Научи меня быть слабее - Виолетта Роман

— Ань, ты в порядке? — звучит у самого уха тихий голос Дениса, заставляющий меня вздрогнуть.

— Да, а что? — подняв голову, смотрю на него удивленно.

— Да ничего, ты дрожишь вся. Замерзла? — взволнованно осматривая меня, щупает мой лоб.

— Да нет. Расстроилась, что трусы все-таки проиграли, — пытаюсь улыбнуться и перевести на шутку. Дэн не очень-то верит мне, но ничего не отвечает.

Вздохнув про себя, смотрю на то, как отец, забравшись на ринг, демонстрирует парням какие-то комбинации. Осмотрев пространство зала, замечаю в толпе мужчин своего шефа. Интересно, где он был все это время? На стрельбище я его не видела.

На ринг выходит следующая пара. Мы с Дэном продолжаем делать ставки, смеемся. Я пытаюсь выглядеть расслабленной, но взгляд сам собой цепляется за НЕГО. Удивительно. В этом зале скопление тестостерона. Накачанные, высокие ребята с набитыми рукавами-тату. Один мой брат чего стоит — мечта бодибилдера, но Серебряков — словно негласный вожак, главарь. Он обладает ни с кем несравнимой мощью, силой. Плюс ко всему, у него шикарный вкус. Как бы плохо я к нему ни относилась, но выглядит Артем стильно. Думаю, что ни одна девушка не пройдет мимо равнодушной. Опасность и секс — вот, что приходит на ум при взгляде на этого мужчину.

— Артем, как насчет спарринга? — раздается громкий голос Вани. В зале воцаряется тишина, все взгляды устремляются на Серебрякова. В ответ тот едва различимо кивает головой.

— Ой, зря он, — вздыхает стоящий рядом мужчина, один из бодигардов Артема, привлекая наше внимание.

— Почему? — удивленная его замечанием, не могу смолчать. Повернувшись к нам с Деном, мужчина ухмыляется.

— Артем, в прошлом, чемпион по боям без правил.

— Черт, я совсем забыла. Мне же на работе девчонки рассказывали, что у него пояс чемпиона был, — от осознания этого холодок бежит по спине. От волнения начинает подташнивать. Перевожу взгляд к рингу, вижу, как Артем стягивает с себя футболку, оставаясь в одних джинсах, низко сидящих на его талии.

Я настолько волнуюсь за брата, что нагота этого мужчины действует на меня как красная тряпка на быка. Сейчас меня бесит в нем абсолютно все: его четко очерченные кубики пресса, его мощная спина, его широкая грудь и завораживающее тату, переходящее на шею. Что это? Устрашающее, вселяющее в мое сердце ледяной ужас какое-то языческое божество… Все в нем нарочито кричащее, слишком нахальное.

Я дико переживаю за брата. Да, он не из слабаков, но Серебряков — двинутый на всю катушку. Я помню рассказы девчонок, насколько жестко он бьется, и в каком состоянии оставались после боев с ним натренированные бойцы.

Артем, будто король, вальяжной походкой направляется к рингу. Перепрыгнув через канаты, ждет Ваньку. Пока он прыгает, разминаясь, замечаю на его спине тату. Какие-то символы по линии всего позвоночника. В какой-то момент он бросает на меня взгляд. Я ловлю его, удерживаю. Вкладываю в свой накопившиеся злость и волнение.

— Только попробуй обидеть брата, — говорит мой взгляд.

Уголки его губ дрожат. Он продолжает подпрыгивать, разминая мышцы, не спуская с меня насмешливого взгляда. А потом он пожимает плечами, как бы говоря этим: «Ничего не могу обещать. Ты ведь помнишь, я — победитель».

— Черт, — отвернувшись, сокрушенно вздыхаю. — И зачем Ванька напросился?

— Да успокойся, — произносит Ден. — Они ведь не в полную силу.

Отец дает команду к началу боя. Мужчины начинают кружиться, обдумывая, как подобраться друг к другу. Артем не нападает, просчитывает Ваньку. Брат в два раза больше Серебрякова, но преимущество явно не на его стороне. Артем на матах в своей стихии. Каждое его движение пластичное, продуманное. Будто заученный танец. Ваня первый наносит удар, но Артем с легкостью уходит от него. Ваня бьет снова и снова. Все безрезультатно. А потом будто что-то щелкает в мозгу у Серебрякова. Словно изучив брата, он начинает атаковать. Комбинация за комбинацией. Удар за ударом сыплются на Ваню. Он пытается блокировать, но Артем все-таки валит его на пол и берет в захват его шею. Он сжимает ноги так крепко, что лицо Вани становится пунцовым. Он изо всех сил пытается выбраться из ловушки, но Артем сильней.

— Отпусти его, — рычу сквозь зубы. И, словно услышав меня, он освобождает брата. Спрыгнув с него, отходит в сторону. Вздохнув в облегчении, устало прикрываю глаза.

Слышу, как Ванька кашляет, пытаясь прийти в себя, а отец отчитывает брата за ошибки. Не желая больше находиться здесь, тяну Дэна за собой.

— Пойдем в дом. Я немного устала, — говорю ему, когда мы выходим на улицу.

— Конечно, — поцеловав меня, следует за мной.

Мы заходим в дом. Я тяну его в гостиную. Денис усаживается на диван, а я кладу голову ему на колени, вытягивая ноги. Он гладит мои волосы, и я устало прикрываю глаза. В голове ни единой мысли, пустота.

— Ты вещи собрал? У нас же послезавтра самолет, — вспоминаю об отпуске. И о том, что еще даже купальник не приобрела. Черт, сколько предстоит сделать, а остался всего один день на сборы.

— Нет еще. Завтра все сделаем, — устало отвечает Денис. — Анют, не переживай. Мы всего-то на неделю едем. Много и не нужно брать.

— Я больше об Аленке волнуюсь. Как она одна? Влад просто чокнулся. Вчера заявился к ней, устроил скандал.

— У тебя в квартире? — удивленно спрашивает он.

— Да, я приехала и застала его выходящим из моей двери. Вернее — убегающим. Он даже не поздоровался, настолько был зол.

Дэн приподнимается, отчего я едва ли не скатываюсь на пол. Он ловит меня, помогает принять сидячее положение.

— Какого хрена он устраивает у тебя дома скандалы? Надо поговорить с этим идиотом, — его голос становится напряженным. — И вообще, какого черта она прописалась у тебя? У нее, что, своего дома нет?

— Что ты такое говоришь? Куда ей идти? У нее с матерью отношения напряженные. И то спасибо, пару дней с малышкой посидела. Влад с Аленой даже поговорить нормально не хочет. Ведет себя, как свинья последняя.

— Все равно. Это не повод садиться тебе на голову. У всех своя жизнь, свои проблемы. Я же не лезу к другим со своими трудностями.

— Дэн! Она моя подруга. И я сделаю для нее все. И не брошу в сложной ситуации. А ты говоришь ужасные вещи, — отстраняюсь от него. Иногда он меня удивляет. В нехорошем смысле. Всегда добрый, спокойный. Но порой с его губ слетают такие гадости, что не по себе становится.

Дэн пожимает плечами, давая понять, что ничего плохого в своих словах не видит. Раздается рингтон его телефона. Достав его из кармана, смотрит на экран.

— Черт, главврач звонит. Я сейчас, — принимает вызов, выходя из комнаты.

Оставшись одна, поднимаюсь с дивана. Приблизившись к стенному шкафу, открываю стеклянную дверцу. Взяв в руки фотографию в рамке, провожу пальцем по ее очертанию. На снимке — счастливые мама и папа. Влюбленные, смотрящие друг на друга горящим взглядом. Я нигде и никогда больше не встречала такого чувства, которое испытывали мои родители. Отец на руках ее носил всю жизнь. А мама… она была для него опорой и крепостью. Пока папа строил карьеру, подвергал свою жизнь опасности на войнах, мама хранила семейный очаг, воспитывала нас с Ванькой.