Жизнь за брата - Сергей Самаров

Маленькое отделение снабжено собственным замком, внутри имеются две полки, на одну из которых можно положить пистолет. Ключ от этого отделения тоже был на связке.

Поскольку старший эксперт, открывая сейф, всю связку оставил в замке, я нашел маленький ключ и открыл малое отделение. И нашел там только запасную обойму от пистолета Макарова, но без патронов. Самого пистолета не было, как не было и запаса патронов. Но запас патронов обычно держат у себя офицеры спецназа. У отставного десантника, каким был мой брат, запаса могло и не быть. Все-таки воздушно-десантные войска не так часто принимают участие в боевых операциях в мирное время.

— А где пистолет? — спросил меня старший эксперт.

Я на это мог только одно ответить:

— Это вы меня спрашиваете? Я хотел то же самое спросить у вас. Думаю, на ваш ответ я мог бы рассчитывать с тем же успехом, что и вы на мой.

— Значит, пистолет пропал, — констатировал эксперт в белом халате. — То есть будем писать еще один акт?

— Где служил ваш брат? — спросил меня старший эксперт.

Он, видимо, нервничал и хмурился. И вообще, нервное состояние было заметно по тому, как он теребил пуговицу на своем темно-зеленом халате. Мне было понятно состояние старшего эксперта. Сейф какое-то время находился в этом кабинете, вероятно, без охраны. Помещение, возможно, даже собственной системы сигнализации не имеет. И я, к примеру, мог бы предъявить обвинения в том, что сейф надлежащим образом не охранялся, что могло бы доставить старшему эксперту серьезные неприятности.

Но я своими глазами видел, что печать на замочной скважине была целой, без следов срезания и без повреждений. Хотя специалист при необходимости в состоянии и печать подделать, и подписи понятых «нарисовать» так, что они свою подпись не отличат. Найти такого специалиста у старшего эксперта возможность была.

Целыми были и стенки оружейного сейфа. Но пистолета там не оказалось. При этом сложно было предположить, что вор взял только пистолет, но не позарился на деньги. Хотя это вопрос тоже открытый. Денег могло быть и вдвое, и втрое больше. Вор взял столько, сколько мог вынести, не привлекая к себе постороннего внимания. И эксперт это тоже понимал и потому нервничал, ожидая, что ему предъявят обвинения.

— В семьдесят шестой Псковской десантно-штурмовой дивизии, — ответил я.

— Подготовим запрос. Все наградное оружие в обязательном порядке подлежит идентификации в органах МВД. Если человека наградили пистолетом, перед этим пистолет был исследован в баллистической и трасологической лабораториях, и его характерные признаки занесены в каталог учета боевого оружия областного МВД. Точно так же учитывается оружие всех полицейских страны. На каждый ствол есть своя карточка учета. Только в армии у нас такого нет, к сожалению…

— К сожалению, у вас в картотеке нет бандитских стволов, — парировал я нападки на армию. Армии, в частности спецназу ГРУ, есть чем заняться и без этой регистрации. А вообще, провести такую массовую регистрацию, мне кажется, практически не реально. На это понадобится уйма денег и времени. А с переходом армии по призыву на годичный срок службы, например в спецназе ГРУ, вообще каждая минута на счету.

Так, я ухожу из дома обычно в пять утра, если не раньше, чтобы вернуться только в одиннадцать вечера. И весь мой рабочий день до предела насыщен. И все равно полностью обучить бойцов мы никак не успеваем. Не успеваем подготовить полноценных воинов, каждый из которых, по идее, должен стать в сложной обстановке самостоятельной и опасной боевой единицей. А тут еще появляется у некоторых желание отнять у нас уйму времени и начать регистрировать каждый пистолетный и автоматный ствол.

И потому свое возмущение я посчитал естественным, хотя эксперт его не понял и встретил мои слова удивленным взглядом.

— Мне кажется, трасологический отдел уже делал какой-то запрос в Псковское управление, — заметил второй эксперт в белом халате.

— Позвони им, спроси… — потребовал старший эксперт.

Второй эксперт позвонил. И сообщил старшему:

— Да, по поводу нашего пистолета и запрашивали. Там есть какие-то интересные данные. Мне не говорят. Сказали только, что все результаты переправили на компьютер к капитану Юровских. Как приедет, если посчитает нужным, нам сообщит.

— Трасологи любят делать тайну из всего, — проворчал недовольный старший эксперт. — Сам сейф отнесите сейчас в дежурную машину. Она стоит внизу. Поедете с капитаном Довгополовым и занесете в квартиру и сейф, и компьютер.

— А трубку? — спросил первый эксперт в белом халате.

— Ах да, еще трубка… — Старший эксперт шагнул к своему письменному столу, выдвинул ящик, вытащил оттуда и передал мне простейшую трубку сотового телефона. Одну из самых дешевых, без всяких наворотов и Интернета. Евгений любил, чтобы каждая вещь выполняла только свои функциональные обязанности.

— Это что? — поинтересовался я.

— Трубка. Была в кармане вашего убитого брата. Сейчас давайте подпишем все акты. А потом… Машина ждет вас. Захватите, кстати, с собой и понятых. Сюда их на той же машине привезли. Не отправлять же их назад пешком. Они в вашем подъезде живут.

— Мой подъезд далеко отсюда.

— В подъезде вашего брата. Это же сейчас ваша квартира.

— Станет через полгода, когда я вступлю в права наследства…

Меня довезли прямо до подъезда. Два эксперта занесли в квартиру на втором этаже не слишком тяжелый оружейный сейф и компьютер. Мои руки при этом пощадили. Понятые отправились по своим квартирам. Оба жили выше меня и потому поднимались в лифте, хотя, как я определил по звуку, не слишком высоко. Но, видимо, возраст мешал им подниматься своими ногами — силы берегли. А у женщины в руках был еще и тяжелый пакет с продуктами из магазина. Я, впрочем, не торопился продолжить знакомство с понятыми, как не торопился познакомиться с Лидией Александровной, у которой брат время от времени занимал деньги.

Первый день моего пребывания в Самаре плавно подходил к концу, но никакой ясности он не внес. Было бы все гораздо проще, если бы Евгения просто застрелили во время нападения, и не было бы никаких вопросов. Но попутные вопросы возникли сами собой и требовали ответа.

Правда, ответ должен был искать не я, хотя вопросы задавались и мне. С меня спрашивали, пусть и не напрямую, откуда у брата такие большие деньги. С меня спрашивали, куда пропал пистолет брата. С меня спрашивали, наконец, почему часть данных на компьютере Евгения была зашифрована и почему он использовал шифрование в своей электронной переписке. И, наконец, с меня же спрашивали, как мог майор Саврентьев видеть то, что не было видно на видеозаписи нападения. Хотя я сам с майором Саврентьевым познакомился прямо на глазах у капитана Юровских и капитан юстиции находился рядом с майором спецназа ГРУ в зале ожидания прибывающих пассажиров аэропорта раньше, чем я с ним познакомился. Следовательно, это у меня были причины задать вопрос капитану Юровских. По крайней мере, оснований было больше.