Четвертый коготь дракона - Александр Руж

– Но как же мой Франки? – пролепетала она. – Он будет искать меня, он ничего не знает…

– Его оповестят, – уверил Мейер. – Прежде всего – твоя безопасность…

Ничего этого Максимовы видеть и слышать не могли. Покончив с завтраком, они заглянули на вокзал. Поезд с их багажом и Вероникой еще не пришел. По слухам, он должен был прибыть не раньше вечера. Аниту это не очень расстроило, она знала, что Вероника, проверенная во множестве испытаний, и сама не пропадет, и вещи сбережет в целости.

Наведя все нужные справки, покинули вокзальное здание. Аниту оно не впечатлило. Было странно наблюдать рядом с современным сооружением тянущийся на версту, если не более, ров, заполненный илом и ряской. Во рву отчетливо квакали лягушки. Герр Мейер рассказывал, что они в городе почитаются за существ весьма героических – по легенде, не раз спасали своим кваканьем Цюрих от нашествия супостатов. А вообще, скоро ров засыплют землей вместе с его отважными обитательницами и на его месте появится широкий прешпект, который свяжет вокзал с набережной Цюрихского озера. Максимов и Анита не стали дожидаться этого эпохального события и отправились гулять в более цивилизованные районы Цюриха.

С утра еще не пекло, погода стояла бесподобная – исключительные условия для того, чтобы отрешиться от земной суеты, думать о чем-нибудь возвышенном и наслаждаться видами города, основанного еще в римскую эру. Но некое смутное беспокойство преследовало Аниту с той самой минуты, когда они вышли из дома Магнуса Мейера. Она и сама не могла разобраться, чем оно вызвано. Ей отчего-то казалось, что здесь, в этом дремлющем разнеженном царстве, таится опасность. Какая именно? Этого Анита не могла определить, но то и дело вздрагивала, оглядывалась, проверяя, не следит ли кто за ними. Такое ощущение – она называла его по-научному «синдром хвоста за спиной» – появлялось у нее время от времени и прежде. Оно вызрело за последние годы, богатые приключениями, и еще ни разу не обманывало.

Анита поделилась своими страхами с Максимовым. Как и ожидалось, он отнесся к ним без должной серьезности:

– Это всё из-за вчерашней передряги, Нелли. Ты перенервничала, плохо спала этой ночью… вот тебе до сих пор и мерещится невесть что. – И глубокомысленно закончил: – Кому мы здесь нужны? Австрийский император – крупная фигура, допускаю, что есть немало тех, кто желает ему смерти. Но мы-то? Кто мы такие с позиции вечности? Пылинки на мутном стекле бытия… До нас никому не может быть дела.

Анита выслушала философскую сентенцию и мысленно упросила себя с нею согласиться. Максимов рассуждал верно. Кому охота следить за двумя праздношатающимися бездельниками, которым только и нужно, что поглазеть на красоты самой миролюбивой, как думалось до вчерашнего дня, страны Старого Света?

За предыдущие недели Анита уже насмотрелась на Швейцарию и составила о ней довольно подробное представление. Ей понравились провинциальные городки: невысокие домики с расположенными в шахматном, а то и вовсе в хаотичном, но при этом удивительно изящном порядке, балкончиками; приземистые башенки, которые словно боялись уколоть своими короткими шпилями небо. Видела она и крупные города с вызывающе высокими и острыми верхушками куполов.

Цюрих показался ей самым новаторским из всего, что попадалось за время поездки. Он уже окончательно избавился от замшелых древних стен, оборонительных башен и защитных укреплений. Это был деловой город, активно строящийся и расширяющийся во все стороны. Аните подумалось, что скоро ему тесно будет в долине между двумя покрытыми растительностью холмами. Нагромождение строений, представлявших собою очаровательно-сумасшедшую смесь различных стилей от барокко до классицизма, разбухало, как квашня под лучами жаркого летнего светила. Гроссмюнстер с его не то шестисот-, не то восьмисотлетней биографией смотрелся посреди эклектического разгула величественным анахронизмом.

– Наказ герра Мейера мы выполнили, – промолвила Анита, когда они неспешно брели по правому берегу ленивой речки Лиммат, вытекающей из Цюрихского озера и делящей центр города пополам. – Можем посмотреть еще что-нибудь. Я слышала, на церкви Святого Петра – самые большие в Европе куранты.

Взглянуть на куранты им не довелось. Едва миновали Гроссмюнстер, как откуда ни возьмись вылетел юркий одноконный ландолет с надвинутым над коляской тентом и помчался прямо на них. Максимов в последний миг успел оттолкнуть Аниту, увернулся и сам. Ландолет пролетел мимо, угодил колесом в грязную лужу, образовавшуюся после того, как ночью прошел небольшой дождик, и на платье Аниты, без того потерявшем идеальный вид в ходе вчерашних событий, расплылись бурые безобразные кляксы.

Максимов выдернул из-под пиджачной полы револьвер, который накануне, перед отъездом из Шпрайтенбаха, предусмотрительно переложил из чемодана в карман брюк (после всего, что произошло по пути из Базеля в Цюрих, это была совсем не лишняя предосторожность). Вытянул руку, навел мушку на прыгавшую корму ландолета. Анита вцепилась ему в локоть.

– Алекс! Что ты делаешь?

– Хочу выстрелить… Не мешай!

– Тебя посадят в тюрьму!

– Черт… он уже уехал! – Максимов опустил руку с оружием. – Ты успела рассмотреть кучера?

– Нет… По-моему, сутулый, с бородой… Больше ничего не помню.

– Плохо! Следовало бы заявить в полицию. Он хотел тебя сбить!

– Ничего подобного! Да, он несся прямо на меня, но в последний момент отвернул в сторону. Этот форейтор – очень ловкий, такой маневр не всем под силу.

Ярость Максимова понемногу улеглась, недовольство осталось.

– Ловкий он или не ловкий, все равно ему полагается выписать штраф за опасную езду! Посмотри, во что он твое платье превратил…

Анита как раз этим и занималась – со всей тщательностью осматривала подол и рукава, беспощадно забрызганные бородатым лихачом. Двух мнений быть не могло: платье испорчено бесповоротно. Мерзкая противная жижа впиталась в ткань и вызывала у Аниты отвращение. Хотелось поскорее переодеться, но во что? Багаж с запасом одежды все еще оставался в Шпрайтенбахе, с собой у Аниты на смену не было ничего. Она обругала себя за непредусмотрительность, достала из ридикюля веер, попробовала прикрыть отвратительные пятна, но ничего не вышло. Пятен было слишком много, а веер слишком мал. Анита готова была сквозь землю провалиться – ей чудилось, что все прохожие пялятся на нее со злорадными ухмылками.

Настроение было испорчено, прогулка по залитому солнечным светом Цюриху срывалась. Зато отчетливо вырисовывалась перспектива сидеть гадким утенком в комнате, пусть и комфортной, до тех пор, пока не приедет Вероника с чемоданами и не выручит свою несчастную хозяйку из бедственного положения. Анита сложила не оправдавший доверия веер и в сердцах сдавила его так, что он сломался.

Откуда столько напастей за неполные два дня? Причем сегодняшняя представлялась куда катастрофичнее вчерашней. Одно дело – эффектно пасть от рук кровожадных мизераблей, и совсем другое – ходить презренной замарашкой, сгорая от стыда под саркастическими взорами окружающих. Такого Анита вытерпеть не могла. Подумывала уже, не броситься ли головою вниз в сонную речушку, по которой грациозно плавали белоснежные лебеди, но на пороге душевного кризиса явилось спасительное озарение.