Одиночка - Алайна Салах

Я не могу не смотреть в его сторону. Не знаю, что это: его энергетика, дефект моих глазных мускулов или необъяснимая магия, но взгляд по-прежнему прилипает к нему, словно намагниченный, хотяАдиль давно меня не интересует.

Ведет он себя совершенно буднично, будто не у него совсем недавно был секс.Глядя на него, даже можноподумать, что происходящее в спальне мне привиделось.Наверное, поэтому гнева и обиды больше нет.

—Он тоже в интернете играет,— снова подает голос Дима, подразумевая, что я пойму, о ком идет речь.— Какое-то даже место приличное имеет в рейтинге российских игроков.

От меня не укрывается отсутствие неприязни в его голосе, поэтому машинально поворачиваюсь, чтобы взглянуть на его лицо.

—Говоришь почти с восхищением.

Дима слегка морщится.

—При чем тут восхищение, зай? Просто констатирую факт. Чувак взял и на покере поднялся, хотя все были уверены, что он либо сопьется, либо сторчится.

Я ровным счетом ничего не понимаю. В последний раз, когдаДима и Адиль находились в одной комнате, они хотели друг друга убить, а сейчас Дима практически делает ему комплимент.

—Короче, я выхожу на хер.— Это снова Роберт.— Никаких нервов не хватает. Димас, зайдешь вместо меня?

Я резко поворачиваюсь, чтобы продемонстрировать свое неодобрение, и натыкаюсь на прищуренный взгляд Адиля, который, впрочем, моментально перебирается на Диму.Ярко-очерченный рот иронично кривится.

—Садись, чего ты. Эти трое играть вообще не умеют, а у Андрюхи все карты на лице написаны.

За столом прокатывается раздраженное бормотание. Вот поэтому с Адилем мало кто близко общается. Ему ничего не стоит озвучить вслух то, что принято говорить за спинами.

Я же снова ощущаю недоумение. Он обращается к Диме, но в тоне тоже нет враждебности. Он скорее приятельски-шутливый.

—Да не-е-е, покер — это мимо меня,— непринужденно отвечает Дима.— А Андрюху я в воскресенье в футбол разделаю.

—Разделаешь, ага,— со смехом фыркает Андрей.

У меня голова идет кругом. Что происходит? Ничего не понимаю.

—И что это было?— спрашиваю уже после, когда мы с Димой, оставив импровизированное казино, перемещаемся на диван в гостиной.

Он в недоумении вскидывает брови:

—Ты про что, зай?

—Про тебя и Адиля. Вы когда успели так подружиться? Насколько я помню, в последнюю встречу вы убить друг друга были готовы.

—Про подружиться ты, положим, преувеличила.—Издав смешок, Дима гладит мои волосы.— Мы же с ним виделись после этого и нормально пообщались. Оба бухие были — с кем не бывает. Он за матерью вернулся ухаживать. На ноги ее поставит и опять уедет. Долго терпеть не придется.

Адиль скоро уедет? Тогда для чего сказал, что никуда не собирается? А впрочем, это не мое дело. Слишком много мыслей о человеке, который безвозвратно остался в прошлом.

—Пойдем спать?— Потеревшись носом о его щеку, я встаю и тяну Диму за собой.— Вставать рано.

Дима не сопротивляется и, поднявшись с дивана, идет следом. С ним мне комфортно: он редко спорит и мои желания для него в приоритете.

* * *

—Люблю тебя,— хрипло стонет Дима, толкая на себя мои бедра.— Ты такая узенькая там… Такая мокрая…

Я закрываю глаза, отчаянно стараясь не сбиваться с правильного настроя. Призраки Адиля и той стриптизерши все еще присутствуют здесь, хотя наша постель и выглядела нетронутой. Разве не странно заниматься здесь сексом после них? Него? Мысли…Мысли…Они мешают. Некстати вспоминается, что в постели Адиль почти не разговаривал. За него говорили прикосновения. Секс был зеркалом наших отношений: всегда на грани эмоций, всегда в миллиметре от взрыва.

—Ты кончила?

Зажмурившись, мотаю головой. Обычно у меня нет проблем с развязкой, но сейчас никак не получается ееускорить.Чувствую, что Дима близко, но сдерживается ради меня, поэтому спустя пару минут, сжалившись над ним, впервые симулирую оргазм.

—Воду забыли взять.—Облизав пересохшие губы, я нащупываю на кровати сброшенные пижамные шорты.— Схожу. Тебе взять?

Дима лениво качает головой. От сна его отделяют какие-то несколько минут. После секса он всегда быстро засыпает.

Натянув футболку, я выскальзываю за дверь. В доме тихо, лишь с цокольного этажа доносится приглушенная вибрация мужского разговора. Часть гостей разъехалась, часть — успела лечь спать.

Помня, что вода есть в холодильнике, я захожу на кухню и вздрагиваю всем телом. За столом, глядя в телефон, сидит Адиль.

—Я за минералкой,— смущенно бормочу, когда он поднимает глаза.

Еще никогда мое тело не было настолько чувствительно к тому, что на нем надето.Отчетливо ощущаю участки кожи, которых касаются края коротких хлопковых шорт, чувствую, как футболка трется о напряженные после секса соски.

Выдернув воду с боковой полки холодильника и крепко зажав ее в руке, я разворачиваюсь. Взгляд Адиля покидает экран телефона и, небрежно царапнув мою грудь, спускается на ноги.

—Что, стриптизерши не хватило?— огрызаюсь я, быстро шагая к дверям кухни.

—Все еще зациклена на мне.

Вспыхнув, стискиваю зубы.Это был не вопрос. Утверждение. Просто слов нет… Вот это самомнение. С чего он взял?

Повернувшись, но не глядя на него, я холодно выплевываю:

—Ты сегодня наглядно продемонстрировал свой уровень. Выше тебе не светит.

Выйдя из кухни до того, как смогу услышать ответную колкость, влетаю прямиком в Роберта.

—И куда это мы такие резкие бежим?— усмехается он, ловя меня за плечи.

—Подальше от твоего пьяного друга,— буркаю я, отчего-то начиная злиться и на Робсона тоже.

—Адиля?— Роберт непонимающе смотрит поверх моего плеча.— Ты что-то путаешь, зайчонок. Он вообщене пьет.

—Ты же в сорок шестую, девушка?— Старушка лет семидесяти взирает на меня с недоверием. В ее морщинистой руке зажата свернутая вдвое газета, в ногах их стоит целая упаковка.

—Да, туда,— подтверждаю я и для чего-то демонстрирую пакет с продуктами, купленными для отца.

—Письмо передай Сергею тогда.—Она впихивает мне в руку длинный бумажный конверт с банковскимлоготипом и, сощурившись, шарит выцветшими глазами по моему лицу.— Ты ведь дочка его, да?

—Да, я его дочка. Письмо передам. Газету давайте тоже.

Забрав почту, я продолжаю свой путь на нужный этаж, взбегая по узким лестничным пролетам, пропахшим кошачьей мочой и старостью.Когда приезжаю сюда, невозможно всякий раз не дивиться контрасту этого места с теми, в которых я привыкла находиться сейчас: будь то квартира Димы либо моя собственная. Часть входных дверей до сих пор обиты дерматином, пересеченным проволочными ромбами, а на старой потолочной побелке виднеются обожженные пятна — следы вандализма десятилетней давности.