Дело беззаботного котенка - Эрл Стенли Гарднер

— Очень сожалею, но его в номере нет.

Мейсон взглянул на часы.

— Он должен был встретиться со мной здесь в это время.

Портье принялся объяснять:

— Я так и думал, что его нет. Часа два или три назад к немуприходил человек. Лича не было. И я не видел, чтобы он возвращался. Я… — Онзамолчал, потому что к конторке подошел посыльный.

— У меня письмо для портье отеля «Касл-Гейт», — объявил он.

Портье расписался в получении, развернул лист бумаги и,прочитав написанное, взглянул на адвоката:

— Вы, случайно, не мистер Перри Мейсон?

— Совершенно верно.

— Так вот. Лич и правда должен был с вами встретиться.Письмо на самом деле для вас, только адресовано мне.

Портье протянул Мейсону листок, на котором было аккуратнонапечатано:

«Портье в отеле „Касл-Гейт“. Ко мне вечером придетджентльмен. Это Перри Мейсон, адвокат. Пожалуйста, скажите ему, что я не смогубыть, как мы договорились, но он должен немедленно приехать в указанное место.Обстоятельства заставили меня изменить планы. Так уж не повезло. Попросите его,пожалуйста, проехать до водного резервуара у вершины дороги к Голливуду,руководствуясь приложенным планом. Еще раз прошу извинить за отсутствие. Ничегонельзя было сделать.

Генри Лич».

Подпись тоже была напечатана на машинке, а не сделана отруки. Приложенная к посланию карта представляла собой автомобильную картуГолливуда и его окрестностей. На ней чернилами была нарисована линия,тянувшаяся вдоль Голливудского бульвара. У Ивар-стрит она поворачивала направои оттуда уже зигзагами продолжалась до кружка, возле которого значилось:«водоем».

Портье сказал:

— Мне показалось, что он вышел пару часов назад, и я невидел, чтобы он вернулся.

Мейсон внимательно изучил письмо, затем быстро сложил еговместе с планом и засунул в карман пальто.

— Поехали, — скомандовал он.

Свет фар мчавшихся одна за другой машин зигзагами прорезалтемноту, попеременно выхватывая из нее отдельные участки береговой линии илитемные громады каньонов. Дорога, петляя, уходила все выше в горы. Первыми ехалиМейсон с Деллой Стрит, за ними Джеральд Шор с племянницей.

Тебе не показалось странным это письмо с инструкциями, —спросил Мейсон, крепко держа обеими руками руль и напряженно следя заповоротами дороги.

Делла Стрит, переводя глаза с карты на дорогу впереди,задумчиво произнесла:

— Странно, но оно показалось мне удивительно знакомым,словно я знаю человека, который его написал. Может, это из-за манеры письма?

Мейсон рассмеялся:

— Если прочитать письмо вслух подходящим голосом, то,несомненно, ты поняла бы, в чем тут дело.

— Не понимаю.

— Попробуй, улыбаясь и кланяясь, прочитать фразу за фразоймонотонно, без всякого выражения. Посмотришь, что у тебя получится.

Делла Стрит с любопытством развернула послание и приняласьчитать его вслух. В конце четвертой строки она радостно воскликнула:

— Великий Боже, точно так написал бы японец!

— Если бы ты задалась целью сочинить типично японскоеписьмо, у тебя не получилось бы лучше. Обрати внимание на то, что подпись тоженапечатана на машинке, да и письмо адресовано просто портье отеля «Касл-Гейт».Лич живет там около года. Он почти наверняка знает его по имени исоответственно адресовал бы письма.

— Так вы не думаете, что мы обнаружим там Лича? Вы считаете,что мы ищем ветра в поле?

— Не знаю. Просто мне сразу бросилась в глаза эта особаяманера письма, ну, и я заинтересовался, обратила ли и ты на это внимание.

— Сразу — нет, но, думаю, если бы письмо читали вслух, тозаметила бы. Теперь, когда вы обратили на это внимание, все совершенноочевидно.

Мейсон включил вторую скорость и нажал педаль тормоза.Некоторое время слышался только визг покрышек на поворотах; руки Мейсона крепковцепились в руль. Но вот наконец начался ровный участок. С обеих сторон кдороге подступали величавые горы, над которыми ярко сияли звезды. Внизу позадиосталось огромное пространство, усеянное мерцающими огнями: Лос-Анджелес,Голливуд и пригороды. Желтоватые крапинки уличных фонарей терялись в каскадахразноцветной неоновой рекламы. На фоне этого моря света горные кряжи казалисьособенно темными и неподвижными.

Мейсон снова включил третью скорость, отпустил тормоз, имощный мотор великолепной машины негромко замурлыкал. Через открытые окна салоннаполняла тишина, нарушаемая лишь шуршанием шин по гальке и уханьем сов.

Через минуту в ветровом стекле и зеркальце заднего видамелькнули огни машины Джеральда Шора, почти ослепившие Мейсона, так что адвокатне сразу заметил стоявшую у обочины машину с непогашенными огнями. Чуть неврезавшись в нее, он круто взял вправо. В нескольких ярдах впереди дорога резкоповорачивала, а темная кайма эвкалиптов обозначала границы водохранилища.

— Прибыли, — констатировала Делла.

Мейсон поставил машину на краю дороги. Джеральд Шор подъехалсразу же за ним. Они одновременно выключили моторы и передние огни. Почти сразуих обволокла тишина. Пот днищем машины Мейсона четырежды щелкнул остывающиймотор, и эти щелчки в окружающей их тишине прозвучали как взрывы. Звук шаговДжеральда Шора тоже показался необычайно громким.

Понизив голос, чтобы не нарушать спокойствие природа,Джеральд Шор заговорил:

— Там, сзади, по-видимому, стоит машина, но я в ней никогоне заметил.

— Не очень-то похоже на вечеринку, — в смехе Деллы Стритчувствовалась растерянность. — Вы уверены, что речь шла о вечере вторника?

Заговорила Элен Кендал, голос ее был напряженным,взволнованным:

— Нет. В той машине за рулем сидит человек. Он не шевелился,просто сидел и ждал.

— У кого-нибудь найдется фонарик? — спросил Шор. — Как-томне не нравится вся эта история. Не могу представить, для чего братупотребовалось затащить нас сюда, чтобы просто встретиться с ним?

Мейсон открыл отделение для перчаток в машине, достал оттудафонарик на трех батарейках и коротко сказал:

— Пошли.

Держась поближе друг к другу, они двинулись обратно подороге, подсвечивая себе путь фонариком. Наконец они добрались до машины уобочины. В ней было темно и тихо; никаких признаков жизни.

Мейсон резко поднял фонарь, так что свет упал на ветровоестекло. Элен Кендал, не сдержавшись, испуганно вскрикнула.