Последний сон - Майя Анатольевна Зинченко

* * *

Аудитор добавила синюю ленту в прическу, что было значительным отклонением от инструкций, но сегодня был день ее рождения и хотелось праздника. Четверо человек успешно пробыли положенное время, еще четверо обязаны были появиться в течение дня. Очень редко встречу с ней пропускали без действительно уважительной причины ведь, всем известно, что представителей Комитета опасно игнорировать.

Прежде Мари ощущала восторг от того, что работает на Комитет, но с годами однообразные дни в окружении серых стен в компании нервных, испуганных людей, поумерили ее пыл. Однако прихода Лоуренса она ждала с воодушевлением. Мари отдавала себе отчет в том, что попала под его природное обаяние, но так как она осознавала этот факт, а Лоуренс никогда не пытался ею манипулировать, аудитор не видела в этом ничего дурного. Редко ее посещали столь вежливые люди с безупречным вкусом в одежде и приятным мягким голосом.

Они провели вместе уже пять встреч. Сегодня планировалась шестая — последняя в этом году, но не вообще. У них наметился прогресс и Мари собиралась довести дело до конца. Лоуренс охотно шел на контакт, без колебаний отвечая на вопросы, даже если они касались болезненных тем. Он признавал, что у него есть проблемы. Аудитор снова погрузила его в транс, чтобы проверить искренность, но ответы остались прежними.

Бросив взгляд на настенные часы, Мари нажала на кнопку вызова спрятанную под столом. Спустя мгновение, точный как всегда, в дверном проеме показался Лоуренс. Мари знаком показал на стул, зная, что без приглашения он никогда не сядет, считая это дурным тоном. Лоуренс признался, что в его воспитании много внимания уделялось правилам этикета. Первоначально она отнеслась к этому недоверчиво, пока ей не понадобилось кое-что взять с полки, и она не встала из-за стола. Лоуренс сразу поднялся, потому что, как он объяснил позже, сидеть в присутствии женщины было дурным тоном. Мари поинтересовалась, каким образом с таким подходом он работает в общем зале, где множество женщин встают и садятся, когда им вздумается, на что получила ответ, что там действуют совсем другие правила и в этом случае он может сидеть. Ей никогда не понять логики этикета.

— Как самочувствие? — аудитор внимательно всматривалась в его лицо, привычно ища следы слез, нервных потрясений и бессонницы.

— Хорошо, спасибо. Зимняя простуда в этом году обходит меня стороной. Ах… — он понимающе качнул головой, — не это имелось в виду.

— Да, речь о твоем психическом состоянии.

— Я в полном порядке. Иногда я чувствую то, что можно назвать легкой меланхолией, но не более того. Со мной что-то не так? — Лоуренс забеспокоился.

— Обычный вопрос для этого времени года. У многих портиться настроение в преддверии новогодних праздников, когда приходится подводить итоги.

— Вот в чем дело… — он задумчиво кивнул. — Праздник принято проводить в окружении семьи и друзей, поэтому если их нет, то это может расстраивать. Но для меня это никогда не было проблемой. — Лоуренс посмотрел на нее ясными голубыми глазами. — Хоть я и чувствую себя одиноким, это не оказывает на меня фактического влияния.

— И как ты планируешь встретить Новый год?

— Меня пригласили на вечеринку. Хозяйка вечера, моя бывшая коллега, планирует нечто грандиозное.

— И ты придешь?

— Да, я обещал. Будет некрасиво, если я вдруг исчезну и за столом будет пустовать мое место.

— Хорошо. — Мари ощутила облегчение, узнав, что Лоуренс не будет один в эти праздничные дни.

— Эта лента очень красивая. Синий цвет тебе идет.

Аудитор удивленно подняла бровь. Прежде Лоуренс не делал ей комплименты. Однако прежде она не вносила изменений в свой облик.

— Просто факт, — он скромно улыбнулся. — Я не пытаюсь переступить границу дозволенного. Иначе попросил бы пойти со мной на праздник.

— У тебя нет пары?

— Слишком много желающих на это место… — пошутил Лоуренс. — В последнее время я был очень занят и не успел завязать отношения.

— Как считаешь, тот факт, что ты обязан посещать аудитора, мешает этому? Твоим возможным отношениям?

— Даже если это и так, я бы не променял наши беседы на гипотетические отношения.

Она предложила ему развить мысль.

— Мне кажется, я всегда видел мучительные сны. Тяжело переживал происходящее в них, ничего не помня после пробуждения, — он заговорил сбивчиво, быстро, словно боясь не успеть рассказать. — Наяву оставалось лишь горькое послевкусие. Сейчас, когда я пытаюсь с этим работать, я запоминаю сны, могу говорить о них, и на их место приходят другие, не такие ужасные. Одно тянет за собой другое. Моя проблема будет исчерпана, когда не останется больше забытых снов. А для этого мне нужно продолжать приходить сюда и рассказывать о том, что со мной происходит.

Лоуренс предпочитал называть свое расстройство проблемой, но никогда болезнью. Мари сделала пометку в блокноте, чтобы позже поразмышлять о причинах этого факта.

— Интересное наблюдение.

— Благодарю.

— Ты думал о природе снов? О том, что их вызвало?

— О, неоднократно. Только у меня так и нет логичного ответа, отчего пятилетнему мальчику может присниться сон о смерти его жены с которой он не был знаком. Может быть в практике такое уже встречалось?

— Я не могу обсуждать другие случаи, — Мари покачала головой. — А даже если бы и могла, это нас бы ни к чему не привело. Чем бы ты хотел поделиться сегодня?

— У меня есть новые рисунки. — Лоуренс с готовностью достал из портфеля папку. — Я видел приятный сон.

— Снова дом на побережье?

— Да. Теперь я заглянул в другие места — на кухню и в сад на заднем дворе. Сад небольшой, очень уютный. Еще я видел комнату на верхнем этаже. В ней есть большое панорамное окно откуда прекрасно видно море. Хотя летом там душно, если окна закрыты.

— В твоем сне была летняя пора? — Мари внимательно изучала карандашные наброски, тщетно ища любые странности, но рисунки были совершенно нормальны.

— Да, жаркое лето. Может быть август. В саду все цвело, но я не очень хорошо разбираюсь в цветах. Узнал только розы. — Лоуренс нашел нужный рисунок. — Вот они. Вьются по ограде. Что скажите?

— Здесь много интересных деталей, — сказала аудитор, заметив женские вещи — гребень на столике и перекинутую шаль, через спинку стула.

— Да, сон был очень ясный и повторялся дважды. Я даже сейчас вижу убранство дома, если закрою глаза.

— Что ты чувствовал?

— Безмятежность. Я приготовил себе чай и пошел в сад, чтобы побыть на свежем воздухе. Летний сон об этом месте отличается от зимнего, — Лоуренс задумался. — Он легкий, приятный, в нем еще ничего не произошло. Словно моя