Любви вопреки - Салли Маккензи

Мужчину, в которого ей суждено влюбиться…

Что за чушь? Неужели она до сих пор верит в сказки?

– Заходите, пожалуйста. Вы к моему отцу?

– Если ваш отец викарий, то к нему. – Незнакомец переступил через порог. – И кто такая, осмелюсь спросить, миссис Грили? – Теперь, когда к Кэт вернулась способность слышать, она по достоинству оценила красоту его голоса, бархатного, богатого обертонами. И речь у него была грамотной и правильной – речь хорошо образованного человека. В общем, голос его был таким же выразительным и привлекательным, как и ямочки на щеках.

И если Мэри помешалась на почве влюбленности, то для ее, Кэт, помешательства нет никаких оснований. Пожалуй, надо было все же переодеть платье, подумала Кэт, заметив, что незнакомец скользил взглядом по перепачканному лифу.

Глупости! Этому мужчине нет никакого дела до ее наряда. Ему безразлично, что на ней, пусть даже грязный картофельный мешок. И, если честно, ее платье недалеко ушло от пресловутого мешка. Кэт всегда была равнодушна к вещам и не следила за модой.

– Миссис Грили – наша деревенская портниха. Она должна прийти, чтобы закончить свадебное платье Мэри, моей сестры. – Незнакомец был выше любого из знакомых Кэт мужчин, и ни у одного из деревенских молодых людей не было таких широких плеч. Хотя не может быть, чтобы плечи его были шире, чем у мистера Баркера. Вероятно, все дело в покрое сюртука.

Однако пахло от него гораздо лучше, чем от мистера Баркера. Ни намека на навозную вонь.

– Понимаю. А вы…

– Мисс Хаттинг, старшая дочь викария. – Кэт растянула губы в вежливой улыбке. Чем быстрее она отведет незнакомца к отцу, тем скорее выполнит порученное матерью и, что еще важнее, тем раньше вернется к ней способность мыслить ясно. – Давайте, я провожу вас к отцу. Шляпу можете оставить здесь, на столике.

– Мне не хотелось бы задерживать вас, – произнес незнакомец и выразительно обвел взглядом ее шляпу и плащ.

– Мои дела могут подождать, – сказала Кэт и, сняв шляпу и плащ, повесила их на крючок у двери. – Как мне вас представить?

– Харт. – Он смотрел на нее так, словно это имя должно было вызвать у нее какой-то особенный отклик. Странно.

Кэт повела гостя по коридору.

– Вы впервые в Лавсбридже, мистер Харт? – Могла бы и не спрашивать. Конечно, впервые. Мужчина с такими внешними данными не остался бы незамеченным, даже если бы пробыл в Лавсбридже не более пяти минут.

– Не совсем. Я был в Лавсбридже, но лишь один раз, много лет назад. И я не мистер Харт.

Кэт уже занесла руку, чтобы постучать в дверь, но, услышав его слова, удивленно обернулась.

– Простите. Я ослышалась? – Фамилию Харт не так трудно запомнить, и если она действительно что-то напутала, то дело ее совсем плохо.

Незнакомец, продолжая смотреть на Кэт, усмехнулся, что только прибавило ему обаяния.

– Нет, вы не ослышались. Вы просто меня не поняли. Харт – мой титул, а не фамилия.

В свое оправдание Кэт могла бы сказать, что титулованные джентльмены из Лондона редко заглядывают в Лавсбридж, а точнее никогда.

– Прошу меня простить, лорд Харт.

– Я не лорд Харт. – Незнакомец смотрел ей в лицо.

Он явно рассчитывает на то, что Кэт узнает его. С какой стати?

– Почему бы вам просто не сообщить, кто вы такой, вместо того чтобы играть со мной в эту глупую игру в угадайку? – Кэт вела себя с гостем непозволительно грубо, и при этом она отдавала себе в этом отчет. Но раздражение и что-то еще, чему она не могла дать определение, мешало ей держать язык за зубами. – Кто вы? Король Харт или принц Харт, или, может, герцог…

Ой!

На лице его играла усмешка.

– Вы угадали. Я – герцог Харт. – Незнакомец вновь поклонился, на сей раз нарочито театрально. Он оказался не чужд самоиронии. – Хотя вам, возможно, больше знакомо мое прозвище Проклятый герцог.

10 апреля 1617 года. Сегодня днем я опять столкнулась с герцогом лицом к лицу во время прогулки. Он предложил прогуляться вместе и взял меня под руку. Какие у него изысканные манеры! По сравнению с ним все наши местные мужчины – деревенские увальни. И предплечье у него твердое как скала. Представляю, какая у него впечатляющая мускулатура!

Из дневника Изабеллы Дорринг

– Ваша светлость, простите. Я не нарочно… Мне очень жаль… Я и представить не могла…

Герцог Харт молча взирал на пунцовую от стыда, заикающуюся девушку.

Ему бы следовало остановить этот поток несвязных извинений, избавить ее от неловкости, сказав, что все это пустое и не должно ее смущать. Но герцог Харт не мог произнести ни слова. Желание раскаленным железным кольцом сжимало горло, мешало дышать, туманило разум.

Проклятие. Совсем плохи его дела. Такого с ним еще не было.

И кого ему вздумалось возжелать! Дочь викария! Заполучить ее он мог только через брак, который запустит часы, отмеряющие последние месяцы его жизни. Да, эта девушка была хорошенькой, но она не стоила того, чтобы ради нее прощаться с жизнью. Она вполне может оказаться такой же коварной интриганкой, как и мисс Ратбоун, если не хуже.

Герцог Харт мог внушать себе все, что угодно, но на снедавшую его похоть аргументы не действовали.

Здоровый блеск ее золотисто-рыжих волос, сияние широко посаженных зеленых глаз, в которых светился ум… И желание. Да-да, желание. Наверное, дочь викария сама не осознавала, что с ней происходит, но герцог Харт готов был поклясться, что эта девушка его хотела. Пусть желание ее было мимолетным, как та яркая вспышка, что на мгновение преобразила ее взгляд, но ошибки быть не могло: этот взгляд он ни с чем бы не спутал.

Нужно срочно успокоиться, потому что нижняя часть его тела уже начала жить самостоятельной жизнью. Посмотрев на грудь девушки, он сказал себе: видишь? Она не слишком опрятна.

Да кому какое дело до ее платья? Интерес представляло не платье, а то, что под ним, а мисс Хаттинг, похоже, является счастливой обладательницей пары весьма симпатичных…

Нет, герцог Харт не мог позволить своим мыслям течь в столь опасном направлении. Кимбал и Финч правы. Потребность жениться становится непреодолимой после того, как герцогу Харту исполнится тридцать лет. Наверное, этим неистовым желанием он тоже обязан своему незадачливому предку, вернее, его пассии, Изабелле Дорринг.

Но герцог Харт еще поборется за свою жизнь.

– Прошу вас, – сказал он, прочистив горло, – не извиняйтесь. Я сам виноват. Надо было сразу все объяснить. – Хотя он удивлялся, как могла мисс Хаттинг не признать его сразу. В Лавсбридже, откуда родом проклятие его семьи, герцог Харт должен быть известен каждому.

И, принимая во внимание факт, что дом старой девы опустел, здесь его должны были ждать.