Ольга, лесная княгиня - Елизавета Дворецкая

Утомленная душой и телом, Мальфрид привалилась к его груди и закрыла глаза.

– А они, видишь, и без нас справились, – пробормотала она. – Вальгардову дочку к нам привезут за Инге выдавать, я за ней пригляжу. И сама нам не чужая, твоя племянница… или кто?

– Она мне… двоюродная тетка! – Олег усмехнулся этому родству, которое связывало его с незнакомой семилетней девочкой.

– Вот и хорошо! – Для Мальфрид, избежавшей разлуки с неведомым еще родным ребенком, сейчас все было хорошо. – А там и сынок наш подрастет…

Но сколь она ни храбрилась, дух не одолел немощи тела. По прибытии в Зорин-городок, что стоял за устьем Ловати, Мальфрид все же слегла. Приступы тошноты повторялись раз по семь-десять в день, не давая подняться.

Здешняя хозяйка, княгиня Всевида, поила ее отваром ромашки и мяты, утром почти силой заставляла есть. У нее уже было трое подрастающих детей – от двух до шести лет, и она хорошо знала, что и как.

– Это у тебя непременно мальчик будет, – приговаривала она, сидя у лежанки, на которой распростерлась Мальфрид – бледная, с распущенными волосами, не отодвигаясь далеко от края и лохани на полу. – У меня все четыре раза так было. Когда озноб пробирает – это к девочке, мне еще мать говорила, а нас у нее было пять дочерей. А коли в жар и пот бросает – это к мальчику. Еще если меду хочется или морковки сладенькой – это к девочке, а если все мяса или грибов соленых – к мальчику.

– О-о…

При мысли о чем-то из перечисленного Мальфрид снова сморщилась и потянулась к лохани.

То ли помогли заботы княгини Всевиды, то ли крепкое здоровье молодой одолело недуг, но уже через пару недель Мальфрид полегчало, она перестала извергать все съеденное и объявила, что готова продолжать путь.

Олег не без пользы провел это время в обществе мужа Всевиды, князя Дивислава. Тот был всего на несколько лет его старше, но правил с отрочества и даже расширил доставшиеся по наследству угодья. Он происходил из тех же вождей, что привели сюда будущих словен три века назад, но не пошли на Ильмень-озеро, а осели на Ловати: все старинные роды, живущие вдоль этой реки до самой Дивны и смоленских волоков, признавали его главой над собою. А с князьями дивнинских кривичей он породнился путем женитьбы на Всевиде и не намерен был на этом останавливаться. Его дед поставил городец для защиты рода и ближайшей округи от набегов со стороны варяжских дружин, но сам Дивислав, возмужав, пошел дальше и понял, что имеет такое же право взимать пошлины в обмен на пристанище и охрану.

– Вот послушай, я как рассуждаю… – говорил он Олегу, в задумчивости пропуская между пальцами пушистую русую бородку.

Был он довольно хорош собой, короткий прямой нос придавал мягкости грубоватым внушительным чертам, и портил его только глубокий шрам на лбу, тянущийся почти до затылка, и видный, будто просека, среди волос: след столкновения с каким-то очередным лиходеем, что пытался не только пройти, не заплатив, но и поживиться на счет зоричей.

– Твои родичи, ну, жены твоей отец, он ведь из Ладоги род ведет?

– Так. – Олег кивнул. – Они рассказывают, будто лет двести… или триста назад был в заморских странах такой князь: Харальд по прозвищу Боезуб. Владел он всеми землями, какие только есть на свете…

– Кроме наших! – ухмыльнувшись чужому бахвальству, вставил Дивислав.

– Не поверишь: будто бы и нашими тоже! – улыбнулся в ответ Олег. – Но, я думаю, это для красного словца. И вот жил он столько, сколько не живут – лет сто или полтораста. Уже и самому надоело. Тогда велел он всем соседям войско собирать и идти с ним ратиться. Собралось войско великое – столько лодей согнали, что от одного берега моря до другого по ним перейти можно было, будто по суше. Даже боги их варяжские на ту рать явились! Там и погиб князь Харальд, как и хотел, и не к себе домой, а в божескую обчину пировать от того поля отправился. И был у него сын по имени Ингвар. Тот после смерти отцовой за море пустился доли искать – и в Ладоге уселся. Там про него тоже много чудного повествуют. Его род в Ладоге лет двести княжил, а потом Тородд, дед моего тестя, от родни подался на юг, Волхов прошел и сел на старой стоянке корабельной. И раньше ходили там гости торговые, да было раздоров много: то варяги словен побьют, то словены варягов ограбят. А при Тородде завелся порядок: мирным гостям защита, лиходеям отпор. Тут они и разжились.

– Вот теперь вы и с Плесковом родня будете, и с Будгощем. Я слышал, тамошний князь за своего сына высватывает внучку плесковского Судогостя. Вон, боярин рассказывал. – Дивислав кивнул на Честонега. – А я с южными кривичами в родстве: моя мать была из рода смолянских князей, а жена – полоцких. Видишь, какая связка собирается? Если бы мы все, князья, что на реках живем, были бы единым родом – никакие варяги бы… никакие враги бы нам были не страшны! – поправился он, не уверенный, что его собеседника можно исключить из этого полезного, но и опасного племени. – Ты пойми: от руси, конечно, пользы много, но ведь наша эта земля. Пути торговые мы и сами теперь ведаем, и чужим людям платить, чтобы наших же купцов на нашей же земле охраняли, нам без надобности. Мой отец держал воеводу варяжского, а я его отпустил с честью. Сами справляемся. А вы с дедом, хоть родом из руси, правите полянами как князья, вот и думайте, как князья. В нас друзей ищите, в тех, кто на земле сидит крепко. А не в руси, что сегодня здесь, а завтра за Хвалынским морем.

– Да… В словах твои правды много… – задумчиво согласился Олег.

Уехав из Киева отроком, он слабо представлял себе те далекие земли, которыми ему предстояло править, точнее, не мог уверенно отличить настоящие детские воспоминания от образов, навеянных чужими рассказами. В глубине души он вдруг ощутил зависть к этому человеку – такому уверенному, сидящему возле могил дедов и прадедов, которому никуда не нужно уезжать: ни ребенком, ни взрослым мужем.

О родных краях деда он слышал лишь смутные предания – тот не особенно любил их вспоминать, найдя новую родину в земле полян. Лишь однажды упомянул, будто бог по имени Харлоги, повелитель огня, указал ему путь в эти края и предрек великую славу. Но маленькому Олегу тогда почему-то показалось, будто дед не хочет, чтобы об этом знал кто-то еще.

Дед пришел когда-то в Гарды, вероятно, намереваясь найти себе место одного из тех дружинных вождей, что сидят в ключевых точках торговых путей. Но судьба повела его дальше и сделала полноправным князем. А ему, Олегу-младшему, предстояло утвердиться и укрепить род, дав ему продолжение.

Его дед и станет для будущих далеких потомков тем богоравным предком, в честь которого сооружают святилища, дают названия городам и о подвигах которых рассказывают предания по большим праздникам. Для них, потомков, он сойдет прямо с неба, ступая по облакам и не оставляя следа на земле…

– О чем размечтался? – брат Славята подтолкнул его локтем. – Небось уже семерых сыновей перед собой выстроил и учишь мечом орудовать?

– Вроде того! – Олег потряс головой и с облегчением рассмеялся.