Ольга, лесная княгиня - Елизавета Дворецкая

Наконец Мальфрид, которую он навещал по три-четыре раза в день, обрадовала его известием, что готова к дальнейшему пути.

Велев слугам собираться, Олег вышел из городка посмотреть дорогу.

Несколько дней перед этим продолжался снегопад, и теперь вся округа была укрыта сплошным пушистым покрывалом. Сияющая белизна простиралась во все стороны, только вдали нарушаемая черным очерком леса.

Но Олег смотрел на русло Ловати. Его еще не успели разъездить, прочертить санные колеи в желтых и бурых пятнах, и Ловать лежала под белым одеялом, на котором под солнечными лучами горели жаркие искры – больно смотреть.

Путь Серебра звал его, своего нового хозяина.

Вояна всегда предводительствовала над всеми нами.

Она была самой старшей княжьей внучкой, а значит, главой над всеми внуками Судогостя, пока мальчики не вырастали и не переходили на руки мужчинам; мы же, девочки, должны были оставаться под ее властью до замужества и даже после него, если только нас не увезут слишком далеко.

Об этом – далеко ли нас увезут? – мы не могли не думать, хотя не любили говорить. Замужество грозило нам разлукой с родными и житьем среди чужих, но эта неприятность была почти неизбежна. Ведь чем знатнее невеста, тем меньше у нее надежды остаться вблизи родительской семьи.

Моя мать сказала однажды, трепля меня по затылку: «Хорошо, хоть ты у меня не княжья внучка!»

Она намекала на Эльгу, которая наверняка выйдет замуж за князя. Мысль об этом запала в наши головы так рано, что мы совершенно сжились с ней. Но знатную невесту должны сопровождать родственницы, и мы с Эльгой всегда знали: когда она поедет выходить замуж, то возьмет меня с собой. А там, среди родни и дружины ее мужа, наверняка найдется кто-нибудь для меня, и так мы сможем не разлучаться всю жизнь.

Первой, как старшей, идти замуж предстояло Вояне.

Но когда наши отцы вернулись из Будгоща, куда ездили знакомиться с родичем, будущим киевским князем, и рассказали, что и Эльга теперь обручена, мы нисколько не удивились.

С прошлой зимы мы обе учились прясть: к нам ходили по вечерам с той же целью все девочки, начиная от шести лет – и пока не наденут поневу. Уже носившие поневу собирались на свои отдельные супрядки в беседе, и к ним в гости туда приходили парни. Наши матери давно запрятали в свои укладки по первой ниточке, спряденной каждой из нас: неказистые, они, однако, должны были остаться нашими оберегами в будущем замужестве и на всю дальнейшую жизнь. Моя мать свою первую ниточку так и носила на шее в мешочке с каким-то особым корешком, который ей дала ее собственная мать.

С этой зимы Вояна обучала нас ткать тесьму на дощечках, заправленных пока лишь в две дырочки, и на бердышке – без узоров, гладкие, в простую полоску. Мы уже соткали себе по мутовозу – тесемке, которой кудель привязывают к прялочному копыту.

Словом, по нашему мнению, мы уже вполне годились если не в жены, то в невесты. Конечно, для настоящих свадеб мы сначала должны были надеть поневу и походить на «взрослые» супрядки, но ведь и замуж нам еще не завтра! Это простых девок, бывает, уводят прямо с купальских игрищ, если окажется, что в роду жениха некому жать или сгребать сено. Судьбу знатных невест решают заблаговременно, и почти все они проводят обрученными половину своей четырнадцатилетней жизни.

Мы с Эльгой были полностью готовы к новости и приняли ее как должное. Эльга лишь уточнила:

– А он, этот Ингвар, будет князем?

– Будет, когда умрет его отец, – пояснила ей стрыиня Домаша. – Он будет князем в Волховце.

– А там у него большие владения?

– Он живет в городе на берегу Ильмень-озера и собирает дань с окрестных словенских и чудских поселений, а еще берет подать с проезжающих торговых гостей. Он очень богат и ведет свой род от знаменитого конунга из Северных стран, Харальда Боезуба.

– Я знаю Харальда, отец рассказывал про него. Но он же владел целой кучей разных стран… Ута, правда же? – Эльга взглянула на меня, потому что рассказ стрыя Вальгарда на прошлую Коляду мы слушали вместе. – Нет, молчи, я сама помню: он владел Данией, Вестфольдом на Северном пути, и Сконе, Нор… тамберландией, и Эстландией, и Зеландией… и, наверное, еще другими землями. Если Ингвар – его потомок, почему он не князь во всех тех странах?

– Потому что там свои князья сидят! – засмеялась стрыиня Домаша. – Это же так… старины одни, а то и вовсе басни.

– Нет, не басни! – не согласилась Эльга. – Если его предки владели половиной земли, он тоже должен владеть половиной земли! Иначе он просто дурак и растяпа, мне такого в мужья не надобно! Встречу его, так и скажу, что он должен собрать войско и захватить все земли, где были князьями его деды! И пока не захватит, пусть даже не думает, что я соглашусь за него пойти!

– Хорошо! – Домаша погладила ее по голове. – Когда придет пора, поедешь к нему в Волховец и все это скажешь. Но ты понимаешь, когда он захватит весь белый свет, ему же понадобится жена, которая будет уметь шить, и прясть, и ткань, и узоры брать лучше всех на свете! Так что подите-ка к Вояне, она себе пояса ткет, и вы рядом садитесь.

– Пойдем! – Эльга, признав справедливость этого довода, тут же вскочила и схватила меня за рукав.

И мы пошли к Вояне.

Она сидела в беседе, где стоял ткацкий стан: его собирали здесь каждую зиму. По вечерам, когда начинались настоящие супрядки, нас сюда не допускали, но Домаша разрешала нам бывать там, когда хотела, чтобы Вояна нас чему-нибудь поучила.

На сегодняшний вечер было назначено обручение: вместе с нашими отцами приехал Житинег со своим сыном Видятой, за которого посватали Вояну. Поломавшись ради обычая, князь Судога дал согласие, а значит, согласилась и Домаша. Стрый Вальгард только пожал плечами: когда он женился на молодой вдове, князь Судога поставил условие, что право выдавать замуж внучку Воиславу останется за ним. И это было чуть ли не единственное условие, которое он вообще сумел поставить: в то время без помощи наших отцов с их дружиной князь не уберег бы ни свой город, ни семью, ни, пожалуй, голову.

А сейчас Вояна, взбудораженная и потрясенная – сколько ни ждешь своей судьбы, а она всегда приходит неожиданно, – дрожащими руками тыкала челнок между рядами нитей бердышка. Причитать было еще не пора, но ей позволили в оконце глянуть на жениха, пока он проходил в обчину, и первая встреча так ее потрясла, что к более сложной работе она сейчас была неспособна. Однако и сидеть без дела не могла: до ее свадьбы оставался год, а то и два. Однако девушке казалось, что они пролетят мгновенно, а у нее ничего не готово!

Домаша уже уверила старшую дочь, что свадьба не будет назначена, пока она не запасет нужное количество рубах, рукавиц, поясов, рушников, настилальников, семь понев на разные случаи, и вершников, и завесок, и убрусов, и прочего, что должна иметь княжья внучка и будущая княгиня.

И Вояне хотелось, чтобы все это появилось как можно быстрее!