Неверная - Кира Романовская

сын во время явного отсутствия дома матери? Ида в ужасе забежала в детскую, где мальчик спокойно спал в своей кровати с самого вечера, ему было четыре года, не маленький, но ещё и не большой. Она что оставляла его одного?

Когда Дима проснулся, Ида немного отвлеклась заботами, постоянно проверяя телефон, Влад написал ей с утра, как проснулся, сообщил время прилёта. В последнюю неделю сообщения от Влада были холодными и черствыми, он будто делал это по привычке. Наверное был слишком занят, трахался впрок, с красивой брюнеткой, которую Ида видела на видео. Эти мысли съедали её изнутри, она с ужасом ждала его возвращения, может он приедет и скажет ей, что всё между ними закончилось? Ида может быть свободна? Она надеялась, что он промолчит, и эта девушка была одноразовой, ничего в её жизни не изменится, её муж всё также её любит, а она его.

Бездумно пялясь в стену в утро кошмара, сидя на супружеском ложе, Ида, решила сразу, что скажет ему всё как есть, про себя, а дальше они разберутся вместе. Но про его измену, она промолчит, ни к чему эти обвинения, которые легко превратятся во взаимные.

Чем ближе было время прилёта, тем больше Ида впадала в состояние близкое к истерии, в беспокойных метаниях по дому ей вдруг пришла в голову мысль «А что если Влад ей не поверит? Что если скажет, сама виновата?». Виновата в чём? Она не помнила. Вся проблема была в этом. Она не помнила ни события вечера, ни ночи, лишь осознавала их последствия — синяки и боль между ног.

Влад должен был приехать ещё час назад, он выезжал из аэропорта и написал ей. Но его всё не было, час, два, три… Когда Ида позвонила, не в силах больше ждать, ей ответит незнакомый женский голос, который сообщил, что её муж попал в аварию, он без сознания.

Так проблемы Иды отошли на второй план. Дальше всё было как в тумане — дорога, больница, ожидание под дверьми, короткое свидание на пять минут со спящим от препаратов мужем, диагноз от врача. Всё было не так страшно — небольшое сотрясение, множественные ушибы, ни одного перелома. Сидя у постели Влада, Ида вдруг приняла не самое правильное решение — скрыть от него свою правду и забыть о его поступке. Всё это казалось теперь таким неважным, когда она вдруг осознала, что может потерять его, не просто развестись, жить отдельно, а потерять навсегда, если бы он погиб. Нет, без него она жить не согласна…

Правда вылезла наружу всё равно и Ида утонула в собственной лжи, захлебнувшись ею. Влад выгнал её из дома сразу, как показал ей видео. Ида приняла его решение, оно было единственно верным, нет ей прощения, нет оправдания поступку, она сама напилась, сама позволила мужчине себя увезти в отель, сама с ним переспала, никто её не насиловал. А то, что она ничего не помнит, можно принять за благо.

Когда она шла по дорожке между деревьев от своего дома, Ида не позволила себе обернуться, она предала свою семью, сына и мужа, позади больше ничего нет, как и впереди для неё больше ничего будто не осталось. А то, что Влад сделал то же самое, что и она, так он же мужчина, ему простительно, разве не так принято? Самая страшная мысль, которая пришла ей в голову — что на её место уже есть замена, в их дом придет другая женщина, которую будет любить её муж.

Ей некуда и не к кому было идти, ее отец отказался быть им сразу, как узнал, что её мать беременна, та в свою очередь отказалась от неё через пару лет, когда наигралась в дочки-матери, повесив на свою престарелую мать.

Бабушка была её единственным на тот момент живым родственником и заменила ей обоих родителей. Она стойко приняла свалившуюся на неё ношу и ни разу не попрекнула Иду, что та сидит на шее пенсионерки, ветерана труда. Воспитанная в жесткое послевоенное время, бабушка Валя и сама была жесткой, рано потеряла мужа, родителей, всех братьев и сестёр, привыкла много работать, никогда не жаловалась, не сплетничала с соседками, не ругалась матом и много читала. В их квартирке старой пятиэтажки был маленький телевизор и огромный шкаф с книгами. «Учись, Ида, даже, если думаешь, что всё знаешь, учись!» — вкладывала ей бабушка мудрую мысль в голову. Она упустила дочь, но позволить себе упустить внучку она просто не могла.

Ида закончила школу с золотой медалью, пробилась через большой конкурс в институт в Москве и уехала учиться. Любимая ею бабушка прожила после ее восемнадцатилетия всего несколько месяцев, будто выполнив свой долг на этой земле и спокойно ушла на покой. Квартира, которую она получила от завода в советское время, отошла единственной дочери, завещание бабушка написать не успела.

Тогда Ида увидела свою мать первый раз во взрослой жизни и сразу в последний, когда та приехала и продала её единственное жильё, позволив ей забрать вещи бабушки, предварительно оценив их ценность. Ида даже не плакала, когда родная мать поступила с ней хуже, чем чужой человек, она тоже просто приняла этот нож в грудь и продолжала учиться, как ей завещала бабушка. «Никогда не жалуйся, Ида, и не ропщи на судьбу… Принимай, как есть, и думай, что делать. От пустой болтовни хорошие мысли в голову не приходят.» — говорила она и Ида слушала, приняв свою новую реальность — никого у неё больше не осталось, придётся рассчитывать только на себя.

Так было до Влада, он стал её опорой, другом, мужем, любовником и отцом её ребенка, он стал для неё всем, но когда и Влад от неё отвернулся, Ида снова осталась одна на всём белом свете. Что ж, ей было не привыкать. Бабушка научила её не сдаваться, даже когда кажется, что земля уходит из под ног. «Если утром проснулась, значит всё уже неплохо…» — частенько посмеивалась она.

Мысли о бабушке и все её наставления — вот на чём продержалась Ида первую ночь после ухода из дома. Она провела её на железнодорожном вокзале, сидя на жестком холодном сиденье зала ожидания. Вдыхая неповторимый запах жженых рельсов вперемешку с ароматом жареных чебуреков, Ида всё больше понимала, что ей некуда ехать, да и почти не на что. В кошельке было несколько тысяч наличными, карта Влада на семейные траты, которую он сразу заблокировал, и больше ничего, даже