Дерзкая пленница - Вирджиния Хенли

— Во имя Бога, будьте беспощадны! — закричал он. — Разите врага без страха и колебаний Не останавливайтесь, чтобы подобрать трофеи! Добыча будет обильной — хватит на всех! — Голос его стал хриплым: — Тому не будет спасения, кто захочет сдаться или допытается бежать! Сакс ни за что не пощадит норманна!

Он набрал в легкие воздуха.

— Не показывайте им свою слабость, ибо они вас не пожалеют! Коль скоро вы побежите к морю, — закричал он с презрением, — саксы вас настигнут и прикончат с позором:! — Он замолчал, и прошла добрая минута, прежде чем он опять заговорил: — Бейтесь — и вы победите! — Его голос взметнулся и зазвучал мощно и звонко: — Я не сомневаюсь в победе! Мы пришли сюда снискать славу!..

Взошло солнце, и осеннее утро предстало во всей своей дивной красе. Леса полыхали оранжевым, рыжим и красным цветом… Не менее красочно выглядело и нормандское войско. Воины, уже шагавшие боевым маршем, несли деревянные щиты, украшенные разнообразными девизами и гербами.

Впереди войска ехал менестрель Вильгельма. Гордо размахивая мечом, он запел. Мало-помалу к нему присоединились все воины, и теперь войско двигалось вперед с песней.

Саксы просто ушам своим не поверили. Посыпались насмешки и проклятия, кое-кто затрубил в рог, чтобы выказать презрение норманнам. Два воинства готовы были ринуться в бой, и каждое было уверено в своей победе. Силы были настолько равны, что обе стороны очень скоро поняли: битва будет долгой и кровавой.

Наступил полдень, а бой еще продолжался, хотя норманны рассчитывали, что к этому времени уже разобьют врага. Саксы отвечали ударом на удар и сражались с таким упорством, что заставили дрогнуть противника. Предвкушая победу, воины Гарольда самовольно пошли в наступление. И сдержать их было невозможно. Но как только они прорвали ряды норманнов, с флангов ударила конница и стала громить саксов. Это дало Вильгельму время перестроить войска. Он приказал лучникам целиться выше, чтобы стрелы падали на врага, подобно смертоносному ливню. Саксы дружно подняли щиты, стараясь укрыться от этой напасти, грянувшей сверху, и тогда конники и пешие воины Вильгельма врезались в гущу наступающих. К вечеру норманны выиграли битву. Полное изнеможение вынудило их разбить лагерь рядом с полем сражения, где груды мертвых тел высились до колен.

В своем шатре Вильгельм, несмотря на крайнюю усталость, усмехнулся, взглянув на Робера де Мортена:

— Ни один из тех, кто пытался завоевать этот остров в течение сотен лет, не одержал здесь победы!

Робер выпил в его честь, а потом сказал:

— Прежде чем лечь, я должен узнать, сколько всадников я потерял.

Вильгельм посмотрел на него тяжелым, немигающим взглядом.

— Иди спать, брат. Сегодня мы выиграли битву при Гастингсе, завтра мы должны покорить всю страну!

Этельстан лежал мертвый на поле битвы; большинство его конников лежало тут же. Эдвард увидел их, когда выискивал взглядом Вулфрика. Так и не найдя его, Эдвард бросился бежать, но было поздно — его взяли в плен. С пленниками норманны обращались, как они считали, милосердно: их не лишали жизни. Эдварду отрубили кисть за то, что он осмелился поднять руку на Вильгельма.

В воскресенье пятнадцатого октября, когда Эдвард в отчаянии направлялся домой, Вильгельм собрал своих рыцарей, чтобы выработать стратегический план.

— В Дуврском порту есть хорошо укрепленный замок. Это наша первая цель. Потом двинемся на Кентербери и далее — на Лондон. Со мной пойдет половина войска. Мой брат, Робер де Морген, с четвертой частью боевых сил перекроет все подходы к Лондону с западной стороны. Остальные тоже двинутся к Лондону, но по прямому, северному, пути. Города и селения, которые вы возьмете, я даю вам в управление. При малейшем сопротивлении сжигайте их, но людей без нужды не убивайте — теперь это мой народ. Им придется заново построить себе дома до наступления зимы, что отвлечет их, заставит на время отказаться от борьбы. Если кто-то все же будет упорствовать — отрубите ему руку или ногу. Убивайте только по необходимости — я хочу сделать саксов не врагами, а верноподданными. Как только мы захватим все дороги к Лондону, страна падет. Так же, как это было в других наших кампаниях, мы соберем все ценности и сокровища, произведем подсчет и раздадим каждому его долю. Да смотрите, чтобы все было подсчитано правильно! Я не потерплю никакого воровства, даже самого мелкого!..

Отряд Ги де Монтгомери состоял из сорока всадников, включая двух его младших братьев — Николя и Андре. Ги было тридцать лет. Андре и Николя — двадцать и девятнадцать. Последние десять лет Ги приходилось быть для них не только братом, но и отцом. Мальчики жили очень дружно: всюду бывали вместе, все делали сообща. Беспечные, озорные, они никогда не унывали, с готовностью бросались навстречу любому, самому отчаянному приключению, и на их красивых смуглых лицах всегда играла радостная улыбка.

Ги частенько вздыхал и качал головой, глядя на братьев, хотя и сознавал, что он чересчур серьезно относится к жизни, но обстоятельства сложились так, что ему пришлось с юных лет взять на себя ответственность за всю семью. Ги был прирожденным вожаком. Его слушались, уважали, а некоторые и искренне любили, как, например, его помощник Рольф.

Ги позвал к себе братьев и Рольфа.

— Мы не пойдем ни с Вильгельмом, ни с моим славным другом Робером де Мортеном. Нам предстоит отправиться на север с тем, чтобы заявить права Вильгельма на все земли от Гастингса до Лондона. Туда двинутся и другие отряды, но мы будем действовать самостоятельно. Ближе к Лондону мы присмотрим места побогаче и возьмем их себе во владение. В тех же селениях, что встретятся нам на пути, будем забирать все ценное. Охрану нашей добычи я поручаю Николя и Андре, Дело это весьма опасное. В любой момент на нас могут напасть грабители. Если хорошо поработаете, каждый из вас получит во владение поместье. Даю вам под начало двенадцать воинов. Старайтесь держать их в узде. — Ги подмигнул Рольфу, понимая, с какими трудностями сопряжен этот совет.

Воины Вильгельма жили в нужде. Им давно уже стало тесно во Франции, которую они алчно разорвали на клочки. Опасаясь их раздражения и озлобленности, Вильгельм нашел для них страну за морем. И Ги знал, что эти изголодавшиеся люди будут набрасываться и с жадностью хватать все, что попадет им в руки: земли, сокровища, женщин…

Белолицые сакские девы с золотыми волосами очень привлекали молодых нормандских завоевателей. Они были так не похожи на черноволосых женщин их родины, у которых зачастую и кожа была желтоватой.

У жителей сельской местности конные отряды норманнов вызывали панический ужас. Всадники казались им громадными и могучими в своих кольчугах, латах и шлемах со щитками, закрывавшими нос. На огромных боевых конях, также закованных в броню, они важно ехали, подняв копья, и узкие флажки развевались на ветру. Эти люди были сильными, решительными и беспощадными, они не ведали ни жалости, ни снисхождения. При одном появлении норманнов у обитателей глухих деревушек начинали стучать зубы от страха. В таких затерянных поселениях норманнам достаточно было просто заявить: «Вильгельм, герцог Нормандский, объявляет Англию своим суверенным владением». После того как жители приносили клятву на вассальную верность, у них бесцеремонно отбирали все, что представляло какую-нибудь ценность, и, разумеется, насиловали приглянувшихся женщин. Когда же на пути попадался город, оказывавший вооруженное сопротивление, норманны, захватив era, грабили и поджигали дома, убивали или увечили его защитников.