Искусительница - Джуд Деверо

— В тюрьме мне было спокойнее, — произнес он. — Взгляните на мои ноги. Это не займет у вас много времени.

Крис со вздохом перевела глаза с его лица на ноги и замерла. Они были покрыты волдырями, некоторые из которых превратились в кровавые раны, а остальные должны были превратиться в них в ближайшее время.

— Новые сапоги и отсутствие носков, — сказала она. — Вы что, просто стали их носить, предварительно не разносив?

— Мне пришлось это сделать. Я порвал свои бальные туфли накануне, — мрачно сказал он.

Она рассмеялась:

— Я забинтую эти места, а потом посмотрю, нет ли у мистера Прескотта лишней пары носков.

— Нет! — резко возразил он. — Я не беру милостыню. Крис с удивлением посмотрела на него.

— Хорошо, — сказала она, помолчав. — Никакой милостыни. Но в первом же городе мы купим вам носки. Ведь мой отец заплатил вам за мое спасение, не так ли?

— Да, — буркнул он, наблюдая за тем, как она бинтует ему ногу.

Она провела рукой по его лодыжке, на которой были точно такие же шрамы, как на запястьях.

— Кандалы?

Он сделал вид, что никакого вопроса не прозвучало.

— Что же все-таки заставило вас заниматься Ланьером?

— Не знаю. Кто-то должен был это сделать. Джон Андерсон, вероятно, уже напечатал мой рассказ. Люди ненавидят индейцев еще больше, чем раньше, когда слышат о том, что они убивают миссионеров. На этот раз не они это сделали, а Хью Ланьер, и я считаю справедливым, если они не подвергнутся незаслуженному наказанию.

— Независимо от того, что белый человек, человек, которого вы знаете, потеряет, возможно, все?

— Все потеряли миссионеры, — сказала она спокойно.

— Я никогда не видел, чтобы женщина вела себя так уверенно под пулями, как это делали вчера вы. У вас есть опыт?

— Небольшой, — ответила она.

— Я считал, что женщины, подобные вам, хотят сидеть дома и воспитывать детей.

— Что значит «женщины, подобные мне»? Я, между прочим, еще никого не любила. А вы? — Она сжала его ногу пальцами, даже не заметив, как напряглись ее руки.

— Несколько раз. Эй! Ваши маленькие ноготки довольно острые.

— Простите, — пробормотала она, опустив голову.

— А какое для вас имеет значение, любил ли я кого-нибудь?

— Конечно никакого, — резко сказала она, разжав пальцы. — Я всем задаю вопросы.

— Послушайте, мисс Матисон, поверьте моим словам, я не подхожу вам. Я — бродяга, и если рядом нет неприятностей, то я, похоже, прекрасно создаю их. Вам следовало бы кое-чему поучиться у Элси. Она предала меня, потому что не могла меня выносить.

Крис улыбнулась:

— Возможно, вы уделяли ей недостаточно внимания. Он облокотился на землю и рассматривал сидевшую на дереве птичку.

— Мужчина, который провел два года в тюрьме, не может не уделить все свое внимание такой женщине, как Элси. Она дернула бинт, которым обматывала его ногу.

— «Несомненно, если вам нравятся женщины подобного типа. Сомневаюсь, что вы когда-либо видели таких, как она, без корсетов.

Тай посмотрел на нее смеющимися глазами:

— Хотите сказать, что они толстые?

— Талия не меньше двадцати семи дюймов, и, возможно, у них есть кое-что, достойное внимания, выше талии, но когда им исполнится двадцать два, все это обвиснет и… — Крис остановилась, пораженная тем, что говорит. — Надевайте сапоги, — скомандовала она. — Возможно, через день или два вы сможете найти толстушку, которая поменяет вам повязку, так как вы явно предпочитаете упитанных женщин, а я для вас слишком тощая.

Она начала подниматься с земли, но он удержал ее за руку и с усмешкой взглянул на нее, но она не поднимала голову. Он так злил ее!

Он приподнял ей подбородок пальцем.

— А вы не думаете, что годика через два у вас тоже все обвиснет? В вашем-то возрасте? — В его голосе звучал смех. — Вы не думаете, что мне могут нравиться тощенькие маленькие девочки, которые повсюду за мной ходят и задают кучу вопросов?

— Я не знаю, — пролепетала Крис и действительно почувствовала себя маленькой девочкой. Больше всего на свете ей хотелось понравиться этому человеку.

— Больше всего я люблю изящных и симпатичных маленьких блондинок, — прошептал он.

Крис взглянула на него блестящими от слез глазами, и, когда его голова приблизилась к ее лицу, она поняла, что он собирается поцеловать ее, и поэтому она закрыла глаза и раскрыла в ожидании губы.

— Что я, черт побери, делаю? — сказал он и оттолкнул Крис с такой силой, что она шлепнулась на землю в футе от него. — Немедленно убирайтесь отсюда! Слышите? И больше никогда не подходите ко мне близко. Вы совершенно правы: мне нравится другой тип женщин. Невинные сестры милосердия, которые повсюду преследуют меня, нравятся мне меньше всего. А теперь отправляйтесь в лагерь и больше не приближайтесь ко мне!

Крис, слегка напуганная его вспышкой гнева, бросилась бежать вверх по тропинке.

Когда Крис добралась до лагеря, задыхаясь от быстрого бега, Эшер сидел около костра и улыбался ей. Он начал разговор о лесе, но она почти не слушала его. Она думала о том, почему Тайнан попал в тюрьму.

— Крис! Вы меня слушаете? — спросил Эшер.

— Да-да, конечно, — бросила она, глядя на него, по-прежнему не слушая.

Позднее, свернувшись под одеялом, она долгое время не могла заснуть. Звезды были почти не видны сквозь ветви деревьев, но она могла смотреть на листья и глубокую черноту над головой. Ночью этот лес производил пугающее впечатление.

Она лежала без сна уже более часа, когда услышала справа от себя какие-то звуки. Она знала, что это пришел Тайнан, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Она никогда еще не встречала человека, который относился бы к своим обязанностям так серьезно.

Широко открытыми глазами она наблюдала за тем, как он обошел лагерь, поправил одеяло на Эшере, проверил, хорошо ли привязаны лошади, прикрыта ли еда и погашен ли костер. Он подошел к Крис и удивился, увидев ее открытые глаза.

— Вам следует спать, — сказал он. — Завтра утром придется рано вставать.

— Как там тропа впереди?

Эшер заворочался на своем месте, и Тай опустился на колени рядом с Крис и понизил голос. Она приподнялась на одном локте.

— Там все в порядке, на тропу нападало немного веток, но я почти все убрал.

— Вы что-нибудь ели?

Она увидела, как сверкнули его белые зубы, когда он усмехнулся.

— Когда-нибудь из вас получится чудесная мать. Да, я ел. А сейчас спите, увидимся утром. Она легла, но он не уходил.