От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава - Александр Прасол

Размер подземных хранилищ сильно различался. В одном хайку эпохи Токугава есть выражение “погреб — спасение для двоих”, которое дает представление о его типичном размере — 1,81 на 2,16 метра, глубиной 1,35 метра. В крупных купеческих домах вроде Мицуи к задаче подходили еще ответственнее. В фамильном архиве этой торговой династии сохранилась запись о том, что для защиты от грунтовых вод стены погреба выложили брусом толщиной 18 сантиметров. Тем не менее за 46 лет подвалы капитально ремонтировали четырежды, а спустя 56 лет они все же сгнили и были заменены новыми. Грунтовые воды представляли для подвалов главную угрозу. После того, как они приводили подземный “сейф” в полную негодность, туда сваливали мусор. Несколько лет назад в столичном районе Синдзюку археологи откопали подвал, в котором насчитали 7602 фрагмента выброшенной в свое время посуды и домашнего скарба [Одзава, 1998].

Частые пожары выработали у горожан определенный алгоритм действий в чрезвычайных ситуациях. Как только начинали звонить в пожарный колокол, владельцы подвала бросали туда самое ценное, закрывали его и только потом покидали жилище. В лавках, где нужно было спасать товар, к потолку первого этажа крепились шкивы с веревками и крюками. С их помощью товар за считанные минуты опускали в подземные хранилища.

Частые пожары оказали влияние и на характер горожан. Историки, изучающие менталитет коренных жителей Эдо, отмечают их легкое отношение к материальным благам и ценностям. Не то чтобы эдосцы их не ценили — правильнее сказать, что они чрезмерно к ним не привязывались и в любую минуту были готовы их потерять. Что, в общем, неудивительно для людей, живущих практически на вулкане. Да и буддийское отношение к этому бренному миру, вероятно, давало о себе знать. Василий Головнин отмечал, что “японцев можно назвать бережливыми, но не скупыми… Они всегда с большим презрением говорят о сребролюбцах, и даже насчет скупцов вымышлено у них множество колких анекдотов”.

Бытовые условия жизни в главном городе страны определялись сословной принадлежностью столичного жителя.

После того как в 1635 году служба удельных князей в столице стала обязательной, воинского населения в ней заметно прибавилось: самураи всех рангов и званий составляли половину миллионного населения Эдо. На их долю приходилось 70 % всей жилой площади.

Для столичных княжеских усадеб были введены нормативы. Беднейшим даймё[10] (10 тысяч коку риса в год) полагалось 0,8 гектара, самым богатым (более 100 тысяч коку) — 2,3 гектара. Но это в среднем, были и исключения в обе стороны. Например, известно, что крупнейшая столичная усадьба вопреки всем нормативам занимала 6,5 гектара.

Некоторые удельные князья имели в столице сразу три резиденции. В основной (камиясики) жил глава дома с супругой. Обычно она находилась в самом центре города, недалеко от замка Эдо. Во второй (накаясики) селились дети и родители князя, а третья (симоясики) использовалась как дача или резервное укрытие на случай пожара. Даже чиновники бакуфу с доходом меньше, чем у самого бедного князя, получали под усадьбу не менее 650 м2 земли [Ониси, 2009]. Это была невероятная роскошь по сравнению с тем, как жили простые горожане. В 1860 году Роберт Форчун писал о столичном квартале княжеских усадеб: “Улицы здесь прямые и просторные, совсем не похожие на то, что мы видели [в городе] до этого” [Форчун, 1997].

Барак нагая для рядовых самураев. Источник: PE

Вторая половина населения Эдо, представленная руководимыми сословиями, размещалась всего на 15 % городской площади. Еще 15 % земли принадлежало синтоистским и буддийским храмам — в столице их было более тысячи. Четверо из пяти простолюдинов жили в коммунальных домах барачного типа нагая (букв. длинный дом), которые можно считать символом эпохи Токугава. Нагая — прямоугольный барак, разделенный на две части продольной крышевой балкой, — состоял из секций-ячеек, рассчитанных на семью из одного-двух человек. Число комнат в нагая могло быть различным. В токийском районе Бункётё еще в начале XXI века можно было видеть хорошо сохранившийся типичный барак нагая на 27 комнат, в которых размещалось от 50 до 80 человек. В соответствии с давней японской привычкой делить мир на внешний и внутренний, коммунальные бараки с обоих торцов заканчивались торговыми лавками. Они предназначались для пришельцев из внешнего мира, поэтому содержались в чистоте и имели опрятный вид. Жилые же помещения располагались внутри барака по обеим сторонам, там же находились колодец и туалет.

В нагая жили в основном рядовые самураи и горожане-разночинцы. Первые селились в строениях, расположенных по периметру вокруг резиденции хозяина, удельного князя или хатамото. Во внутренний двор такого барака можно было попасть через единственный охраняемый вход.

В гражданском нагая жили: а) владельцы недвижимости (они занимали лучшие комнаты с отдельным выходом на улицу); б) арендаторы торговых помещений — лавок на первом этаже в торце барака, также с выходом на улицу; в) беднота, арендовавшая жилье на поденной основе (комнаты, выходящие во внутренний двор).

Коммунальное жилье соответствовало традиционным представлениям японцев о том, каким оно должно быть. Сами японцы описывают их так:

Считается, что такая пустынно-умиротворяющая обстановка успокаивает нервы и помогает справиться с ежедневным стрессом. Натуральные материалы, бумага и дерево, окружающие японца в традиционном жилище, тоже лечат его внимательную к деталям душу. С появлением более прочных материалов строительная индустрия нанесла этой душе чувствительный удар, но она сопротивляется. Поэтому хотя ограждения или скамейки в общественных парках сейчас делают из бетона, их маскируют под деревянные, и даже годичные кольца на этих якобы деревянных пеньках японцы не забывают нарисовать. А веревочки, протянутые вдоль тропинок между столбиками для ограждения, есть чистый нейлон, прочный и долговечный, но по виду — один к одному старая добрая пенька.

В сегодняшних японских домах и квартирах классически пустынный интерьер сохраняется только в так называемых “японских комнатах” (васицу) с соломенными циновками на полу. Они традиционно пусты, в то время как все остальное пространство занято вещами. Причем в современном жилье число японских комнат неуклонно сокращается. Абсолютного минимума оно достигло в многоквартирных домах — одна комната на квартиру. В более просторных домах их может быть две, даже три, но это уже редкость. Поэтому можно сказать, что западная планировка жилья сегодня ассоциируется у японцев с достатком и обилием вещей.