В 4:50 с вокзала Паддингтон - Агата Кристи

Сначала, как поступил бы всякий новый человек, она прошласьпо парку. В огороде на кое-как ухоженных грядках росли немногочисленные овощи.Теплицы были в плачевном состоянии. Дорожки повсюду заросли сорняками.Отсутствием сорняков и приличным состоянием мог похвастаться лишь цветочныйбордюр возле дома – Люси догадывалась, что по нему прошлась Эммина рука.Садовник, древний, полуглухой старик, больше делал вид, что работает. Люсипоговорила с ним приветливо. Выяснилось, что он живет в домике сразу за большимконюшим двором.

От конюшего двора через парк уходила огороженная по обестороны аллея и, нырнув на задворках в арку под железной дорогой, впадала вузкий проселок.

То и дело, с промежутком в несколько минут, по путям надаркой с грохотом проносился состав. Люси смотрела, как, круто сворачивая надугу, огибающую имение Кракенторпов, поезда сбавляют скорость. Пройдя сквозьжелезнодорожную арку, она вышла на проселок. Вид он имел почти нехоженый. Поодну сторону тянулась насыпь железной дороги, по другую – высокая ограда, из-закоторой торчали заводские строения. Люси шла по проселку, покуда он не вывел еена улицу, застроенную невысокими домами. Невдалеке, вероятно, на главной улице,раздавался шум оживленного уличного движения. Люси посмотрела на часы. Изближнего дома вышла женщина, и Люси остановила ее.

– Простите, вы не скажете, есть тут рядомтелефон-автомат?

– На почте, как дойдете до угла.

Поблагодарив ее, Люси продолжала свой путь, и ондействительно привел ее к почте, совмещенной с магазином. У стены внутри стоялателефонная будка. Люси зашла в нее и позвонила. Попросила позвать мисс Марпл.Сердитый женский голос отрезал:

– Она отдыхает, и беспокоить ее я не собираюсь! Ейнужно отдыхать – она старый человек. Что передать ей, кто звонил?

– Мисс Айлзбарроу. И нет никакой надобности беспокоитьее. Просто скажите, что я приехала, все идет хорошо, а когда будет что-тоновое, я сообщу.

Она положила трубку и пошла назад в Резерфорд-Холл.

– Ничего, если я немного помахаю клюшкой впарке? – спросила Люси.

– Да, конечно! Вы увлекаетесь гольфом?

– Играю очень средне, но стараюсь поддерживать форму.Как вид физических упражнений, это приятнее, чем просто пешие прогулки назаданное расстояние.

– Здесь, кроме как у нас, и прогуляться негде, –прорычал мистер Кракенторп. – Сплошь тротуары да жалкие халупы величиной скурятник. Зарятся на мою землю, чтобы еще таких же понастроить. Но не получат,пока я жив. А я умирать им на радость не намерен. И слово мое крепко! Недождутся от меня такой радости!

Эмма Кракенторп уронила примирительно:

– Полно тебе, отец.

– Знаю, о чем они мечтают и чего дожидаются! Все доединого! И Седрик, и Гарольд, хитрый лис с постной рожей. А что до Альфреда, тоудивительно, как это он до сих пор не попробовал угробить меня собственноручно.Хотя не поручусь, что не попробовал – тогда, на Рождество. С чего бы вдруг мнесделалось так худо? Старина Куимпер просто пришел в недоумение. Подъезжал комне с тактичными вопросами.

– У всех, отец, время от времени случается расстройствожелудка.

– Ладно, ладно, говори уж прямо, что я объелся! Ты ведьэто хочешь сказать? А почему, спрашивается, объелся? Потому что еды было многона столе, слишком много. Излишества, расточительность! Да, кстати, это и к вамотносится, барышня. Пять картофелин прислали мне на ланч, притом крупных.Любому двух хватило бы за глаза. Так что в будущем чтобы больше четырех не присылали.Пятая, лишняя, сегодня пропала зря.

– Не пропала, мистер Кракенторп. Планирую пустить еевечером на испанский омлет.

– То-то!

Выходя из комнаты с кофейным подносом, Люси услышала у себяза спиной:

– Ловка девица, на все у нее готов ответ! Стряпаетправда хорошо и собой тоже недурна.

Люси Айлзбарроу взяла легкую клюшку с железной головкой изнабора для гольфа, который догадалась захватить с собой, и, перебравшись черезизгородь, углубилась в парк.

Для начала провела серию ударов. Минут через пять мяч,срезавшийся, надо полагать отлетел к железнодорожной насыпи. Люси пошла егоискать. Оглянулась туда, где стоял дом. Дом стоял далеко и не выказывал нималейшего интереса к тому, что она делает. Она продолжала поиски. Время отвремени посылала мяч к подножию насыпи, на травку. За послеполуденные часы онаобшарила примерно третью часть насыпи. Ничего. Люси погнала мяч в сторону дома.

Зато на следующий день кое-что обнаружилось. Кустикбоярышника, растущий на полпути к верху насыпи, был обломан. По склону валялисьобломанные ветки. Люси внимательно осмотрела деревце. За одну из колючекзацепился обрывок меха. Цветом почти неотличимый от древесины,блекло-коричневый. Несколько мгновений Люси глядела на него, потом достала изкармана ножницы и осторожно отрезала половинку. Отрезанный кусочек положила вконверт, извлеченный из того же кармана. Спускаясь с крутого склона, она искалаглазами, нет ли чего-нибудь еще. Напряженно вглядывалась в некошеную луговуютраву. Ей как будто удавалось различить некий след, проложенный кем-то, кто шелпо высокой траве. Но только очень неясный – совсем не такой отчетливый, какследы, оставленные ею самой. Должно быть, прошло много времени, он слишкомсгладился, и у нее не было полной уверенности, что это не плод ее воображения.

Она принялась усердно рыться в траве у подножия насыпи, какраз под сломанным кустом. В конце концов ее труды увенчались успехом. Она нашламаленькую пудреницу, дешевенькую эмалевую вещицу. Завернула ее в носовой платоки спрятала в карман. Затем продолжила поиски, но больше ничего не нашла.

Назавтра в послеполуденный час Люси села в свою машину иотправилась проведать болящую тетушку. Эмма Кракенторп напутствовала еесочувственно:

– Не торопитесь возвращаться. До обеда вы нам непонадобитесь.

– Спасибо, но самое позднее в шесть я приеду.

Дом № 4 по Мадисон-роуд был маленький и невзрачный, итакой же маленькой, невзрачной была улочка. Занавески ноттингемского кружева наокнах домика сияли чистотой, сверкали белизной ступеньки крыльца, горела жарконачищенной медью дверная ручка. Дверь открыла долговязая сурового вида женщинав черном, с тяжелым пучком седеющих волос.

Не спуская с Люси недоверчивого оценивающего взгляда, онапровела ее к мисс Марпл.

Мисс Марпл занимала в доме заднюю гостиную, выходящую взаботливо прибранный, квадратный садик. В комнате царила вызывающая чистота,изобиловали салфеточки, половички, фарфоровые безделушки, стоял громоздкиймебельный гарнитур в якобитском стиле и два горшка с папоротником. Мисс Марплсидела в глубоком кресле у камина, поглощенная вязанием.