решительных бойцов. Оттого, не мешкая, в несколько коротких рывков он взобрался на стену. Первый крик, разорвавший в клочья тишину ночи, раздался не без его помощи — он оттолкнул от опоры одну лестницу, затем вторую, третью. По четвертой успел забраться тот самый убийца, желающий отмолить все свои грехи в обмен на жизнь. Эрлоис вонзил меч в его грудь. Прежде чем рухнуть вниз, убийца вцепился взглядом в его лицо — он был первым, кто понял, что Эрло никогда не был частью их сброда. У него был свой путь, о котором он вспомнил, лишь растеряв все. И теперь он с пренебрежением плюнул вслед разбившемуся мерзавцу.

Пятую лестницу успел опрокинуть подоспевший дозорный.

— Отступники пришли за нашей кровью, — бросил ему Эрло. — Этой ночью Дагмер примет бой.

Морозный воздух задрожал, когда перепуганный стражник пустил в небо сноп огненных искр. Эрлоис глядел на город, ставший ему домом, и эти несколько мгновений он был свободен, но это не принесло ему облегчения. Ведь следом за огненной меткой, вспоровшей темное небо Дагмера, загудели колокола на дозорных башнях, возвещая о том, что этот самый дом должен встретиться с войной.

Покои короля. Королевский дворец, Дагмер

Не каждая церковь признавала существование пророка Юстаса, руалийцы вовсе считали любое упоминание о нем ересью и расплатиться за нее можно было лишь собственной жизнью. В Писании, почитаемом в Монастыре всех Пророков в Каменном бору, не было ни одного упоминания о нем. Ивэн узнал о неугодном церкви Юстасе из старых религиозных текстов, над которыми он трудился в библиотеке. Быть может, они попали в его руки вовсе случайно, либо же дело не обошлось без аббата Карелла, решившего показать племяннику, что магия не противоестественна и даже была среди тех, кто нес миру волю Создателя. Юстас был выходцем из Тирона, и во времена Руалийской империи боролся с захватчиком мечом и магией. В одних текстах говорилось, что он владел магией огня, в других — магией воды.

— Не могу поверить, что Гален решился на это безумие, — тихо говорила Анна, пока Ивэн прятал тревогу глубоко в мыслях о Писании.

Его королева спешно затягивала ремни наплечника, будто собирала супруга в сражение не впервые. Анна видела, как это делала мать, и никому бы не позволила запретить ей поступить также. И только теперь она поняла, почему Лив сама снаряжала Стейна. Быть может ей, как и теперь самой Анне, хотелось прикасаться к мужу. Но она желала не только этого — если бы Гален отступил, Ивэну не пришлось бы браться за меч. И тогда она завлекла бы своего короля назад, на простыни, все еще хранившие тепло их тел. Их кровать была единственным местом, где они были собой без условностей и ролей. Они были молоды и любили друг друга так, что щемило в сердце. Но теперь остекленевший в задумчивости взгляд Ивэна говорил ей, что он не услышит ее слов, что бы она не говорила. Она поцеловала его осторожно, едва дыша. Он, сбежав из оцепенения, рывком обнял ее, уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая их аромат. Она же крепче стиснула зубы, сдерживая непрошенные слезы.

За окном слышались крики, темноту плавил огонь, воздух рвал ее на части, вода пронзала ее миллионами замерзших искр. Король и королева боялись потерять друг друга навсегда.

— Даже не думай оставить меня, — прошептала Анна, и до боли сжала пальцы Ивэна.

— Пророк Юстас умер дряхлым стариком, — заговорил он неуверенно. — Пусть Создатель будет также милостив и ко мне.

Она ничего не ответила ему, только еще раз поцеловала.

— Пора! — сказала королева.

Они вместе вышли во внутренний двор замка, где выстроились шеренги магов, ожидающих приказа короля. Анна проводила Ивэна взглядом, молясь, чтобы он не оборачивался. Ведь тогда бы она не сдержалась, бросилась к нему и разрыдалась, а так не подобало поступать королеве на войне.

Ивэн не обернулся. Он шел быстро и решительно, как и подобало королю, не способному уступить город врагу.

Крепостные стены, Дагмер

Один взмах руки Касса Форсетти и десятки стрел облаком накрывали идущих на штурм отступников. Эрлоис отобрал лук у раненного стражника и присоединился к воинам Дагмера. Он смотрел вниз и не мог поверить, что все эти люди жили в лесах под стенами города. Огненная вспышка едва не сожгла ему лицо, но он успел укрыться за бойницей. Маги огня вели бой с двух сторон, и запах паленного мяса уже успел впитаться в воздух.

— Закладывай! — рявкнул Форсетти. — Тяни!

Пальцы едва слушали Эрло, и он стыдился