Уральская копилка - Владимир Павлович Бирюков

хранилище, я не имел возможности близко познакомиться с Никитой Петровичем, который скончался в феврале 1919 года.

Н. П. Ночвин.

Позднее я узнал, что Ночвин свои досуги посвящал стихотворству. Это заставило меня познакомиться поближе со своим интересным земляком — теперь уже через беседы с его женой Александрой Ефимовной, женщиной развитой и энергичной. Она рассказала, что Никита Петрович был привезен родителями в Шадринск трехлетним из города Рыльска Курской губернии, где он родился 13/25 октября 1844 года. Родители его были небогатыми торговцами и продолжали заниматься этим делом в Шадринске.

Никита Петрович, обретя самостоятельность, сначала было завел небольшую торговлю, но потерпел неудачу, решил выйти из купеческого сословия и в 1882 году приписался к мещанскому обществу города Шадринска, завел связи с одним камышловским купцом и стал его разъездным агентом по распространению таких деревенских товаров, как серпы, косы-литовки, бруски для их точки. Этот товар он зимой забирал в Камышлове, а летом развозил по деревням.

Местом продажи выбрал юго-западные волости Шадринского уезда — Уксянскую и Белоярскую. Здесь в основном жило население по «старой вере», по-местному кержаки, или двоеданы. Обычно покупался товар в долг, «до урожая», и едва ли были случаи, что должники не расплачивались за забранные товары, хотя никаких расписок брать с них не полагалось, а верилось на слово.

Тамошний крестьянский люд был вообще очень осторожным, недоверчивым, особенно к людям из города; Никита же Петрович, будучи человеком кротким, «дипломатичным», вошел в доверие к местному населению, широко и глубоко наблюдал его быт и таким образом имел возможность собрать ценный материал по говору. Это велось в течение почти двух десятков лет. Кто подал Ночвину мысль заняться таким делом, пока не выяснено, — очевидно, кто-то из корреспондентов УОЛЕ — в Шадринске или в Екатеринбурге, когда Никита Петрович навещал там брата Афанасия.

Занимаясь летом разъездной работой, остальное время года Никита Петрович находил себе разное дело в Шадринске: то переписчиком бумаг в земской и городской управах, то выполнял поручения разных торговых предприятий, а после революции 1905 года на некоторое время устроился смотрителем (завхозом) земской больницы. В последние годы, состарившись, нигде не работал.

Конечно, составление диалектного словаря, как и писание стихов на местные темы, было работой для души.

Своей газеты в Шадринске тогда еще не было, появилась она позднее, когда Ночвин уже чувствовал себя стариком. Но писал он не для печати, а для себя и для друзей. При записи фольклора мне приходилось сталкиваться с ночвинскими произведениями, и кое-кто из их рассказчиков не знал уже имя автора.

Писал он про городские порядки, про земство, про случаи из деревенского быта, эпиграммы на разного рода деятелей и дельцов. До настоящего времени в рукописи дошло свыше двух с половиной десятков ночвинских стихов. Среди них целый ряд поэм, как «Земское собрание в Шемякинске», «Путевые наброски от Шадринска до Царскосельска 2 июля 1896 г.», «Дуня», «На юг от Шадринска», «Неудачник», «По службе», «Мещанка».

О том, что Ночвин пишет стихи, шадринский служилый люд хорошо знал. Когда Никита Петрович написал «Земское собрание в Шемякинске», начальство пришло в негодование и потребовало арестовать поэта. Правда, большого «криминала» в этой поэме не было, и арестованного вскоре освободили.

Стихотворения Ночвина не сильны по форме и имеют лишь известный историко-этнографический интерес чисто местного значения. Словарный же материал его использован «Словарем русских говоров Среднего Урала», составленным Уральским государственным университетом, и «Словарем русских народных говоров», издаваемым словарным сектором Института русского языка Академии наук СССР.

Разными путями, особенно благодаря вниманию младшей дочери Никиты Петровича, Нины Никитичны, в замужестве Стефановской, у меня образовался личный фонд Ночвина. В него входит рукописный сборник работ автора: диалектный словарь, собрание стихов, а всему этому предпосланы воспоминания дочери об отце и его биография. В 30-х годах я скопировал с авторского машинописного сборника его стихи и поместил сюда же, а также несколько листков со стихами, переписанными на машинке самим автором. Дочь подарила две фотографии — одиночный портрет отца и групповой снимок, где Ночвин снят с двумя старшими братьями.

ОЦУП НА УРАЛЕ

Как-то летом 1967 года в поисках недоставленных номеров периодики я зашел в Свердловскую центральную городскую библиотеку имени Герцена, где меня в этом отношении всегда выручал знакомый библиограф Андрей Иванович Серов.

Через каких-либо пять-шесть минут он, как всегда, с обычной улыбкой разыскал мне просимое. А вместе с тем подал пачку бумаг с пожеланием сохранить их в нашем архиве литературы и искусства. Все они были связаны с именем П. А. Оцупа.

Оцуп… чем-то знакомое имя. Ах, да — это «тот фотограф, который Ленина снимал». Но ведь он снимал и многих его сподвижников, и важные моменты из истории нашего Отечества, словом — советский фотолетописец! О его оперативности и напористости говорит уже одно то, что он смог пробраться в вагон и сфотографировать момент подписания Николаем Вторым акта отречения от престола, — то ли через окно фотографировал, то ли еще как…

Но — как он оказался на Урале?

Вскоре мне представился случай поговорить с человеком, который встречался с П. А. Оцупом в Свердловске.

По соседству с Уральским архивом литературы и искусства — через коридор от него — разместилась лаборатория фотодокументов Областного государственного архива. В ней-то я и встретил заслуженного фотоработника, бывшего сотрудника редакции «Уральского рабочего», Александра Павловича Исакова и рассказал ему об оцуповских материалах.

Выслушав меня, он говорит:

— Пойдемте-ка, я что-то покажу вам, — и повел меня в помещение, где в ванне выдерживалась огромная фотография: Оцуп у портрета Ленина…

И тут Александр Павлович рассказал мне о своих встречах с Оцупом.

П. А. Оцуп.

В 1941 году Оцуп с женой был эвакуирован в Новосибирск и там получил сообщение, что его сын убит на войне. Отец решил во что бы то ни стало проехать в Москву, чтобы выяснить верность слухов.

С трудом добрался он до Свердловска, но тут застрял. И не мудрено: в Москву в то время ходили только военные поезда. Вокзал оказался так забит беженцами, что не было места, где сеть, а не только прилечь, даже на полу. Бедняга Оцуп пробыл здесь, пытаясь уехать, несколько дней, измучился от всего и решил поискать в городе знакомых людей. Вспомнил, что в отделе фотоинформации «Уральского рабочего» работает А. П. Исаков.

Собрался с силами и добрел до редакции. Исаков и удивился и обрадовался старому знакомому, известному фотомастеру. Понял, что Оцупу надо помочь.

После звонков туда и сюда устроили его в гостиницу «Большой Урал», через торготдел выписали продуктов. Оцуп отдохнул, подкрепился и ожил.