Принцесса папарацци - Анастасия Масягина

Наташка всю дорогу меня инструктировала. Запомнить предстояло очень многое: что и как собирается снимать Хенри в Приморье, какие договорённости у нас уже есть, какие не помешали бы. С кем из директоров заповедников и видных учёных установлен контакт, психологические характеристики этих людей, что нам от них нужно…

Я, как могла, постаралась уместить все это море информации в голове, оставив немного места для расследования, которое не собираюсь бросать. Имена и телефоны старательно записывала в ежедневник.

– План у нас такой, – говорила она, кутаясь в плед и попивая капучино из пластмассовой аэрофлотовской чашечки, – я сопровождаю тебя во время поездки в первый из заповедников, Прибрежный. Ориентировочно это три дня. Точно скажет Хенри на месте. За это время ты кое-чему научишься и кое с кем познакомишься. Потом я лечу в Москву, по делам студии. А ты остаёшься во Владике за главную.

Наташа водрузила пустую чашку на столик и повыше натянула плед.

– Волнуешься? – спросила она вполне человеческим тоном девчонки-однокурсницы.

– Волнуюсь, – честно призналась я.

– Просто помни, они – твоя работа. Они без тебя даже в туалет сходить не могут, не найдут. Ты гид, переводчик, продюсер – всё в одном флаконе. Тебе это нужно сейчас. Только работа лечит от любви.

Я осторожно взглянула на Наташу. Ей-то, самоуверенной красавице, откуда об этом знать? Она будто бы услышала мой невысказанный вопрос.

– Я тебя понимаю. У меня был мужчина. Всего один за всю жизнь. Андрей. Бизнесмен, с трёшкой в центре, дочку один воспитывает. Я ему честно сказала, что у меня до него никого не было, он всё понял. Я решилась. В принципе, и лет мне уже было много, двадцать один. Мне все подруги завидовали. Красавец, обеспеченный. Они все говорили, что если бы у них был такой мужчина, они бы тоже вступили в близкие отношения.

Наташа вопросительно посмотрела на меня. Как бы проверяя этим взглядом, понимаю я её или нет.

– И… что случилось? Вы сейчас не вместе?

– Он настаивал, чтобы я бросила работу. Совсем. Жениться не предлагал, по крайней мере, сейчас. Предлагал гражданский брак.

– И ты выбрала работу?

– Конечно. Я не могу предать Жуковского. Кстати, он мне очень помог своими советами. Наш шеф настоящий психолог, с огромным жизненным опытом. Он помог мне понять, что Андрей не видит меня в качестве равноправной спутницы жизни, а просто хочет иметь дома дорогую вещь.

Ага. Психолог, тоже мне. Интересно, приставал он к ней или нет?

– И ты никогда не жалела о своем выборе?

– Никогда! Ты с ума сошла? Такая работа есть у единиц! Ты тоже скоро забудешь о своём Воропаеве.

– Ты же говорила, он приползёт? – напомнила я.

– Это конечно. Но тебе он уже не нужен будет. Ну что, закажем ещё кофе? А то скоро посадка, дорога от аэропорта длинная, а холод во Владике адский. Я перед отлётом погоду смотрела.

– Пусть будет кофе.

Элегантная стюардесса появилась через полсекунды после нажатия на кнопку вызова. Вскоре я уже наслаждалась любимым американо, а Наталья снова выбрала капучино. Рассказанная Наташей история просто не укладывалась в голове.

– Знаешь, а раньше, на журфаке, когда мы ещё не общались… Я представляла тебя совсем другой.

– Знаю. Меня все другой представляют. Думают, что у меня было куча мужиков и я любовница Жуковского.

– Так ты знаешь? – изумилась я.

– Конечно. Уж не дура. Полгорода об этом говорит. Но поверь, на самом деле все совсем не так. С Андреем Игоревичем у нас чисто деловые отношения. И если он меня продвигает по карьерной лестнице, то только потому, что я все силы отдаю работе.

– А как же твой псевдоним? Почему ты тогда Андреевская?

– Единственного мужчину, которого я любила, зовут Андрей. Это в честь него, а не в честь Жуковского. Просто люди любят сочинять небылицы. Подгонять чужую жизнь под стереотипы.

Наташа вытянула и без того длиннющие ноги. Благо, расстояние между креслами в бизнес-классе это позволяло. Потом чуть повернула голову и внимательно посмотрела на меня из-под ресниц.

– Ну, а ты? У тебя было много мужчин?

То есть, в ответ на свою откровенность она ждёт ответной откровенности. Ну тогда… Э… Соврать или сказать правду?

– Граждане пассажиры. Мы прибыли во Владивосток. Температура воздуха за бортом…

К счастью для меня, объявили посадку.

Владивосток показался мне сказочным городом. Он был построен на сопках. Складывалось впечатление, что здесь нет ни одной горизонтальной улицы, все идут под наклоном. Снежный ветер задувал в лицо, насквозь пронизывал мой пуховичок на рыбьем меху и, казалось, готов был подхватить меня саму, как снежинку, и унести в тайгу, к белым тиграм и загадочно-неуловимому леопарду.

По наклонным улицам с трудом пробирались джипы. Их я тоже обожала, потому что они так напоминали военные газики из моего детства. Как я уже говорила, мой папа военный, и мы с ним объездили все гарнизоны Балтики. Но вот на Японском море я не была никогда.

– Ну что, уже замёрзла? – не угадала моего восторга Наталья. – Ничего. Скажи спасибо, что шеф не отправил тебя в Арктику. Якутск – вот где по-настоящему холодно.

– Ты что, здесь просто потрясающе!

Нас встречал Сергей Кобалов, оператор местной телекомпании «Тайга» и по совместительству пасынок её директора. Ещё в самолёте Наташа объяснила, что у нас с этой телекомпанией контракт, обязывающий «Тайгу» оказывать нам посильную помощь и при необходимости даже сопровождать в заповедники. Шеф выбрал их потому, что это единственная студия в Приморье, снимающая только фильмы и репортажи о дикой природе.

Сергей оказался коренастым светловолосым пареньком лет двадцати пяти.

– Гутен таг! – весело поздоровался он и принялся загружать наш багаж и съёмочное оборудование в потрепанный праворульный японский микроавтобус, явно побывавший не в одной таёжной командировке.

Мне, как самому младшему члену бригады, сиденья не хватило. Пришлось устраиваться на чемодане с дедолайтами, в обнимку с огромным рюкзаком Хенри.

Сергей пришпорил автобус и понёсся навстречу вьюге.

– В городе штормовое предупреждение, – возвестила Наталья по-английски, повернувшись к немцам.

– Что это такое? – прищурился Хенри.

– Из-за плохой погоды общественный транспорт не ходит, а людей отпустили домой. На дорогах очень много аварий.

Я покрепче вцепилась в рюкзак Хенри. В окна я старалась не смотреть, кругом была одна сплошная белая вьюга.

– Вообще-то, я тоже могу говорить по-английски, – сообщил Сергей, услышав наши иноязычные речи. – Но не сразу.

– Это как? – не поняла я.

– Мне требуется где-то неделя общения, чтобы вспомнить язык, – пояснил Кобалов.