Любви вопреки - Салли Маккензи

Идеальный возраст для женитьбы.

Хотя, если этот мистер Уотлс хочет иметь детей, в жены следовало бы взять женщину гораздо моложе.

– Сорок – это старость, – безапелляционно заявил Генри. – А в этих своих старомодных фраках и бриджах он выглядел совсем уж древним.

Викарий почесал нос.

– Должен признаться, я и сам не понимаю, почему мистер Уотлс так странно одевался.

– Маму эта новость едва ли обрадует, – заметил Уолтер. – Мистер Уотлс должен был играть на пианино на свадьбе Мэри.

Викарий потер лоб, будто у него неожиданно случился приступ головной боли.

– Не обрадует, это точно. Но, надеюсь, мистер Лантли успеет вернуться в Лавсбридж к свадьбе вашей сестры и выручит нас. А на нет и суда нет, как говорится.

– Так и скажи маме, – не без злорадства произнес Генри.

Похоже, он попал в десятку, потому что викарий как-то разом осунулся и ссутулился.

– Да, придется мне ей об этом сообщить.

– Ты до сих пор ничего не сказал маме, папа? – Мисс Хаттинг наморщила лоб. – Но если его светлость здесь, ты обо всем узнал еще вчера, если не позавчера!

Викарий потянул себя за воротник.

– Мистер Уилкинсон посчитал, что никому ничего не следует говорить, пока не приедет герцог Харт.

Мисс Хаттинг издала какой-то странный звук. Неужели хмыкнула? Или даже зарычала?

Викарий обратился к Маркусу:

– Полагаю, вы задаетесь вопросом о том, куда подевались мои манеры, ваша светлость. Я вам даже присесть не предложил, не говоря о том, чтобы перекусить с дороги. Если не возражаете, я…

– Нет-нет, ничего не нужно. – Пора бежать отсюда со всех ног, только так он сможет побороть непреодолимое влечение к мисс Хаттинг. – Я зашел к вам для того, чтобы вы рассказали мне, как найти контору мистера Уилкинсона. Указание, что он привел в письме, меня лишь запутало.

Мисс Хаттинг что-то пробурчала. Маркус посмотрел на нее и невольно вскинул брови.

– Если вы не разобрали почерк, ваша светлость, то письмо писала не Джейн, то есть не мисс Уилкинсон. Джейн ведет всю переписку за брата, ведь у того ужасный почерк, как вы сами обнаружили. И факт, что он сам решил написать письмо, свидетельствует о том, что он и от Джейн решил скрыть эту новость. С чего бы это, папа?

– Возможно, он просто не хотел поднимать шум раньше времени. Ты же знаешь сестер Болтвуд.

Ответ отца совсем не убедил Кэт. Но Маркус решил, что деревенские сплетни едва ли нанесут ему вред, если только они не окажут влияния на его семейное положение. Желая привлечь внимание к себе, он деликатно покашлял.

– Так вы можете объяснить мне, как пройти к мистеру Уилкинсу?

– Да, да, конечно, – рассеянно кивнул викарий. – Но наша деревня такая маленькая, что проще показать, чем рассказать. – Викарий улыбнулся. – Ты не покажешь его светлости дорогу, Кэт?

«Только не это! Неужели и викарий пытается напустить на него свою дочь?»

Если так, то она не спешила воспользоваться шансом.

– Я должна отнести гостинцы миссис Баркер, папа.

Генри и Уолтер переглянулись и противно захихикали. Кэт хмуро посмотрела на них.

– Какие еще гостинцы? Зачем?

– Те самые, что приготовила для нее мама, когда ты сказал ей, что бедную миссис Баркер скрутила подагра, – ответила Кэт с нескрываемым сарказмом.

Братья пересмеивались, толкая друг друга локтями.

– Да прекратите вы! Ничего смешного нет!

Что бы ни имела в виду мисс Хаттинг, братья были с ней категорически не согласны. Их прямо-таки душил хохот.

– Уолтер может отнести гостинцы миссис Баркер, – решил викарий. – На сегодня уроки закончены.

Уолтер мгновенно перестал смеяться.

– А почему Генри не может отнести ей корзину?

– Хорошо. Генри, отнеси…

– Я не могу, папа. Я должен… убрать в своей комнате.

Уолтер ущипнул брата за руку:

– Не смей ничего там трогать, губошлеп! Это и моя комната тоже. Дождись, когда я уеду из дома, а потом делай что хочешь.

– Вот ты как! А я…

– Вы оба отнесете корзину миссис Баркер! – повысив голос, приказал викарий. – Или вы останетесь читать еще одну главу Цицерона.

Братья притихли и мрачно уставились на него.

– Нет, пожалуй, две главы! – пригрозил викарий.

Генри и Уолтеру оставалось только смириться. Пожав плечами, они откланялись и поплелись к двери.

– Корзину с гостинцами заберете в кухне! – бросила им вслед мисс Хаттинг.

– Ну-с, – сказал викарий, дождавшись, когда за братьями закроется дверь. И вдруг, словно забыв, о чем хотел сказать, вытянул шею и пристально посмотрел на дочь. – Что с твоим платьем, Кэт? – Разумеется, этот вопрос не мог не привлечь внимания Маркуса к пятнам на платье, даже если он уже успел внимательно изучить бюст мисс Хаттинг. Гораздо внимательнее, чем следовало бы. Грудь ее, если уж начистоту, не отличалась объемом, но Маркус и не считал большую грудь особенно выдающимся достоинством женской фигуры. Он…

Хватит размышлять о размерах груди мисс Хаттинг. Давно пора отправляться к мистеру Уилкинсону.

Щеки Кэт предательски вспыхнули.

– Сибби! – Взглянув на Маркуса, она сочла необходимым пояснить: – Сибби – моя шестилетняя сестра. С акварелями Сибби приключилась неприятность, – добавила Кэт, обращаясь к отцу.

– Наверное, тут не обошлось без близнецов? – улыбнулся отец.

– Так оно и было, разумеется.

– А чернила?

– Я писала. Сибби меня вспугнула.

– Снова трудилась над той глупой книжкой?

– Ничего она не глупая, – решительно заявила Кэт, сдвинув брови. Викарий недовольно поджал губы, но распространяться на тему книги не стал. – И ты не стала переодеваться, перед тем как отправиться к Баркерам?

– Нет, не стала.

– Я-то понимаю, что из этого ничего не получится, – со вздохом промолвил отец, – но твоя мама все еще надеется.

– Пожалуйста, убеди ее оставить надежды.

Викарий достал носовой платок и вытер лоб, хотя в комнате не было слишком жарко.

– Да, насчет этого мы посмотрим.

– Я не выйду за мистера Баркера!

А, так вот что так забавляло мальчишек.

Мистер Хаттинг убрал платок в карман.

– Не надо повторяться. Свое отношение к браку с мистером Баркером ты выражала неоднократно, причем предельно ясно. Примите мои глубочайшие извинения, ваша светлость, – сказал викарий, обращаясь к Маркусу, – за то, что сделали вас невольным свидетелем наших семейных конфликтов. Даже не знаю, что вы теперь станете о нас думать.