Неверная - Кира Романовская

здоровья, после не самых легких родов Ида временами мучалась от болей в спине. Гимнастика немного помогала, в городской больнице её обследовали, но ничего внятного не сказали. «Меньше тяжести таскать и укреплять мышечный корсет.» — гласила строчка в рецепте от болей. Тяжестью была только Соня, а от мышечного корсета Иды ничего не осталось.

Она была откровенным скелетом-доской. Иногда она чуть не плакала, когда видела себя голой в зеркале ванной, торчащие ребра, сдувшиеся грудь и задница, острые кости таза протирали джинсы на бедрах, а колени некрасиво торчали в свободных штанах. Она выглядела как узник концлагеря. Можно с натяжкой было сказать, что уже после реабилитации и полугода нормального питания, но все же пугающая своей худобой. При этом Ида хорошо ела, не голодала, это всё нервы. Лишь красота лица будто стала лучше от худобы, черты заострились, красивые губы выделялись ещё ярче на фоне остальной бледности, глаза под темными бровями всё также притягивали взгляды окружающих своим цветом — серого пасмурного неба.

Но Владу она была больше не по нраву, как он ей сказал вчера. Не было в ней больше ни красоты тела, ни души. Всё растворилось не только в бедности, как он сказал, но и в её поступке.

Ида как всегда после завтрака приготовила обед, сварила сразу и ужин, чтобы вечером Галина отдохнула и не отвлекалась от Сони. Затем они с непослушной егозой оделись и вышли погулять, чтобы к обеду Соня нагуляла аппетит, съела тарелку супа и уснула на два-три часа. Ида в это время сможет немного поработать над переводами.

Ночью прошел дождь, оставив после себя грязь и большие лужи на асфальте.

— Лужи! Мои любимые лужи! — закричала Соня выбегая из подъезда.

Если бы Ида крепко не держала её, то девочка уже убежала далеко вперед, собирая по дороге все маленькие озера на асфальте. Они обе были в резиновых сапогах, у Сони ярко розовые с цветочками, у Иды желтые, чуть ли не единственная яркая вещь в ее скудном гардеробе, преимущественно серого и черного цвета. Няня поправила смешную шапку с ушками на Соне, натянула посильнее на уши свою обычную серую шапку и они, взявшись за руки, пошли шлепать по лужам до ближайшего парка, где они как всегда поздороваются с каждым знакомым человеком, с каждой собачкой, что встретят по дороге, покормят вечно голодных голубей и пойдут привычной дорого до любимой пекарни, за свежим хлебом. Их обычная рутинная жизнь продолжится, будто не было вчера Влада, взбаламутившего аквариум маленькой рыбки Иды и её малька Сонечки.

Они вместе шли по асфальтовой дорожке, и Ида внимательно смотрела под ноги, чтобы лужи не оказались слишком глубокими или того хуже, затопленными коллекторами. Над её опущенной головой вдруг раздался громовой голос:

— День недобрый, женщина. Гуляешь, гулящая?

Ида встала, как вкопанная и вскинула голову в поисках своего бывшего мужа. Влад стоял около припаркованного огромного внедорожник с тонированными стёклами. Он переодел свой вчерашний костюм, который заблевала Ида, чёрная водолазка и тёмные синие брюки, но то же пальто. Рядом с грязной дорогой, что была вся в выбоинах и лужах, среди серых панелек провинциального городка Влад смотрелся неестественно холёным и чистым, сразу было видно, что он не принадлежит этому месту.

— Что тебе нужно? — выпалила гулящая женщина и крепче сжала ручку Сонечки в своей.

Влад безразличным взглядом смотрел на девочку у ног бывшей жены, ребёнок топал ножкой в луже и не обращал никакого внимания на взрослых.

— Пришёл дать тебе последний шанс, чтобы высказаться. — пронзил он взглядом Иду.

— Мне нечего сказать.

Мужчина двумя быстрыми шагами сократил расстояние между женщиной с ребёнком и собой почти до нуля. Он преградил им путь и гневно смотрел на испуганную Иду, которая сделала шаг вперёд, будто закрывая собой ребёнка. Влад пригнулся к ней и тихим голосом, начал говорить то, что не успел сказать вчера:

— Какая же ты мразь, Ида. Я это на своей шкуре узнал уже, но вот то, что ты мразь по отношению не только ко мне, но и к своему собственному сыну, для меня сюрприз. А ты ведь так хотела ребёнка, от меня хотела. Уже тогда была первоклассной лгуньей? Он был нужен для того, чтобы в случае чего стрясти с меня алименты? — усмехнулся он. — А что теперь? Бесполезный мальчик для алиментов больше не нужен? С чужой девочкой играть веселее?

— Влад, уйди, пожалуйста, я тебя прошу. — прошептала побледневшими губами Ида и её глаза наполнились слезами.

— Ответишь, тогда уйду. — ни на сантиметр не сдвинулся Влад.

— Что ты хочешь знать?

— Ты общалась со своим ёбарем всё это время?

— Нет.

— И ничего о нём не знаешь?

— Нет.

— Он не пытался с тобой связаться?

— Нет. Никто не знает, что я здесь. — смахивая слёзы дрожащими пальцами, ответила Ида.

— И ты по прежнему ничего не помнишь?

— Да.

— Тогда зачем вчера мне по-другому сказала?

— Потому что так оно и есть, у меня был секс, даже если я его и не помню, следы остались. — надрывным шёпотом ответила Ида.

— Следы? В его сперме домой пришла? — усмехнулся Влад.

Как бы тяжело ни было Иде прямо сейчас, находясь под давлением мужчины, да ещё и с ребенком рядом, Владу было во сто крат тяжелее. С утра он убеждал себя сразу уехать, но не смог, ему нужно было её увидеть ещё раз, услышать. Он хотел услышать её извинения, что она очень сожалеет о том, что сделала, но она будто не жалела, просто жила дальше. Растоптала Влада, всю его гордость и самоуважение, плевать хотела на его любовь, на их семью, но вот сын. Их Димка в чём виноват? В том, что он сын Влада? Она так сильно ненавидит его, что забыла и о сыне?

— Влад, пожалуйста, уходи. Я не знаю, что тебе ещё сказать. — всхлипнула Ида, вытирая нос рукавом.

— Нечего сказать? — сжал зубы Влад. — Так хоть про сына спроси!

— Я знаю, что с ним всё хорошо. — ещё сильнее всхлипнула Ида и закрыла себе рот рукой, у неё началась истерика.

— Откуда? — нахмурился Влад.

— Он… ведь… с тобой… — сквозь истерические всхлипы выдавила из себя шёпотом Ида, обливаясь слезами. — Если бы… что-то… случилось… ты бы сказал… сразу… Ты же отец… Но ты… не позволишь мне… его увидеть… услышать… не разрешишь… Я ещё вчера поняла… Сегодня… ничего… не изменилось… Может и хорошо… Ему такая… мать… не нужна… Я не нужна…

«Нужна, дрянь ты такая! Всё равно нужна!» — орал внутри себя Влад, но внешне