Будни и праздники адского чиновника. Свиток 1 - Налия Рубцова

— Куда?…

— Во Дворец Белого Тигра. Хорошая знакомая выловила из толпы несколько душ, к которым у меня есть пара вопросов, — сказал Инь Фэй. Поморщился от боли в раненой руке. — Пожелай мне удачи.

***

Он проснулся от того, что бумажный журавль несколько раз клюнул его в щёку.

— Магистрат Инь Фэй, я что-то не помню, чтобы сегодня был выходной, — издевательски бодрый голос Цун Мин был первым, что он услышал. Отмахнувшись от журавля, Инь Фэй огляделся. Он был у себя дома — значит, дошёл. Но на кровать рухнул, не раздеваясь, и сейчас выглядел совершенно ужасно (ну конечно если кто-то не заколдовал ради шутки его зеркало).

— Сейчас приду, госпожа, — сказал он птичке, зевая.

Он кое-как привёл себя в порядок и поспешил во Дворец Цилиня. Там он в общих чертах сообщил Цун Мин о том, к каким выводам пришёл вчера:

— …Убийца предварительно усыпляет жертву снотворным, после чего убивает и снимает кожу с лица. Также это, по-видимому, даёт ему власть над душой жертвы, поскольку ни одна не спустилась в Преисподнюю. Убийца маскируется под странствующую торговку лекарствами: именно такая продавала пилюли одной из служанок княжны Ду…

Он говорил с их душами — слуг и охранников князя Ду, которые сгинули в подземельях своего господина. Все они были не в себе из-за болезненной смерти и Инь Фэй из сил выбился, пытаясь получить от них чёткие и ясные ответы на вопросы. Хуже всех было с девушками — они не могли поверить, что умерли в столь юном возрасте, продолжали плакать и умолять о пощаде. Да и созерцать умерших от пыток людей было зрелищем не из приятных, и адский магистрат адски вымотался.

Но это дало какие-то результаты.

— …Пилюли и мази прекрасно действовали, и она приобрела некоторые по просьбе госпожи. Та выпила их на ночь, а днём уже была мертва и со срезанным лицом. Другие слуги и даже стражники в эту ночь спали просто беспробудным сном; вероятно, дело опять в снотворном. Ещё — продавец была молодой женщиной с родинкой в углу рта; душа, которую я допрашивал, опознала по рисунку одну из прошлых жертв. Таким образом, мы имеем дело с разрисованной кожей.

«То есть демоном, которому нужна кожа жертвы, чтобы принять её облик».

— Это действительно беглец из Преисподней? — спросила Цун Мин.

— Пока не имею понятия, — признался Инь Фэй. — Все свитки посмертных судеб, которые я запросил из архива, содержали судьбы обычных людей. Но изготовить это снотворное мог только тот, кто обладает высокой духовной силой, и которому доступны секретные техники заклинателей-алхимиков. Например, Школы Цикады…

— Вы могли бы описать всё это в отчёте, магистрат, но предпочли рассказать лично. Значит, у вас есть план, — сказала Цун Мин.

План был, и очень простой. Инь Фэй не умел придумывать сложные планы.

— Не похоже, чтобы этот демон боялся, что его поймают. Он не осторожничает. Города и деревни, в которых он убивают, расположены недалеко друг от друга. Значит, можно попытаться предугадать, где произойдёт следующее убийство. Старший магистрат Цун Мин — мне нужны несколько девушек, которые примут облик, столь желанный убийцей, и станут наживкой, ведь теперь мы знаем, как действовать…

— Сколько? — Цун Мин сощурилась.

— Четырёх должно хватить.

— У вас есть как раз три меньших духа, — задумчиво сказала Цун Мин.

— Это просто духи оружия, старший магистрат! Они не смогут принять облик людей!

— Смогут, если поместить их в моих марионеток, — отчеканила Цун Мин. Её обычная бесстрастность пропала, а в глазах загорелся энтузиазм. Инь Фэй поёжился. Оживлённое Чернильное Сердце пугало даже больше, чем бесстрастное. — Мои птицы также будут разыскивать торговку пилюлями указанной внешности.

— А четвёртая девушка? — спросил Инь Фэй обречённым голосом. — Неужто вы сами…

— Нет, у меня достаточно работы. Чтобы поддерживать всех марионеток, и наблюдать их глазами, мне и так потребуется создать сложный массив, — сказала Цун Мин.

— Тогда кто?

— Вы прекрасно умеете превращаться, не так ли, магистрат Инь Фэй?

***

Секрет маскировочных чар Инь Фэя был прост: он не относился к ним, как к маске, а скорее как к гриму. Он не плёл иллюзию с нуля, он просто менял то, что уже было.

Именно поэтому обернуться женщиной было труднее, чем бродячим заклинателем. Чтобы облик не требовал постоянной концентрации и не поплыл, как восковая свеча, в самый неподходящий момент, пришлось подготовиться.

— А тебе идёт, братец… Сестричка Инь Фэй, хи-хи! — Мэйхуа была в восторге, глядя на Инь Фэя в пышном женском наряде. Его магистрат взял напрокат у лисичек-сестричек. Специально остановился на самом роскошном, поскольку платил Цун Мин. И серьёзно намеревался его испортить, чтобы Чернильному Сердцу пришлось платить ещё и за это. Просто чтобы отомстить за то, что превратила его простой и ясный план в какой-то бред. Её нежелание привлекать к делу других чиновников объяснялось просто: она не хотела делить славу с другими отделами, а все заслуги приписать исключительно самой себе. Из её подчинённых же нормально изобразить девушку мог только Инь Фэй.

— От настоящей и не отличить! — продолжала восхищаться Мэйхуа, бесстыдно щупая его грудь. Получила веером по руке:

— Своих сестричек тискай, а мне давай причёску делай!

Если принимая мужской облик, Инь Фэй мог запросто создать нужную одежду и причёску, в женщину пришлось именно переодеваться, потому что слишком много сил ушло на создание женского тела. Весьма привлекательного, надо заметить — Инь Фэй не собирался превращаться в какую-то там уродину! Разглядывая себя в зеркало, пока Мэйхуа делала ему причёску, магистрат даже задумался— а не переборщил ли он? Ещё будут приставать, а он не поклонников собирать идёт, а демона ловить… Впрочем, чем привлекательней он будет, тем больше шансов, что срезающий лица заинтересуется именно им.

— Теперь макияж! — Мэйхуа с горящими глазами принялась орудовать кисточкой. — Ты получаешься неотразимым, братец Фэй!! Не хочешь превратиться в женщину навсегда?

— А почему нет. Но с одним условием: ты, сестрёнка, всё это время будешь платить за мою комнату, — рассмеялся Инь Фэй.

— Ну уж нет!! Вот же лис хитрый…

За шутками было хорошо прятать беспокойство. На самом деле Инь Фэй очень нервничал: и за себя, и за сестрёнок-стрекоз — что, если его маленькие верные духи попадут в беду? Хоть и звал он их «сестрёнками», они были для него скорее как дочки. И пусть он знал, что его дочки могут стать сильнее, только когда будут проходить испытания и проверять границы своих возможностей, всё равно волновался.

Ведь они маленькие, слабые духи. Вдруг кого-то