Плевать на все с гигантской секвойи! - Екатерина Вильмонт

Он открыл глаза.

– Я, кажется, заснул.

– Тебе не кажется, ты вправду спал, – добродушноотозвалась Вика. – Слава богу, в ближайшее время никаких тусовок непредвидится. Терпеть не могу! Идиотское сборище! Хорошо, что Туська пока замужне собирается.

– Ну у нее и в первый раз никакой свадьбы не было.

– Так она же вышла замуж за мальчика из интеллигентнойсемьи, а кто знает, на кого напорется в следующий раз. Да, кстати, ты знаешь,мой школьный приятель…

– Этот обтерханный?

– Это он с виду такой, а на самом деле – профессорКолумбийского университета.

– Да, грандиозная шишка! – усмехнулся он.

– Он всегда был жутко умный и талантливый.

– Ну и черт с ним.

– Ты ревнуешь?

– Еще чего! Было бы к кому!

– Между прочим, он в школе был в меня влюблен!

– Ну и на здоровье!

Вика вдруг расхохоталась.

– Ты чего? – недоуменно посмотрел на нее МихаилПетрович.

– По законам драматургии, у меня должен завязаться сним пылкий роман, а ты, как муж, естественно, узнаешь об этом в последнююочередь.

– Даю добро! – проворчал он.

– Думаешь, он тебе не соперник?

– Да нет, просто слишком хорошо знаю, какие мужики тебенравятся. Это не тот случай.

– Мало ли что бывает! Ты вот тоже любишь здоровенныхблондинок, а сегодня запал на брюнетку среднего роста. Так что, Мишка, в этойжизни все бывает.

– Не понимаю, ты что, меня заранее предупреждаешь, чтоу тебя будет роман с этим обтерханным? Повторяю: на здоровье! Я лично ни накого не запал, и о брюнетке среднего роста ровным счетом ничего не знаю.

– Ее зовут Марина, она модный декоратор, говорят,фантастически оформила квартиру Болотниковой.

– А это еще кто?

– Знаменитая актриса!

– Что ты говоришь? Из новых, что ли?

– Да, она еще молодая.

– Странно, раньше я всех знаменитых актрис знал, атеперь, видно, отстал от жизни.

– Раньше мы по-советски работали, помнишь? А теперьвкалываем как… папы Карлы…

– Вика, фи, что за выражения!

– Это я от студентов набралась.

Виктория Антоновна преподавала в частном университете.

– Да, зато ты раньше на работе такие свитера вязала… –мечтательно произнес Михаил Петрович. – Мне все завидовали… И вообще, мненравилось, когда ты со спицами сидела, это было уютно, женственно…

– Не могу! Обрыдло! Может, когда совсем старая стану,опять возьмусь за спицы, а теперь обойдешься покупными. Слава богу, можешьпокупать себе вещи в лучших магазинах…

– Оно конечно, но не то… – засмеялся Михаил Петрович. Ипотянулся. – Ах, хорошо! Сейчас приедем, откроем окна, надеюсь, Туська ужеспит… – Он многозначительно посмотрел на жену.

Она довольно усмехнулась:

– Что это тебя разобрало?

– Воспоминания об уютной женушке со спицами.

– А я думала, брюнеточка.

– Вика, что за чушь! – поморщился он. Но всякоежелание пропало. Как ветром сдуло. Она стала какая-то нечуткая… Даже если тытак думаешь, зачем напоминать в такой момент о другой женщине? Дура!

Несмотря на то что вчера они с Норой сидели допоздна,Марина, как всегда, проснулась ровно в восемь часов. И ее сразу охватиладосада. Ну зачем тут нужна Нора? Мы же с ней никогда не были особенно близки ине виделись бог знает сколько времени. Мне никогда она не нравилась, общалась сней по принципу – на бесптичье и жопа соловей. И вот тебе явление Христа народу!Что-то ей подсказывало, что Нора быстро не уедет и еще наделает хлопот. Маринаприслушалась. В кухне уже возилась Алюша. А я ведь хотела сегодня свозить ее надачу, вместе с ней посмотреть и обсудить, что в первую очередь понадобится длянормальной жизни. Ведь в первых числах июня надо уже переехать. Одно я точнознаю: нужен холодильник и телевизор. Ну телевизор возьмем из Мишкиной комнаты,а холодильник придется купить.

Она встала и вышла на застекленный балкон, где у нее стоялвелоэргометр. Позанимавшись минут десять, она побежала в ванную, а потом накухню.

– Чего ты в такую рань вскочила? – проворчалаАлюша. – Вчера поздно приехала? Все ж таки подобрала эту подружку? Я ужвидела, она в гостиной дрыхнет.

– А что было делать? – шепотом ответила Марина. –Человек ждал меня во дворе. Не могла же я…

– Чует мое сердце, ты с ней еще наплачешься. Только недавай ей сесть тебе на голову.

– Да что ты, Алюша, она скоро в Новосибирск к роднымуедет.

– Поглядим, поглядим. Ну как на свадьбе погуляла?Игорек небось назюзюкался?

– Да нет, не очень. – Марине не хотелось всерассказывать.

– Ты там хоть поела?

– Ну еще бы! Там такое угощение было!

– И то хорошо. На вот сочку выпей, я тебе свеженькогосделала.

– Спасибо!

Только сейчас Марина поняла, как ей хотелось холодногоапельсинового сока. Она поцеловала Алюшу в щеку.

– Чего подлизываешься? Из-за этой белобрысой?

– Господи, да что ты на нее взъелась? Ты ж ее совсем незнаешь!

– Не знаю, но чую, ничего хорошего от нее ждать неприходится.

– На дачу поедешь?

– Надо!

– Хорошо, я бужу Мишку.

– А эту куда?

– Никуда, пусть спит, я ей записку оставлю.

– Ты ее одну здесь оставить хочешь? Нет уж, тогда и яостанусь, а то, того гляди, вернемся в пустую квартиру.

– Аля, что ты выдумываешь?

– Нет, это мое последнее слово, – стояла на своемАлюша. Она иногда бывала упряма как осел.

И зачем мне эта головная боль? – с тоской подумалаМарина.

– Мишка, вставай!

– А? Мам, ну воскресенье же…

– На дачу поедем?

– Ура!

– Тогда быстро! Чтоб через десять минут был на кухне!Рядовой Зимин, подъем!

– Слушаюсь, товарищ генерал!

Мишка усвистел в ванную, а Марина остановилась в раздумье удвери в гостиную. А потом решительно вошла. Нора спала, отвернувшись к стене.

– Нора! – Марина легонько потрепала ее по плечу.

– А? Что? Ой, Маринхен, ты чего?

– Нора, нам нужно поехать на дачу.