Игры скорпионов - Марта Таро

Опасаясь, что хозяйка застукает её рядом с пасынком, Анфиса отошла. Лаврентий не стал её задерживать — главное служанка уже сказала. Оставалось только всё хорошенько взвесить. Он велел оседлать донского жеребца — единственного в конюшне покойного дяди — и поскакал вдоль полей в надежде собраться с мыслями.

Чутье Островского не подвело: милейшая Дарья Николаевна оказалась очень даже непростой барышней. Хотя загадка была не из мудреных — достаточно было оценить английского скакуна, да и весь облик барышни. Уездная принцесса. Богатая невеста сама шла в руки, оставалось только не упустить её. Значит, самое время представиться официально.

До сих пор Островский всячески избегал знакомства с соседями. Он боялся, что, если начнёт ездить с визитами, кто-нибудь из ответной любезности может заглянуть и к нему. Не дай бог, такой визитёр увидит блаженную улыбку Иларии или заприметит её отсутствующий взгляд. Что тогда подумают об Островских? Мачеха висела на ногах Лаврентия пудовыми веригами, но он не находил в себе сил разорвать эти путы. Глядя на Иларию, всё такую же молодую и яркую, он не мог поверить, что ей тридцать семь. Островский всё оттягивал неизбежное: ещё денёк, а потом ещё один… Но теперь время вышло.

«Деньги за каждой из Черкасских дают немереные, — размышлял Лаврентий. — Афанасьево стоит двенадцать тысяч. На приданое можно купить два-три больших поместья, восстановить это, и ещё куча денег останется. Да к тому же наследство. Всё, что проиграл отец, не тянет даже на четверть того, что дают за милейшей Дарьей Николаевной. Надо бы поспешить, пока этот кусок не утащили прямо из-под носа».

Может, по-свойски (соседи, мол!) заехать к барону Тальзиту? Старик явно дружит с Черкасскими, значит, сможет представить новичка княжескому семейству.

«Так и сделаю», — решил Лаврентий и вздохнул: до намеченного визита к барону ему предстояло пережить главное — решиться на разговор с Иларией.

Солнышко припекало, сквозь шёлк траурного платья нежило теплом плечи Иларии. Это оказалось так приятно… Накопав на лугу ромашек и васильков, Островская рассаживала цветы по клумбам. Сердце её пело — ведь Малыш был рядом. Наконец-то их быт устроился. Теперь самая пора наслаждаться жизнью. Высадив последний цветок, Илария поднялась с колен, отряхнула руки в кожаных перчатках и отдала Анфисе совок, а потом маленькую лейку.

— Хорошо, что мы именно сюда переехали. Климат здесь прекрасный, земля — чудо какая плодородная. Я устрою здесь восхитительный сад…

Илария не договорила. Услышав стук копыт, она радостно встрепенулась и поспешила навстречу пасынку. Женщина так давно обожала смуглого красавца брюнета, что уже не вспоминала, что мужчин было двое — в её сознании Валерьян и Лаврентий слились в образ одного великолепного самца. И сейчас, при виде любовника, её сердце забилось чаще. Она просунула руку под локоть Лаврентия и потянула его к новым посадкам.

— Мой дорогой, глянь сюда. Правда, красиво? Одна клумба — из ромашек, а другая — из васильков. Вот только мне кажется, что в нашем саду не хватает благородных цветов. Что ты об этом думаешь?

— Милочка, делай по своему желанию, — угодливо улыбнулся Лаврентий. Пытаясь оценить, осмыслен ли взгляд мачехи, он заглянул в лицо Иларии. Не поймёшь! Глаза чёрные — непроницаемые. Так в уме она нынче или нет? Но отступать всё равно было некуда, и Лаврентий решился на разговор: — Послушай, нам нужно побеседовать.

— Хорошо, дорогой, только ты дай мне свой альбом, я хочу выбрать цветы для нашего сада, — попросила Илария и плотно прижалась грудью к боку пасынка.

Ну, надо же! Женщина сама подсказала нужные аргументы. Теперь Лаврентий знал, как её убедить.

— Пойдём, я достану альбом и расскажу, какой у меня созрел план насчёт имения, — заявил он и увлёк мачеху в дом.

Что ж, можно считать, что гонка за приданым началась. К началу октября Илария уедет из Афанасьева.

Октябрь принес в Ратманово утреннюю прохладу, но дни ещё оставались тёплыми, обласканными нежным, бархатистым солнцем. Природа поражала буйством красок — так щедро рассыпались вокруг багрянец и золото. Вот уж и впрямь: очей очарованье. Лучше и не скажешь.

Жители уезда обожали эти благодатные деньки, когда урожай уже собран и можно больше не пластаться на полях. Хлеба в этом году уродились на диво, да и сады не подвели, так что довольные хозяева считали доходы, а в имениях началась череда весёлых осенних гуляний. Первым по традиции гостей принимало Троицкое.

Барон Тальзит не мудрствуя лукаво поступал всегда одинаково: для съезжавшихся со всех концов мужиков и баб на площади у церкви расставляли столы с угощением, а для «благородных» накрывали на большой лужайке в барском саду. Наспех перекусив, дворянская молодежь убегала в село, а старшее поколение отправлялось в дом, где на зелёном сукне ломберных столов поблескивали атласными боками футляры нераспечатанных колод. Здесь же искушали страждущих (коих всегда хватало) графины со столовым вином, наливками и настойками. Почитая это наиважнейшим делом, барон лично следил за приготовлением горячительного, а уж своей анисовой — двойной перегонки да заквашенной на пиве — откровенно гордился.

Приём в Троицком был назначен назавтра. Княжны Черкасские и внучатые племянницы самого барона сбились с ног. Они уже нарезали из цветной бумаги множество гирлянд и украсили ими деревья в саду, изрядно проредив цветники в Ратманове, составили множество букетов. Убранные с прошлого года скатерти перегладили, посуду перетёрли, а всё дворовые девки под строгим надзором Долли уже с неделю оттирали дом до зеркального блеска. Накануне праздника княжна в последний раз прошлась по дому и вынесла свой вердикт:

— Отлично!..

Горы хлебов и кулебяк заняли все столы на кухне. Пивоварня в имении работала без устали уже второй месяц, и ряды бочонков с ячменным пивом закрывали большую часть её кирпичных стен. Только что в село отправили бычка и баранов, их завтра собирались зажарить на большом костре в центре площади. Для соседей-помещиков Долли с крёстным выбрали заливное, жареных цыплят, расстегаи и рыбу, а для молодежи — пирожные. Всё шло по плану, и княжна с лёгким сердцем отпустила сестёр и подруг в село — посмотреть на закладку костров. Крёстный обещал, что сам привезёт барышень обратно.

Стук колес на подъездной аллее возвестил об их возвращении. Солнце било Долли в глаза, и ей пришлось приложить руку ко лбу, чтобы разглядеть хоть что-то. В экипаже рядом со старой треуголкой барона виднелись яркие девичьи шляпки. Но почему коляску сопровождает верховой? Долли с раздражением узнала во всаднике своего тайного знакомого Лаврентия Островского. Вот так сюрприз! Причем неприятный.

«Ох! Если он сейчас хоть чем-нибудь намекнёт, что встречался со мной в лесу, придётся объясняться и с крёстным, и Марьей Ивановной», — расстроилась Долли. Её хорошее настроение мгновенно улетучилось.

Александр Николаевич вышел первым и по очереди подал руку всем четырём своим подопечным. Барышни окружили Долли.