Жабы и гадюки. Документально-фантастический роман о политической жизни и пути к просветлению в тридцати трёх коэнах - Герман Садулаев

Человеку гораздо лучше жить на сухих камнях, в горах построить свой дом из камней, или нору выдолбить, и вот феодалы – они были ящерицы – всегда строили свои замки на холмах, каменные замки без всякой там воды, и королева Изабелла Кастильская, королева ящериц, она даже не мылась никогда, хотя и жила во дворце, захваченном у мавров, где в каждой зале были бассейны, а эти мавры, они земноводные, лягушки, головастики, буржуазия, которую надо давить, давить, давить беспощадно, резать, вспарывать животы. У земноводных нет души, нет сердца, они вне закона для нас, для ящериц…

В этот момент я проснулся. Да так, словно и не дремал вовсе. Я сказал: стоп. Стоп, Шимода. Я не знаю, что ты пытаешься втемяшить мне в голову. Можешь засирать мои мозги, как тебе вздумается. Можешь трындеть про голоцены и плейстоцены. Хотя, что-то мне подсказывает, ты и сам толком не знаешь, о чём говоришь. Но не трогай Изабеллу. Изабеллу Кастильскую. Изабеллу Католичку. Изабеллу Прекрасную. Мать Испании и мою мать. Мою любовь. Изабелла мылась. Каждый день, два или три раза. Я точно знаю. А то, что пишет Мединский – это бред. Якобы всего один раз она помылась, перед свадьбой. Просто всего один раз об этом было заявлено. Перед свадьбой. В рамках ритуала. В иное время, если кто увидел бы, как моется обнажённая королева, его сразу убили бы. Потому что смертному нельзя на это смотреть. Изабелла мылась. Она любила воду. Море. Океан. Она отправила Колумба открывать Индию и Америку. Изабелла была нашей королевой!

Королевой амфибий? – подсказал Шимода. Я осёкся. Шимода сказал: ну вот, теперь ты сам всё о себе понял.

Но Иван Шимода оказался неправ. Я узнал об этом очень скоро.

До дня выборов, до единого дня голосования оставался всего месяц. Когда мне позвонил отец. Он звонил очень редко, и только когда жены не было рядом. Я звонил ему ещё реже. Чтобы не создавать неловкой ситуации. Я вижу внутренним взором, как ему приходилось прятаться, смущённо бормотать, что он перезвонит, когда на дисплее телефона высвечивалось моё имя, если мачеха стояла над душой и ревниво прислушивалась.

Но вдруг он позвонил и сказал, что нам нужно поговорить. Это срочно. И это не телефонный разговор. Я должен приехать.

Мой отец немолод и не очень здоров. Я испугался. Я подумал, что ему поставили нехороший диагноз. С такими тяжёлыми мыслями я немедленно заказал билет на самолёт и вылетел на следующий день. Без особых приключений добрался до нашего городка; в аэропорту я взял такси, которое доставило меня прямо к дому.

Мачехи и её детей не было. По счастью, они гостили у своих родственников. Отец выглядел довольно бодрым, но обеспокоенным. Я принял душ и завис в своей бывшей комнате. Отец позвал меня ужинать и разговаривать. Я сразу спросил: что-то со здоровьем? Отец удивлённо ответил: нет, всё в порядке. Больше вопросов я не задавал. После ужина отец сам начал рассказывать:

Дорогой сын. Я знаю, что ты пошёл в политику. Твоя судьба может непредсказуемо измениться. Поэтому я решил, что должен рассказать тебе правду о твоём… о твоём происхождении. Да, папа – сказал я. И что за тайну скрывает моё рождение?

Отец сказал: дело в том, что ты… ты метис. Полукровка. Я сказал: спасибо, папа. И ради этого ты сорвал меня с предвыборной кампании в самый ответственный момент? Вообще-то я знал. Я не просто полукровка. Я дворняжка. Генетический мусор. Благодаря тебе и нашему дедушке.

Отец скривился: нет. Я не об этом. Я о другом. Ну вот, ты, например, замечал, что некоторые люди, они похожи на некоторых… животных? Да, папа – сказал я. А есть ещё цветочки. У одних цветочков тычинки. А у других пестики. И вот те цветочки, у которых тычинки, тыкают ими в пестики. Но не сами, а через пчёлок. И так появляются новые цветочки. Вся природа – сплошная порнография. Тебе не кажется, что ты поздновато занялся моим половым образованием?

Нет, снова не то – сказал отец. Он бы ещё долго пытался найти правильное объяснение, но я прервал его мучения: если ты о жабах и змеях, то я уже всё знаю. Откуда? – как бы даже и не очень удивился, но сделал вид, что удивился, мой папа. Я ответил предельно честно: мне рассказал Иван Шимода, начальник моего штаба. Отец кивнул головой, словно имя Шимоды было ему знакомо.

Отец налил себе чаю. Выпил полчашки. Достал откуда-то сигарету и закурил прямо на кухне, хотя он давно не курил и в любом случае в квартире курить запрещалось. Мачехой, конечно. Собравшись с мыслями, мой отец, Казбек Сагалаев, стал рассказывать:

Сам я по рождению ящерица. Чистопородная ящерица. Моими родителями были черкес и карачайка, но это ничего не значит. Ведь оба они были рептилиями. И мне суждено было вырасти в нормальную рептилию. Однако я встретил твою мать. А она была лягушкой. Она была прекраснейшей из лягушек, сын мой. И я предал свой класс. Я отдал своё сердце твоей матери, а, значит, всему классу земноводных. Я стал ненавидеть ящериц так же, как ненавидела их она. Когда ящерица сходится с лягушкой, наши, в смысле, рептилии, не очень волнуются. Нам дозволено развлекаться и наслаждаться с земноводными, почему бы и нет. Главное, чтобы в итоге мы правильно женились и остались в своём кругу. А браки между рептилиями и амфибиями всё равно бессмысленны, потому что они обычно бесплодные. Совместное потомство не рождается или не выживает. Слишком разная у нас генетика. Только в одном случае из десяти тысяч ребёнок рептилии и амфибии оказывается жизнеспособным. И вот, надо же было такому случиться… это именно ты. Ты – такой уникальный случай. Поэтому тебя так.. тебя так…

Поэтому меня так колбасит, – подсказал я. Да, – согласился отец. Колбасит. И продолжил:

Поначалу мне казалось, что ты, как и я, выбрал класс своей матери. Помнишь, как весело нам было с тобой убивать ящериц? И как ты сопереживал лягушкам? Но потом я узнал, что ты увлекся зороастризмом. Это странно. Ведь среди двух арийских религий, лягушками созданы Веды. Ах, какие прекрасные гимны посвящены лягушкам, символу жизни и торжеству добра! И главная упанишада называется Мандукья – упанишадой лягушки. Убийство змей считается в сутрах праведным делом. Авеста же – это книга ящериц, сухого камня и огня.

У них в секте были прикольные девчонки, папа – признался я. Возможно, дело и в этом тоже – опять согласился отец. Но не только в этом, наверняка. И вот теперь ты создал свою партию. Ты стал политиком. Я переживаю за тебя. Ты больше не сможешь жить в пограничье. Тебе придётся выбрать сторону. Выбрать свой класс. И очень важно, чтобы ты сделал правильный выбор. Последствия могут быть… могут быть самыми… странными. И опасными.

Что же ты посоветуешь мне, папа? – спросил я. Отец ответил: никто не может никому ничего посоветовать в такой ситуации. Ты должен послушать себя. Послушать своё сердце.

«Выбирай сердцем» – вспомнил я старый лозунг. Так вот он, оказывается, был о чём. И стал собираться в обратную дорогу.

Вернувшись, я поставил перед своим начальником штаба вопрос ребром. Я сказал: Шимода, мы должны выбрать, кто мы. За кого мы. За белых или за красных. Но сначала расскажи мне, кто из них есть кто по понятиям этой звероводческой масти.