Полудницы - Павел Владимирович Волчик

Зарина сразу протянула ему мокрый пластмассовый кораблик.

Она была похожа на ангелочка – со светлыми кудрями, маленькими ладошками и круглым животиком. Только на шее и на локтях у нее виднелось несколько красных пятнышек с сухой кожей по краям. Дэн как-то спросил доктора – что это? Илий ответил – кожное заболевание. У него еще было какое-то «собачье» название, но парень не запомнил. Он спросил у Илия, больно ли от этого малышке, и доктор сказал, что сейчас нет, но когда она станет старше, это будет доставлять ей некоторые неудобства. Так и сказал: некоторые неудобства.

Дэн спросил, заразно ли это. И доктор сказал, что нет, не заразно.

«Несправедливо, – сказал тогда Дэн, – что такие малявки болеют».

Зарина пока знала всего несколько слов, да и то произносила их на понятном одной ей языке. Большую часть времени она объяснялась жестами.

Гоша сидел на бортике бассейна и выстраивал в шеренгу резиновых динозавров. Мина у него была такая, как будто от этого зависела судьба мира.

После ухода родителей дети затихли, и Дэн слышал обрывки разговора в прихожей за приоткрытой дверью:

– …сложно было взять телефон?

– …аптечку… мы спешили…

«Почему она ругается? – удивлялся Дэн. – Он людям жизни спасает, а она ругается».

Но послышался какой-то странный чмокающий звук, и голос Елены стал звучать мягче, хотя по-прежнему оставался обеспокоенным.

– Соседки говорят… и в новостях… пожары и разные слухи… то ли учения, то ли военные действия…

– …слышал… ты же знаешь, у страха глаза велики…

– Послезавтра я еду в Майкоп… – голос Елены заглушил плеск воды, когда Гоша решил кинуть в бассейн первого динозавра. – … посидеть с детьми.

– Хорошо, – ответил Илий.

Вечером они вместе ели арбуз и дыню и смеялись над тем, как Гоша собрал из черных косточек армию и повел ее на битву с белыми косточками.

На этой уютной кухне события уходящего дня казались дурным сном. Дэн почти забыл о слепой старухе с ожогом, о светящемся сгустке света и о мертвом водителе в поле.

Только по дороге домой, когда солнце уже село и на небе замерцали первые звезды, он снова вспомнил о человеческом лице, которое едва различимо видел сквозь затемненное стекло машины. По телу пробежал холодок.

Ноги сами понесли его вперед. Парень запрещал себе смотреть по сторонам. Изогнутые деревья и кусты напоминали ему каких-то старых ведьм и чудовищ.

Он закрыл калитку на крючок, как будто забор мог спасти его от всех ночных страхов. Возле двери, под половиком, руки быстро отыскали ключ, оставленный дедом.

Дэн тихо прошел по скрипящим половицам в дом, поднялся по лестнице и лег на свою кровать. Его сразу сморило в темноте, глаза начали слипаться. Но любопытство пересилило сон. День был таким насыщенным, что Дэн ни разу не залез в свой смартфон. Парень потянулся к тумбочке и провел по экрану старого, подержанного устройства. Он выменял его на городском базаре у туриста на два наконечника от стрел, которые нашел на берегу реки. Древние находки очень заинтересовали туриста, а у Дэна они все равно болтались в кармане без дела. Старенький смартфон работал медленно, но там было несколько игр, и еще иногда работал интернет.

Дед просил его не тратить средства без надобности и не торчать сутками в сети.

Парень ввел в поиске «полудница» и наугад открыл пару картинок. На одной он увидел старую гравюру, где над косарем, сморенным жарой, склонилась девушка в сарафане и венке из ромашек. Косарь уронил голову на грудь, а она развевала над ним густые волосы.

На второй картинке на парня уставилось уродливое лицо с высоким лбом и темными глазницами. Белое легкое платье было порвано, худые плечи обтянуты серой кожей. Она стояла посреди ржаного поля и ждала. Не его ли?

Дэн поспешно выключил экран, отложил смартфон в сторону и закинул руки за голову.

Он лежал в темноте и думал о том, что это не так уж плохо, если к тебе приходит пышущая жаром красивая русая женщина с васильковыми глазами в белом полупрозрачном платье. Но тут же вспомнил вторую картинку, сильный ожог на ноге, поморщился и перевернулся на бок. В комнате забыли проветрить. Душно. Он с головой закрылся простыней, спрятался от всего мира.

Ему казалось, что скоро произойдет что-то страшное, но одновременно радовала мысль о том, что, может быть, привычный уклад жизни от этого изменится.

Мысли начали путаться, перед глазами поплыли оранжевые круги…

…На него смотрели тысячи глаз. Сотни зрителей собрал на своих склонах Великий курган – курган Скачек. У подножья толпились попрошайки, хромые и собаки. Между ними с криками носились дети. Солнце заливало широкую равнину, сплошь истоптанную конскими копытами.

У родника, бившего неподалеку, мельтешили черпальщики. Они наполняли глиняные сосуды с лямками, которые надевались на спину, после чего поднимались вверх по склону. Один продавец воды наклонял сосуд, а другой садился на колено, терпеливо ожидая, когда первый наполнит протянутые чаши. За воду платили фруктами и сыром, иногда бронзой.

Ближе к вершине кургана смуглые красивые женщины поблескивали золотыми браслетами и серьгами в ушах и носу.

Свет отражался от узорчатых копий воинов, от рукояток коротких обоюдоострых мечей, украшенных драгоценными камнями.

Бойцы стерегли на вершине Вождя.

Пахло навозом, уксусом и лошадьми. Наездники покрикивали на животных. Порой налетал ветер, сдувая знойный застоявшийся воздух и принося с собой запахи полевых трав и цветов. Гул тысячи голосов не смолкал ни на минуту.

Парень подошел к своему гнедому скакуну. Лоснящиеся бока коня поблескивали на солнце и отливали медью. Ноздри с силой выдували воздух. Он покосился на хозяина, и с края глаза полумесяцем обозначился белок.

Парень не знал, почему выбрал этого коня и почему считал его своим. Он коснулся черной гривы, конь потоптался, разбрасывая песок копытами, и немного успокоился.

Звон тарелок и деревянных трещоток донесся со стороны кургана. Конь снова разволновался. Парень легко запрыгнул ему на спину, как будто делал так уже тысячу раз, и сжал коленями бока гнедого. Скакун затанцевал под ним. Не было ни седла, ни уздечки. Только крепкие ноги, обхватившие круп, и пальцы, вцепившиеся в густую гриву.

Сильно хотелось пить. Язык прошелся по шершавому небу и сухим губам. Глаза искали родник, но толпа загораживала обзор.

Вдруг звуки стихли.

Камень с привязанной пестрой лентой взлетел высоко в воздух. Когда он упал в пыль, парень со всей силы ударил коня пятками. Он услышал топот копыт со всех сторон. Оглянулся и почувствовал азарт гонки.

Кони поднимали облако пыли. Толпа зевак рычала,