Культурист - Борис Седов

– Все? Я могу идти? – не спросив, что именно он подписывает, Влад быстро поставил закорючку и подвинул лист обратно.

– Одну минутку, – в глубоко посаженных, непрерывно бегающих глазках Павленко зажглись бесовские огоньки. Гаденько хмыкнув, капитан выдвинул ящик стола и достал крохотный, в четверть страницы, лист с синей печатью. – Возьмите. Ознакомьтесь. И можете быть свободны. – Капитан откинулся на спинку стула с видом человека, выполнившего тяжелую работу, и сцепил руки на груди. – Что-нибудь не ясно, призывник?!

– Подождите… – пробежав повестку глазами, глухо отозвался Влад. – У меня уже есть повестка. На второе ноября! – Невский с ужасом понял, что произошло.

– Она больше не действительна, – мгновенно потвердевшим голосом отрезал Павленко. – Ваша партия номер семьдесят три. Отправляется послезавтра, в восемь часов утра. Сбор во дворе военкомата. Опаздывать не советую. С указанного в повестке часа вы считаетесь призванным на военную службу, и на вас распространяются все законы армии. Так что не начинайте службу родине с дисциплинарного батальона.

– Я не могу послезавтра! – понимая, что поезд ушел и уже ничего нельзя изменить, интуитивно хватаясь за соломинку, взвился Влад, гранитной скалой нависнув над жалобно скрипнувшим казенным столом. – У меня через неделю чемпионат СССР по атлетической гимнастике, в Питере!!! Я уже заявлен как чемпион республики!!! Уже билеты куплены, и номер в гостинице заказан!!! Я целый год готовился!!! Ну… ну будьте вы человеком, дайте хоть десять дней отсрочки!!! Пожалуйста!!!

– Сожалею, ничего не могу сделать, – ехидно поджал губы капитан. Резко встал, отодвинув стул, давая понять, что разговор окончен. Но, наткнувшись на пылающий взгляд Невского, добавил нехотя, с ленцой, словно делая одолжение: – Не надо так нервничать, Невский. Катастрофы не случилось. Знаете, как блатные говорят: раньше сядешь – раньше выйдешь. Ха-ха! Приказ военкома. У нас некомплект на текущую партию, а вы, со своей судоремонтной специальностью, как раз подходите. Так что про соревнования забудьте. В Ленинграде вполне обойдутся без вас. Как поется в песне: «Отряд не заметил потери бойца!» Хе-хе… Свободен, Невский. Проваливай на все четыре. Завтра улаживай дела. Прощайся с друзьями. Пей водку. А послезавтра, ровно в восемь, – здесь, как штык. Бритый налысо. И без фокусов. Я предупредил.

– И где же, если это не страшная военная тайна, так срочно понадобилась моя редчайшая и ценнейшая из профессий?! – предчувствуя еще одну страшную новость, тихо, сквозь зубы, процедил Влад. В эту секунду он готов был одним ударом убить этого сломавшего ему жизнь и спортивную карьеру рахитного сморчка с перхотью на погонах.

– А где у нас дольше всего служат? – с отчетливо читающимся на крысином лице кайфом нанес завершающий удар капитан. – На флоте! На нем, родимом… Я был не прав. В Ленинград ты все-таки попадешь, но долго там не задержишься. Твоя партия, Невский, направляется в Заполярье. На Северный флот, в город-герой Мурманск. С чем тебя, собственно, и поздравляю. Еще вопросы?!

– В Риге два училища судоремонтников, – чуть дрогнувшим голосом произнес Влад. – Одно из них, сорок шестое, относится как раз к военному судоремонтному заводу. И там тоже есть выпускной курс судовых электриков. Тридцать человек. А ты… выбрал гражданского. Именно меня. Именно сейчас!

– Во-первых, не «ты», а «товарищ капитан», – расправив тощую грудь, буром попер побледневший от такой неслыханной наглости Павленко. – Во-вторых, да будет тебе известно, в нашем районе таких, как ты, всего девять человек. И все до одного, кроме тебя, клоуна с фальшивыми мышцами, до сегодняшнего дня уже были расписаны в ВМФ! А в-третьих… если через пять секунд ты не уберешься отсюда, я позову наряд! Вон отсюда, наглец! Я сказал – во-о-н!!! – Взорвался капитан, перейдя на истеричный крик и брызгая слюной из пахнущего помойкой рта.

Отступив на шаг назад и молча утерев лицо жесткой от мозолей ладонью, Невский в последний раз окинул плюгавую тыловую крысу испепеляющим взглядом, развернулся и вышел, мягко прикрыв за собой дверь: «Хочешь истерики, сволочь? Не дождешься».

Выезжая из ворот военкомата, все еще пребывающий в трансе Влад зазевался и едва лоб в лоб не столкнулся с несущимся вниз по горке тяжелым самосвалом. Его моментально прошиб холодный пот. Взяв себя в руки, Невский впервые в жизни перекрестился и, строго соблюдая черепаший скоростной режим в шестьдесят кэмэ, поехал к матери в поликлинику. Сообщить не слишком радостную весть единственному в мире родному человеку…

Вера Ивановна выслушала сына, вздохнула, секунду подумала и решительно сняла трубку телефона.

– Кому ты звонишь? – угрюмо поинтересовался Влад.

– Иосифу Моисеевичу, – быстро вращая телефонный диск, ответила Вера Ивановна.

– Гурвичу? – фыркнул Невский, вспомнив похожего на круглый волосатый мячик в подтяжках пожилого вдовца-филателиста, года два назад пытавшегося безуспешно, хотя и навязчиво, приударить за мамой. – Чем он может помочь, этот мухомор? Продать со скидкой блок залежалых марок, чтобы было что наклеивать на конверты?

– Этот человек не так прост и наивен, как старается казаться, – вздохнула мама. – Филателия – это только фасад. Я никогда тебе не говорила раньше… Иногда у меня складывалось ощущение, что для него вообще нет ничего невозможного. Что достаточно одного его слова – и решатся любые проблемы. От поступления тупого отпрыска в блатной вуз до предоставления нужному человеку вне очереди новой «Волги».

– Интересное кино. Почему я об этом подпольном кудеснике первый раз слышу? Я думал, он простой коллекционер. Три часа подряд мог об одной марке травить!

– Это все равно не имело значения, сынок, – тихо ответила мама. – Мы с ним слишком разные люди… Алло! Будьте добры Иосифа Моисеевича. Я подожду…

Иосиф? Здравствуй. Это Вера… Узнал… Значит, не быть мне богатой, – через силу улыбнулась Вера Ивановна. Долго слушала монолог филателиста, время от времени качая головой, делая страшные глаза и поднимая их к потолку. Затем улучила момент и сказала: – Давай обсудим это чуть позже, хорошо? Сейчас у меня к тебе просьба. Очень срочная и конфиденциальная. Кроме тебя, мне не к кому больше обратиться, так что выручай. Я могу говорить по телефону?.. Ты уверен?.. Ладно. Тогда без предисловий. Ося, я хочу, чтобы ты дал взятку военкому. Надо отмазать Владика от армии. Как максимум. А как минимум – отсрочить призыв на две недели. Для военкома это раз плюнуть. Отдал команду – и все. Было бы желание и адекватный интерес… Насчет денег не волнуйся, деньги есть… Вся сложность в том, что сегодня Владику выдали новую повестку, на послезавтра. Так что времени в обрез… Нет, замуж не вышла… Да, все тем же. Ему нравится… Как фамилия и звание военкома? – вслух повторила вопрос собеседника Вера Ивановна и вопросительно взглянула на сына.

– Подполковник Зекун, Пролетарский райвоенкомат, – торопливо сообщил Невский. В его душе мало-помалу начал теплиться крохотный огонек надежды. Чем черт не шутит! Если этот конспиратор Моисеич действительно такой всемогущий, как говорит мать, то наверняка не раз давал власть имущим дядям огромные бабки. Не подмажешь – не поедешь. Но это ведь тоже уметь надо. Если не хочешь в два счета влететь на зону.