В пекле огненной дуги - Виталий Мальков

С началом Великой Отечественной войны на Восточном Памире вновь напомнили о себе басмачи, которые почти десяток лет особо не досаждали. Очевидно, теперь они надеялись на скорую победу фашистской Германии. Участились нарушения границы и вооружённые столкновения. Кроме того, в Таджикистане стали появляться агенты абвера — шпионы и диверсанты. К тому же, осложняло охрану границы и то, что ещё летом часть пограничников отправили на фронт, и на заставах не хватало людей. Доходило до того, что у телефонов дежурили офицерские жёны.

После убийства двух пограничников комендатуры в ночь с 8 на 9 сентября стало ясно, что отныне спокойной жизни не будет. Так оно в дальнейшем и вышло…

Утром 14 сентября 1941 года в штаб комендатуры пришла тревожная радиограмма с заставы Сасык-куль. Ночью произошло боестолкновение дозорной группы с бандой численностью до двух десятков человек. В результате один пограничник погиб, а ещё один был ранен. Басмачи скрылись на левом берегу реки Памир, служившей естественной границей между СССР и Афганистаном, но перед этим успели угнать отару колхозных овец.

Примерно через час из Мургаба спешно выдвинулся конный отряд, состоявший из двух десятков пограничников во главе с политруком Нарожным и командиром взвода лейтенантом Ларионовым. Семён оказался в этом отряде. Он был рад, ведь ему ещё ни разу не приходилось участвовать в настоящем бою, а тут вдруг представилась такая возможность. Хотелось убедиться, что он не струсит, когда над головой засвистят пули.

Взводного Семён немного недолюбливал за то, что тот держался перед подчинёнными кичливо и строил из себя этакого бывалого воина, хотя сам только в этом году окончил училище. Остальные пограничники тоже относились к Ларионову с явной неприязнью, а за высокий рост и худобу между собой они прозвали лейтенанта Жердяем.

Помимо карабинов[12], в отряде было два автомата и ручной пулемёт, а политрук и командир взвода, кроме штатных пистолетов ТТ, взяли новенькие СВТ-40[13]. Несколько таких винтовок в комендатуру прислали совсем недавно, и их ещё не опробовали в боевых условиях.

На всех были ватные куртки образца 1935 года, хотя на складе комендатуры лежали новые — стёганые. Но старые телогрейки выглядели более цивильно, и потому никто не спешил их менять.

У офицеров на головах были цигейковые шапки-финки, а у красноармейцев — зимние будёновки с зелёными матерчатыми звёздами впереди, означающими принадлежность к пограничным войскам. Конечно, как и положено, посреди этих зелёных звёзд блестели эмалевые красные звёздочки — с серпом и молотом…

Хорошо зная норов здешних киргизов, Нарожный предполагал, что бандиты могут вновь перейти границу и учинить ещё какое-нибудь злодейство. Скорее всего, это они и убили Урунбаева и Дубовицкого. С обнаглевшей бандой нужно было покончить как можно быстрее…

* * *

Памирский тракт Ош-Хорог длиной 728 километров был построен в 1931–1934 годах. А в 1940 году, всего лишь за 110 дней, был возведён и Западно-Памирский тракт имени Сталина, соединивший Хорог со Сталинабадом[14]. Протяжённость этой новой грунтовой дороги составила 567 километров. Строили её двадцать две тысячи таджикских колхозников — в сложнейших условиях и порой через практически непроходимые места. Это был настоящий трудовой подвиг.

По Памирскому тракту пограничники поднялись на Северо-Аличурский хребет и через перевал Най-заташ спустились в Аличурскую долину двигаясь на юго-запад, к кишлаку Аличур. День выдался относительно тёплым, без каких-либо капризов погоды. Ближе к полудню солнце уже более-менее прогрело долину, позволяя её обитателям порадоваться короткой памирской осени. До наступления морозов оставалось ещё месяца полтора.

Аличурская долина распростёрлась на сто с лишним вёрст в длину, с запада на восток Памира, между двумя хребтами. Это была ровная, практически голая и, на первый взгляд, безжизненная местность, по которой текла небольшая речка Аличур. Долина постепенно повышалась в восточном направлении, и оттуда по ней почти всё время нёсся холодный, пронизывающий ветер. Только перед рассветом в летнее время здесь ненадолго наступало затишье, и в эти короткие периоды безветрия долина казалась воистину райским местом.

Климат здесь действительно был суров. Летом по ночам часто случались заморозки, а появившиеся зимой обширные наледи окончательно растаяли только к концу июня. И всё же Аличурская долина обладала и своим особенным природным очарованием.

Разбросанные вокруг реки заболоченные, испещрённые озерцами и протоками луга с буйной зеленью являлись настоящими оазисами посреди высокогорной пустыни. Их питали ключи, бьющие у подножий гор. На этих лугах летом царило птичье оживление. Горные вьюрки и коноплянки, скалистые голуби, вороны, клушицы, жаворонки и прочие пернатые слетались сюда на кормёжку.

К середине лета трава в долине выросла довольно высокая и сочная,

сюда пригоняли пастись овец и коз здешние пастухи-киргизы, и по всей долине встречались небольшие группы их кибиток…

Заночевали в палатках прямо посреди долины, в небольшой впадине, которая частично закрывала от ветра, и спали в тёплых и надёжных армейских спальных мешках. Утром, едва рассвело, продолжили путь натощак.

— Позавтракаем в кишлаке, — пояснил политрук. — Тут осталось-то с десяток вёрст…

Кишлак Аличур находился на правом берегу одноимённой реки и на открытой плоской местности был виден издалека — десятка два домиков и несколько юрт. Семён уже пару раз здесь был и знал, что в Аличуре живут как таджики, так и киргизы.

Семён сразу обратил внимание, что памирские таджики относятся к советской власти и вообще к русским очень радушно и доброжелательно, стараясь помогать пограничникам. А вот здешние киргизы были скрытны и не так приветливы, зачастую в общении хитрили, а иногда выказывали и явную неприязнь.

— Чего они так? — как-то спросил Семён у политрука. — Мы же к ним со всей душой.

— Да пёс их знает, — пожал плечами Нарожный. — Видно, мешаем им свободно кочевать в Афганистан и Китай. А может, ещё какие обиды есть… Ничего, Золотарёв, со временем всё равно образумятся, никуда не денутся.

Как выяснил Семён, киргизы летом жили в юртах, а зимовали в неказистых жилищах, сложенных из камней. Впрочем, в последние годы те, что побогаче, стали строить вполне добротные дома. Занимались они в основном скотоводством и охотой на горных козлов и баранов. Скот и охотничьи трофеи меняли у таджиков и русских на муку, овощи и фрукты, а также на разную утварь. Помимо этих занятий, киргизы любили устраивать скачки на лошадях и даже на верблюдах.

— Один из самых выносливых в мире народов, — уважительно сказал про них политрук.