Толлеус, искусник из Кордоса - Дмитрий Коркин

От смиренного вида и искреннего раскаяния в голосе паренька Толлеус немного остыл. Хотя все равно оставалось непонятным, зачем и как подросток умудрился спустить на воду тяжеленную бадью, чтобы «немного освежиться». Впрочем, при беглом осмотре телеги все стало ясно: ноги голема послужили пандусом, по которому подросток догадался спихнуть вниз свое импровизированное плавсредство. А дальше требовалось лишь докатить круглую в основании купальню до берега и уронить в воду дном вниз. Наверняка раздавались грохот, сопение и громкие всплески, пока негодник проворачивал свои махинации. Почему искусник не проснулся – загадка. Не иначе он и в самом деле рано покинул постель, не восстановившись до конца после болезни.

Пожалуй, последняя мысль оказалась решающей в вопросе, отсылать нерадивого помощника домой прямо сейчас или же дать ему еще один шанс. Все-таки одному в дороге тяжело, тем более в столь почтенном возрасте. Толлеус поежился, представив, как придется несколько дней сидеть, скрючившись, на жесткой лавке кучера на самом солнцепеке, направляя повозку. «Что там говорила его бабка? Розги? Выбивать дурь, лишь только появится? Пожалуй, на первый раз можно ограничиться этим».

Впрочем, мысль о наказании, тенью скользнув в сознании, отошла на второй план. Сейчас искусника волновала куда более важная задача – как своими силами затащить деревянную бадью обратно на телегу. Однажды старик вытащил из трясины и переставил целую повозку. Тут тоже можно попробовать нечто подобное, но требуется ювелирная точность. Толлеус не хотел разбить купальню или задавить лошадей. Не стоит рисковать без крайней необходимости.

С другой стороны, собрать голема можно без проблем прямо здесь. Места на берегу полно, все детали с собой. Придется разок заночевать у озера. Благо вода есть, костер соорудить не сложно. Нужно только организовать ужин. Олитон должен быть где-то совсем рядом: незадачливый возница уверял, что знает дорогу. Значит, придется вернуться на лошади в город и купить еду.

Толлеус с сомнением посмотрел на Оболтуса. Пошлешь такого, еще заедет куда-нибудь искупаться или за чем другим. Но не самому же ехать, оставив мальчишку стеречь голема? Нет, это совсем не вариант. Пусть уж в худшем случае Оболтус потеряется вместе с лошадью навсегда. Тогда искусник завтра поутру соберет голема, а телегу потянет вторая лошадь. Придется по пути раскошелиться и купить еще одну. Ну и еще поголодать разок. Не впервой.

– Выпрягай кобылу и скачи в город, привези что-нибудь съестное, – распорядился старик, высыпав сорванцу в ладонь горсть медных монет.

Тот послушно закивал, горя желанием услужить. Бывший настройщик проводил «помощника» долгим взглядом: парень весьма неплохо держался верхом, тем более что никакого седла не было и в помине.

– Похоже, трактирщица не обманула, пацан еще пригодится, – сварливо пробормотал старик себе под нос.

Еще не затих стук копыт вдали, а Толлеус уже вытащил из сундука чародейского светлячка. Голема до темноты все равно не собрать, но и время до возможного ужина зря терять не хотелось. Раз уж выдалась свободная минутка, можно попробовать разобраться либо с «Оком», либо с губкой маны. Но если «Око» – скорее интересная игрушка, то мана – это великая ценность. Именно поэтому старик выбрал ее.

Итак, вот он, чародейский накопитель, выполненный в виде набалдашника жезла: как есть пористая губка, напитавшаяся маной. И ни входа, ни выхода – в первый раз искусник не ошибся. Вот и сейчас, повертев светлячка в руках, он не заметил в набалдашнике ничего – со всех сторон все одинаково.

– Может быть, секрет кроется внутри? – с задумчивым видом предположил старик.

Поднапрягшись, он запустил аурный щуп внутрь сочащегося маной предмета, лежащего на ладони. Нет, сплошная однородная субстанция, никаких вкраплений или спрятанных плетений. Чудеса да и только.

– Как же ты получаешь ману из губки? – требовательно спросил Толлеус у светлячка.

Тот не ответил, полный решимости до конца не выдавать чародейские секреты. Впрочем, старик и не ждал сотрудничества. Поднеся жезл к самым глазам, он попытался в истинном зрении разглядеть испускающую свет точку-конструкт, порхающую вокруг набалдашника. Ничего. Глазами видна светящаяся точка, истинное зрение показывает крохотное аурное поле вокруг нее. Но ни существа, ни предмета, ни плетения в этой точке разглядеть не удается.

– Что за напасть! – рассердился старик.

Однако кое-что удалось понять: аура конструкта соприкасалась с губкой, открывая канал, и через него конструкт высасывал ману из выпускаемых губкой протуберанцев. Недолго думая Толлеус сформировал простейшее плетение и сунул его маноканал в губку. Плетение стало наполняться маной, но медленно-медленно. Напора губка не давала никакого. А самотеком цедить ману можно было до утра.

Искусник поскреб шлем, прикрывающий лысину. Чародеи ведь как-то умудряются получать из своих губок должное количество маны.

– Получают сами? – задумался вслух Толлеус. – Это мысль. – Он снова запустил аурный щуп в губку и «всосал» глоток маны. – Работает! – слегка улыбнулся искусник.

Значит, чародейские конструкты сами берут необходимое им количество маны. Но Толлеусу такой вариант не подходит. Действительно, можно выкачать ману из губки в свою ауру, а потом перелить ее в обычный накопитель. Только это хлопотно, да и накопителей не так много, как хотелось бы. Нужно научиться закачивать ману из губки в плетение напрямую, не используя собственное тело в качестве посредника. Привычный манонасос тут не подходит, старик уже попробовал. Нужно изобретать другой, специально для чародейских источников маны.

В этот момент послышался стук копыт. Невероятно, но Оболиус вернулся. Оказывается, времени прошло порядочно: на землю легли длинные тени, а в воздухе зазвенели комары.

– Как же мне выжать ману из губки? – на автомате продолжал рассуждать Толлеус сам с собой.

– Сжать покрепче! – услужливо подсказал парень, спрыгивая с коня. Он решил, что вопрос адресован ему.

Искусник сначала раздраженно нахмурился, но потом задумался: тут, конечно, не вода в мочалке, но ассоциация очень явная. Почему бы и не попробовать? Он живо сформировал вокруг губки кокон и сжал его. По воткнутому в самый центр чародейского накопителя искусному каналу хлынула мана, враз перекочевав в накопитель. Правда, губка от такого воздействия получила повреждения, и во второй раз заполнить ее маной уже вряд ли получится. Но все-таки это был результат!

Толлеус довольно заулыбался и даже простил Оболтуса за то, что тот привез пожевать только пару дорогущих праздничных пряников вместо нормального ужина.

– Они же вкуснее, – оправдывался подросток. – А мало – так ведь вы, господин, денег мало дали!

Дорога на Олитон

Выскочив на дорогу, Оболиус наконец перевел дух. Он все еще был жив и вроде даже здоров, что не могло не радовать. Страшный кордосский искусник остался у озера: вроде бы еще недалеко, не более полулиги, но глазами уже не видно, и от этого на сердце как-то спокойнее. Сказать по правде, с самого утра, лишь только бабка Сабана в своей обычной суровой манере отловила его на улице, играющего с детворой, мягкое место кольнуло тревожное предчувствие: не к добру. И пожалуйста, новая работа. Причем на этот раз не нужно тягать тяжеленные мешки или подавать инструмент в исходящей жаром кузнице. Как будто ничего сложного – прислуживать важному господину, но это только на первый взгляд, если не знать, кто он.