Королевство душ - Рена Баррон

Я качаю головой. Магия Хеки отвергла меня. Вот она, реальность. И поверить в это мне труднее всего. Да, у меня есть определенные способности – но какой в них смысл, если я не могу использовать магию? Какой в них толк, если они не могут защитить меня от зеленоглазой змеи, которая может напасть на меня в любой момент? Что, если в следующий раз я не смогу ее прогнать? Она чуть не одолела бабушку – возможно, именно из-за нее моя магия не проявляет себя?

Я натягиваю простыню до шеи и закрываю глаза. Терра шарит по моей спальне, поэтому я притворяюсь, что все еще сплю. Обычно она напевает что-то себе под нос, пока готовит мне ванну, но сегодня утром я ничего не слышу. Тай, наша матрона, вместе с Нези, нашей экономкой, всю мою жизнь провели в нашем доме. Нези купила контракт на Терру два года назад, после того как должники ее отца настигли ее. Терра сказала мне, что если бы она не согласилась отработать долг Нези, то ей отрубили бы руки.

Прежде чем я успеваю зарыться лицом в подушку, она отдергивает занавески, и солнце ослепляет меня. В Тамар солнце также называют глазом Ре’Мека, но сейчас мне приходят на ум более красочные названия.

– Во имя двадцати богов! – восклицаю я, прикрывая глаза рукой. – Уже пробили восемь утренних звонов?

Кто-то прочищает горло, и я резко выпрямляюсь – это не Терра. Перед моей кроватью стоит невысокая полная женщина с седыми косичками. Она уперла кулаки в бока и крепко поджала губы в такой серьезной манере, что сразу ясно – она здесь по делу.

– Тай! – Я мгновенно соскальзываю с кровати. – Прости меня. Я думала, это Терра.

Она смотрит на меня и дважды моргает, пока я расправляю складки ночной рубашки и выпрямляюсь. Тай никогда не приходит сама. Это не входит в ее обязанности. Она занимается готовкой, а Терра берет на себя всю остальную работу по дому.

Она качает головой и постукивает ногой, показывая, что мне нужно торопиться.

Мои щеки горят, когда я спешу в умывальню, где меня ждет ванна. Надолго я не задерживаюсь. Затем я надеваю свежий халат из хлопка, запах которого всегда напоминает мне о доме. Я делаю глубокий вдох, стараясь вместе с выдохом выбросить из головы племенные земли. Когда я возвращаюсь в свою комнату, она уже прибрана. Кровать устлана белыми простынями – гладкими, как натянутый папирус. На ней лежит длинный аккуратный ряд из подушек. Даже сквозь тапочки я чувствую холодный каменный пол, когда иду к туалетному столику в поисках своего любимого бальзама.

Тай перебирает одежду на полках в шкафу рядом с окном. Когда она не находит то, что ищет, она пересекает комнату на пути к другому шкафу. По пути она взбивает одну из бархатных подушек с дивана в центре комнаты. Тай – не самый веселый человек, но сегодня она выглядит мрачнее обычного. Если у нее не самый плохой день, то уж точно не самый хороший.

Пока она роется в моей одежде, я иду к алтарю рядом с кроватью. Пыль покрывает мои маленькие сокровища: мой самый первый костяной амулет, тот, что подарил мне отец во время Имебье. Ожерелье племени Кес из хрустальных бусин, которое должно приносить удачу. Две глиняные куклы, которые мы с Оше сделали в честь двух его любимых тетушек. Они давно умерли. В умелых руках эти вещи усиливают магию и нашу связь с предками. Но для меня они всего лишь безделушки. Никто не прикасается к моему святилищу – как это и принято у Аатири, – поэтому все это нуждается в чистке после нескольких недель отсутствия. Я тянусь за тряпкой, но Тай снова громко кашляет у меня за спиной.

– Да, ты права, – вздыхаю я. – Я могу заняться этим и после уроков с писцами.

То есть после того, как увижу Руджека. Я написала ему письмо еще до того, как мы добрались до города, и передала его Терре. Если все пойдет хорошо, он встретит меня после уроков в нашем тайном месте у реки.

Когда я поворачиваюсь к Тай, она держит в руках платье из легкой бирюзовой ткани. У меня захватывает дух при взгляде на то, как лучи солнца подсвечивают бисер и свет собирается на тонком шелке. Эсснай и ее мать подарили мне эту ткань в мой последний день рождения. Тай обычно не помогает мне с одеждой, но она должна понимать, что этот подарок слишком официален для занятий с писцами.

– Не думаю, что это уместно, – говорю я, направляясь к шкафу. Я роюсь в грудах сложенной одежды и достаю свою синюю тунику цвета моря и такие же брюки. Тай качает головой и кладет платье на кровать рядом с расшитым бисером поясом и туфлями, украшенными драгоценными камнями.

Прежде чем я успеваю запротестовать, в комнату врывается моя мать. Вокруг нее шуршит ее золотой кафтан жрицы Ка. Пространство между нами сразу сужается. Я съеживаюсь, как будто меня поймали за чем-то неправильным. Утренний свет озаряет ее медово-золотистую кожу, а янтарные глаза сияют, как редкие драгоценные камни. Когда мы с Оше вернулись вчера вечером, Арти была во Всемогущем храме. Провидцы иногда проводят бдения по нескольку дней, так что неудивительно, что она часто отсутствует дома. Это меня полностью устраивает. Так ее проще избегать.

Моя мать – само воплощение красоты. Ее черные волосы струятся по спине свободными локонами, в них сверкают бледные кристаллы. Она несет в себе мягкость племени Мулани, их отличительную фигуру и маленький рост по сравнению с Аатири. Я где-то посередине – выше своей матери, но гораздо ниже своих очень высоких сестер. Хотя мы с мамой сильно похожи друг на друга внешне, рядом с ней я все равно выгляжу как угловатый зверек.

Она никогда не навещает меня здесь. Я не могу понять, что это значит. Неужели она уже говорила обо всем с моим отцом?

Арти оглядывает комнату, изучая ее состояние, прежде чем ее взгляд падает на Тай. Две женщины обмениваются понимающим взглядом – я видела у них такой взгляд много раз.

Тай никогда не разговаривала со мной, да и вообще ни с кем. Я знаю, что она бормочет что-то себе под нос, когда остается одна на кухне, но стоит кому-нибудь зайти, как она замолкает. Не знаю, почему она ведет себя так. Мои детские вопросы об этом всегда оставались без ответа. Точно так же бабушка не решалась ответить на мои вопросы о зеленоглазом змее.

– Ты можешь оставить нас вдвоем, Тай, – говорит Арти, склонив голову в знак уважения.

Когда Тай уходит, острые янтарные глаза Арти устремляются в мою сторону.

– Полагаю, ты в порядке.

– Да, мама, – отвечаю я, борясь с желанием отвести взгляд. – Спасибо, что спросила.

– Твой отец рассказал мне о произошедшем на празднике Кровавой Луны. – Ее внимание переключается на алтарь, и она морщит нос. Не могу сказать, что именно ей не нравится – пыль или коллекция племенных безделушек. – Пора отбросить эту глупую мечту о волшебстве. Мулани проявляют свои дары в юном возрасте. Если этого не случилось до сих пор, то не случится вообще.

Моя мать говорит таким будничным тоном, что я начинаю нервничать. С тем же успехом она могла бы разговаривать с незнакомцем на улице. Ее слова жгут мне грудь и лишают дара речи.

Она проводит рукой по платью. Сверкающая жемчужина на ее кольце жрицы Ка мерцает в солнечном свете. Когда ее рука скользит по ткани, цвет жемчужины меняется с ониксового на сланцевый и голубой.