Мягкая мощь. Как я спорил с Бжезинским и Киссинджером - Джозеф Най

вступит в союз с Китаем, то совокупность ресурсов этих двух стран создаст мощную коалицию. Хотя такой союз не исключен, он представляется маловероятным, если только США не совершат серьезную дипломатическую или военную ошибку. Мало того, что раны 1930-х гг. не зажили до конца, так еще и Китай и Япония имеют противоречивые представления о месте Японии в Азии и в мире. Китай хотел бы сдерживать Японию, но Япония, возможно, не захочет играть вторую скрипку. В случае маловероятного ухода США из региона Восточной Азии Япония может присоединиться к китайскому бандпарку.

Наиболее вероятным исходом является продолжение союза с Соединенными Штатами. Союзная Восточная Азия не является вероятным претендентом на роль претендента, который вытеснит США.

Россия

Если Япония является маловероятным союзником для Китая, то как насчет России? Политика баланса сил может предсказать такой союз как ответ на подтверждение в 1996 г. американо-японского договора о безопасности. Прецедент для такого союза существует: в 1950-х годах Китай и Советский Союз были союзниками против США. После того как в 1972 г. Никсон открыл Китаю двери, треугольник стал работать в обратном направлении: США и Китай сотрудничали, чтобы ограничить угрожающую, по мнению обоих, советскую мощь. Этот союз прекратил свое существование с распадом Советского Союза. В 1992 г. Россия и Китай провозгласили свои отношения «конструктивным партнерством», в 1996 г. — «стратегическим партнерством», а в июле 2001 г. подписали договор о «дружбе и сотрудничестве». Одной из тем партнерства является общее неприятие нынешнего «однополярного мира», в котором доминируют США. Китай и Россия поддержали антитеррористическую кампанию, начатую Америкой после сентябрьских событий, но по-прежнему с опаской относятся к американской мощи.

Несмотря на риторику, существуют серьезные препятствия для заключения военного союза между Китаем и Россией. Демографическая ситуация на Дальнем Востоке, где население с российской стороны границы составляет 6–8 млн. человек, а с китайской — до 120 млн. человек, вызывает определенную тревогу в Москве. Экономический и военный упадок России усиливает ее озабоченность ростом китайской мощи. Торговля и инвестиции между двумя странами незначительны, и обе стороны в гораздо большей степени полагаются на доступ к западным (в том числе американским) рынкам товаров и финансов. Потребуется очень неуклюжее (но не невозможное) поведение Америки, чтобы преодолеть эти препятствия и еще больше заключить Россию и Китай в объятия друг друга. Как заметил один из обозревателей, «путь к сохранению общего влияния Соединенных Штатов — это сдержанное и предсказуемое применение силы, опровергающее обвинения в гегемонизме». Чем более жестко мы будем действовать, тем больше мы поможем России и Китаю преодолеть их разногласия.

Хотя это и не может привести к такому полноценному военному союзу, как в 1950-е годы, это может привести к высокой степени политической координации, направленной на срыв американских планов.

Россия по-прежнему представляет угрозу для США, в основном потому, что она является единственной страной, обладающей достаточным количеством ракет и ядерных боеголовок для уничтожения Соединенных Штатов, и ее относительный упадок не позволяет ей отказаться от своего ядерного статуса. Кроме того, Россия обладает огромными масштабами, образованным населением, квалифицированными учеными и инженерами, а также огромными природными ресурсами. Но хотя поворот к репрессивному национальному режиму может вновь сделать Россию угрозой, она не станет таким вызовом американской мощи, каким был Советский Союз в течение четырех десятилетий после Второй мировой войны.

В 1950-е годы многие на Западе опасались, что Советский Союз превзойдет Соединенные Штаты в качестве ведущей мировой державы. Советский Союз имел самую большую в мире территорию, третью по численности населения и вторую по величине экономику, добывал больше нефти и газа, чем Саудовская Аравия. Он обладал половиной мирового запаса ядерного оружия, имел больше вооруженных людей, чем США, и самое большое количество людей, занятых в научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах. В 1953 г., всего на год позже США, она взорвала водородную бомбу, а в 1957 г. первой запустила в космос спутник. Что касается «мягкой силы», то после Второй мировой войны коммунистическая идеология и транснациональная организация Советского Союза завоевали авторитет в Европе благодаря противостоянию Гитлеру, а в странах третьего мира его идентификация с народным движением за деколонизацию сделала его привлекательным. Он активно раздувал миф о неизбежности победы коммунизма.

Никита Хрущев в 1959 г. небезызвестно хвастался, что Советский Союз обгонит США к 1970 или, самое позднее, к 1980 году. В 1976 году Леонид Брежнев заявил президенту Франции, что коммунизм будет доминировать в мире к 1995 году. Такие прогнозы подкреплялись данными о ежегодных темпах экономического роста в пределах 5–6 % и увеличении доли СССР в мировом продукте с 11 до 12,3 % в период с 1950 по 1970 год. Однако после этого началось длительное снижение темпов роста и доли советской экономики в мировом продукте. В 1986 году М.С. Горбачев охарактеризовал советскую экономику как «очень дезорганизованную. Мы отстаем по всем показателям».

Шеварднадзе заявил своим чиновникам, что «мы с вами представляем великую страну, которая за последние 15 лет все больше и больше теряет свои позиции как одна из ведущих промышленно развитых стран».

В результате распада Советского Союза в 1991 году Россия значительно сократилась по территории (76 % от СССР), населению (50 % от СССР), экономике (45 % от СССР) и численности военнослужащих (33 % от СССР). Кроме того, практически исчезла «мягкая сила» коммунистической идеологии. Российская экономическая статистика, как и статистика СССР до него, заведомо неточна, но на рубеже веков оказалось, что экономика США примерно в 27 раз больше российской, расходы на исследования и разработки — в 60 раз, а военные расходы — более чем в 9 раз. Относительное количество персональных компьютеров и Интернет-хостов составляло 11:1 и 150:1.

Не похоже, что Россия будет догонять еще долго. Конечно, после распада Советского Союза наметились признаки улучшения ситуации. Россия больше не скована коммунистической идеологией и громоздкой системой централизованного планирования. В стране существует определенная степень демократии и свободы слова, хотя режим Владимира Путина предпринимает меры, направленные на подавление инакомыслия и восстановление централизованного политического контроля. Вероятность этнической фрагментации, хотя и остается угрозой (как показали чеченские войны), уменьшилась. Если в бывшем Советском Союзе этнические русские составляли лишь половину населения, то сейчас они составляют 81 % населения Российской Федерации. Политическая система остается хрупкой, а институты эффективной рыночной экономики в значительной степени отсутствуют. В российском грабительском капитализме отсутствует эффективное регулирование, создающее доверие к рыночным отношениям, и «даже 5-процентный рост не позволит российским доходам достичь уровня Испании и Португалии в течение десятилетий». По средним оценкам демографов ООН, население России может сократиться со 145 млн. человек сегодня до 121 млн. человек к середине века.

Возможны различные