Жабы и гадюки. Документально-фантастический роман о политической жизни и пути к просветлению в тридцати трёх коэнах - Герман Садулаев

Я сказал: да. Хочу.

Шимода сказал: всем плевать. Nobody cares. Нет, не так. Nobody is giving a fuck. Всем реально пофиг, чувак.

Социалистическую Партию Евразии (СПЕА) создали мы вдвоём, я и евразиец Павел Хабибуллин. Когда Дугин с Джемалем поссорились и один стал дрейфовать к православному мракобесию, а другой – к мракобесию мусульманскому, тогда ещё совсем молоденький мальчик Павка Хабибуллин, как Павка Корчагин, подхватил знамя евразийства, не дал ему упасть. Хабибуллин создал «Боевые Отряды Новых Скифов» (БОНС), группировку, которая в своё время прославилась акциями прямого действия не меньше, чем лимоновские нацболы.

БОНСы защищали культуру и самобытность народов Евразии от официальных религий, идеологий и от Америки в самом широком смысле этого слова. Они сожгли пятнадцать Макдональдсов в Бурятии. Утопили три катера Гринписа в Каспийском море. А когда в республике Марий Эл хотели презентовать второй айфон, то именно БОНСы сорвали презентацию, позвав местных шаманов и разогнав хилых нарождающихся хипстеров ударами палок по бубнам шаманов и по хипстерским харям. И много ещё подвигов совершили.

Потом идеи БОНСизма были перехвачены прокремлёвским движением «Молодая Гвардия» и Хабибуллин закрыл проект. Много лет он не занимался политикой. Только поддержкой этнических и культурных инициатив – возрождением капищ и восстановлением регулярных кровавых жертвоприношений в степных и сибирских регионах. Я был знаком с Хабибуллиным ещё по зороастризму. Зороастрийцем Павка никогда не был, но относился сочувственно. В 2014-м году он пригласил меня в свою этнопсихопроективную школу, прочитать лекцию на тему евразийской традиции поклонения трупам. После занятия, прошедшего при большом стечении народа в Музее Востока, мы зашли в кафе. Хабибуллин пил коньяк, бокал за бокалом. Я пил свежевыжатые соки.

Хабибуллин сказал: пора. Чувствую, время пришло. Есть у меня один человек. Он из Калмыкии. Ему дают Большой Театр, поставить «Князя Игоря». В постановке все костюмы – скифские. Я лично его по костюмам и декорациям консультировал. И вот он сам предложил: давай, говорит, заодно проведём учредительный съезд какой-нибудь партии. Я посоветовался с другими товарищами, из Якутии, из Марий Эл, из Башкортостана. Все говорят: давай, мы поддержим.

Я сказал Хабибуллину: классно. А я тебе на что? Хабибуллин сказал: ты крутой. Мне нужен крутой идеолог. Чтобы писатель. Чтобы всё понимал. Не какой-нибудь славянофил. Но и не западник. У нас же Евразия, мать вашу. А они все не понимают, суки. Концепцию надо писать.

Я написал Хабибуллину концепцию. Павка хотел назвать партию «Единая Евразия», но я убедил его, что «Социалистическая Партия Евразии» будет звучать не так вызывающе. Потому что нам ведь всё равно нужно получить одобрение в Администрации. Без одобрения в Администрации ни один политический проект поднять невозможно.

Нам повезло. Тогда как раз вернулся в обойму куратор всех безумных проектов великий и ужасный, мелко хихикающий когда надо и не надо (такой у него, наверное, тик) Владислав Сурков. Я написал рецензию на его «Околоноля», роман, который был выпущен под каким-то псевдонимом, но все знали, что автор – сам Сурков. Роман, честно говоря, был дерьмовым. Само название были счингизижено с «Ниже ноля» Брета Истона Эллиса, а постмодернизм стиля романа был слишком уж постмодернистским, хуже, чем в «Мифогенной любви каст» Пепперштейна. Но я растёкся в любезностях, мою рецензию, желая сделать Суркову приятное, перепечатали три центральных издания, и Сурков сам пригласил меня на встречу.

Официально Сурков уже ничего не решал в партийном строительстве. Официально Сурков был уполномоченным по Абхазии и всякому прочему СНГ. Но мы (я пришёл с Хабибуллиным) на это и давили. Вот, мол. СНГ. Евразия. А кто же, если не вы. Как же без вас. Сурков похихикал и сказал, что помогать он не будет. Но если что, он не против. И он кое-кому позвонит. Скажет, чтобы тоже не мешали, пока. А большего нам ничего от него и не надо было.

Съезд удался на славу. Буряты, башкиры, якуты и прочие ненцы прислали со своих регионов около сотни делегатов. Еще полтысячи мы наняли для массовки среди студентов и бездельников, по базе, которую нам любезно предоставила одна евразийка, работающая продюсером телевизионного шоу на центральном канале. Пятьсот статистов, по пятьсот рублей каждому. Всего двести пятьдесят тысяч рублей. Хабибуллин сказал: ерунда. Сенатор из Еврейского автономного округа щедро спонсировал мероприятие.

Мы прочитали свои доклады. Зал аплодировал (евразийка из телешоу притащила специальное табло, на котором загоралась надпись «аплодисменты», дрессированные статисты послушно хлопали ручками). Приняли программу. Проголосовали за всё единогласно. Все присутствующие записались в партию. По закону нужно было минимум пятьсот, а у нас – шестьсот членов. И региональные отделения тут же сформировали. Назавтра можно было подавать документы для регистрации.

А после съезда мы все смотрели и слушали «Князя Игоря». Скифские костюмы были великолепны. Афтепати (не для всех делегатов, для избранной сотни) прошло в ресторане отеля «Арарат Хаят». Нас поддержала азербайджанская диаспора, особенно Тюрко-Славянский Союз (ТСС). Бараний шашлык был великолепен. Одна милая и очень худая азербайджанка современного городского воспитания провожала меня до скромного отеля, который я для себя забронировал на свои деньги, и легко проникла ко мне в номер мимо полуспящего администратора. И осталась на ночь.

Заниматься политикой мне понравилось.

Вскоре мне пришлось разочароваться. Заниматься политикой, в частности, выборами, оказалось не так клёво, не так круто, не так весело и не так интересно, как мне думалось вначале. Мне казалось, что став кандидатом в депутаты я буду много общаться с потенциальными избирателями. Что у меня будут встречи. Будут митинги. И дебаты обязательно будут. Выступления на телеканалах. Интервью, много-много интервью. Радио, какое-нибудь хорошее, автомобильное, FM-диапазона. И так далее.

В действительности, как только появилась информация о том, что я баллотируюсь в Государственную Думу, просьбы об интервью и приглашения на телевидение и радио не только не участились, но даже и совсем напротив – как отрезало. Редакторы СМИ говорили: теперь только за деньги. Теперь любое появление в СМИ – это реклама и агитация, значит, только за деньги. Без денег рекламу и агитацию можно и нужно делать только одной партии – партии президента, правительства, Газпрома и Роснефти, партии «Единая Россия». Остальным только за деньги. И то нет. И никаких новостей, ничего. Ни про кого. Кроме партии «Единая Россия».

Так что общение со СМИ не усилилось, но почти прекратилось. И встреч с избирателями тоже почти не было. Митинги мы устраивали сами, но что это были за митинги? Слёзы.

А вот чего прибавилось, так это бумажной работы. Оказалось, что выборы – это, прежде всего, бумаги. Документы. Чтобы зарегистрироваться в качестве кандидата в депутаты мы заполняли восемнадцать анкет на ста семидесяти листах и прикладывали документы шестидесяти четырёх наименований в восьми пухлых папках. Но с регистрацией бумажная работа не закончилась. Далее надо было согласовывать каждый агитационный материал, каждое мероприятие, и обеспечивать отдельной кипой документов каждый платёж с избирательного фонда.