Красный Император. "Когда нас в бой пошлет товарищ Царь..." - Михаил Ланцов

Спустя час непрерывного бдения, вынырнув флагманом флота из-за мыса в залив, Федор Михайлович увидел то, что так его тяготило, – турецкие броненосцы.

– Поворот на три румба вправо.

– Есть поворот на три румба вправо, – козырнул Андрей Иванович. Суета выполнения приказа довольно быстро затихла, и начался новый этап томительного ожидания. Турецкие броненосцы неумолимо надвигались своей кильватерной колонной, а лицо Федора Михайловича все серело и серело от напряжения.

– Андрей Иванович, поднимайте сигнал к действию по третьему конверту. И сами прочтите. – Никонов, козырнув, отдал все необходимые распоряжения, вскрыл конверт и углубился в чтение. Потом поднял удивленные глаза и произнес:

– Вы серьезно?

– Да, Андрей Иванович. Противник сильнее нас в бортовом залпе, броне, водоизмещении и скорости. Но на нашей стороне точные и весьма скорострельные пушки с неплохими снарядами. Донные инерционные взрыватели позволили придать нашим фугасам недурные бронебойные качества. Сколько турок может делать выстрелов со своих махин? Хорошо, если раз в пять минут. А мы?

– Со столь малой дистанции мы совершенно спокойно сможем давать по четыре выстрела каждым стволом. Плюс мортиру подключим. Она вполне может зацепить турка, дистанции ведь смешные. Но ведь и они нас зацепят, да не раз.

– Зацепят. Непременно зацепят. Только не забывайте, что у их махин очень сложное наведение, на малых дистанциях, угловые смещения будут весьма велики. Кроме того у турок, кроме монитора, все корабли батарейного типа, а у нас орудия на поворотных платформах в барбетах стоят. Я совершенно убежден, что нам нужно идти в самый ближний бой и стрелять противника практически в упор. Как говаривал Ушаков: «На пистолетный выстрел!»

И вновь наступило гнетущее ожидание. Новиков теребил пуговицу на мундире и мучительно всматривался в приближающиеся корабли противника.

Сэр Эндрю, наблюдатель от британского Адмиралтейства, стоял на мостике флагманского броненосца «Азари Шевкет» и с явным удовольствием вглядывался в наплывающие корабли русских, которые даже не соизволили построиться кильватером. Как шли походными колоннами, так и нападают.

– Что они творят? – удивленно спросил Осман-паша[22].

– Совершают самоубийство, – улыбнулся сэр Эндрю. – Впрочем, в их случае иного и не остается. Уйти от нас они не могут, победить тоже. Так что хвалите Аллаха за победу. Эти малышки могли натворить дел в прибрежных осадах, но сегодня мы пустим их на дно.

– Почему они не стреляют? – Осман-паша теребил бороду. – Канонерки имеют орудия на поворотных платформах, то есть они могут вести обстрел довольно приличных радиусов. И, судя по дистанции, мы вполне в зоне поражения.

– А толку, уважаемый Осман-паша? На такой дистанции их легкие посудины будет отдачей даже столь смешных пушек сильно раскачивать, что сделает совершенно никчемной эффективность обстрела. Они просто не будут попадать.

– Двадцать кабельтовых… – Осман-паша прошелся по рубке в сильном смятении. – Не нравится мне все это. Вас не было при Синопе, а вот он, – Осман-паша указал рукой в сторону русских кораблей, – был. Новосильский командовал второй колонной эскадры Нахимова.

– Их скорострельность три-четыре выстрела в минуту, а наша всего выстрел в пять минут, – задумчиво произнес сэр Эндрю. Поднял глаза, встретился взглядом с адмиралом и скомандовал: – Восемь румбов вправо! Эти черти хотят задействовать преимущество своих скорострельных пушек и разнести нас в ближнем бою в щепки!

– Восемь румбов вправо! – закричал Осман-паша и тревожно сглотнул. – Успеть бы. – Сэр Эндрю повернулся лицом к наплывающим колоннам русских канонерских лодок и печально усмехнулся.

– По всей видимости, самоубийство откладывается, – сказал сэр Эндрю и зло сплюнул. – Левый борт к бою!

– Левый борт к бою! – повторил за ним Осман-паша, и артиллеристы с сигнальщиками пришли в движение.

Османская эскадра начала делать довольно резкий поворот. Заметив эту ситуацию, Новосильский отдал приказ на беглый огонь. В конце концов, две мили не так уж и много. Да, сильный разброс снарядов, но помешать турецким канонирам было необходимо.

Колонны приняли три румба влево и стали выстраиваться уступом, дабы задействовать как можно больше орудий. Уже через десять минут основной маневр был завершен и все сорок пятидюймовых[23]пушек били на своей максимальной скорострельности. Каждый экипаж выбирал свою цель сам, стараясь не наваливаться на одного, дабы не мешать всплесками от своих снарядов, пристреливаться.

Турки тоже стали отвечать. То тут, то там броненосец обрастал весьма приличным облаком густого белого дыма, сопровождая все это раскатистым грохотом. А огромная чугунная «дура» диаметром от 203 до 229 мм поднимала впечатляющих размеров столб воды вблизи русских канонерок. Конечно, точность стрельбы этих исполинов оставляла желать лучшего, особенно в свете отвратительной подготовки экипажа, но изредка случались и попадания.

– Федор Михайлович, – обратился к молчаливому командиру Новиков. – «Сом» получил попадание и зарывается в воду.

– Держится на плаву?

– Пока да.

– Хорошо, – тихо произнес Новосильский. – Как обстановка на турецких броненосцах?

– На всех полыхают пожары, хотя критических повреждений…

Бабах! Раздался раскатистый взрыв. Настолько сильный, что даже Федор Михайлович в рубке канонерской лодки пригнулся.

– «Азари Шевкет!» – радостно закричал Новиков. – Пороховой погреб рванул! – Как потом предположила комиссия, снаряд с двумя килограммами тротила с четырех кабельтовых угодил в порт батареи и взорвался, застряв в надстройке. Пороховые заряды от 229-мм пушек, лежащих открыто в шелковых мешках, естественно вспыхнули. А дальше, как несложно догадаться, настал черед порохового погреба, который рванул с огромной силой, вырвав значительный кусок обшивки ниже ватерлинии.

Увидев гибель флагманского корабля, остальные турецкие броненосцы, смешав строй, решили отворачивать в сторону Бургаса, под защиту береговых батарей. Так что исход боя оказался предрешен. Подставив свои «мягкие попки» русским снарядам, турки очень быстро стали счастливыми обладателями «развальцованной кормы». Благо что тротил прекрасно справлялся с этой задачей. А дистанции стрельбы были такие, что промахнуться можно было только случайно.

Один за другим приседали на корму турецкие броненосцы, полыхая пожарами. Один за другим они уходили под воду, предварительно помахав Бургасу своим форштевнем. Лишь монитор, имевший более рациональное бронирование и низкий борт, держал дольше остальных. Но его пушки были давно разбиты, а потому он молчаливо пытался отползать в сторону береговых батарей. Безуспешно. Плотность огня русских скорострелок оказалась для него фатальной.