Ведьмин путь - Дарья Гущина

Не собой... За три года работы я перелопатила, приводя в порядок, уйму дел, в том числе и уголовных. И еще оставались в живых, попрятавшись по заброшенным деревням на перевалах, ведьмы и колдуны, презирающие законы. Считающие, что мы не должны находиться под надзором наблюдателей. Полагающие, что нельзя запрещать ни магию тьмы, ни ее смертоубийственные заклятья и ритуалы. Живущие долго, гораздо дольше отмерянных нам природой ста пятидесяти лет.

Кроме всего прочего, отступники умели скрывать истинную внешность – и не просто иллюзией маскироваться, а становиться другим человеком, меняя свое тело под чужое. Нашла отступница подходящую ведьму, сменила «шкуру» со своей на ее, чтобы спрятаться... А бывшего носителя «шкурки» потом находят в глуши, и хорошо, если тело поддается опознанию. И хорошо, если находят.

Руна тихо пела и смотрела на меня, не мигая. А еще, конечно, есть вариант нечисти – взяла под контроль сознание, увела... Но в это верилось слабо. У нас природный иммунитет против одержимости и сильного воздействия, а чтобы месяц тащить на буксире почти столетнюю ведьму, нужно быть... даже не бесом. А кем-то посильнее. А сильнее бесов в нашем мире, слава богу, никого не появлялось. Кроме... слабой нечисти. Способной отъестся на силе тех же бесов и превзойти их – на время. На час-два, не больше. Но никак не на месяц. И – лёд? Нечисть стихийной магией не владеет.

Мои умозаключения совпадали с тем, что было указано в досье. Да, несанкционированная магия. В алтайской деревушке ведьме делать нечего – там нет ни древних капищ, ни интересных захоронений, ни старых тайников. Наблюдатели покопались на месте да закрыли дело. Замороженное тело изо льда извлечь так и не смогли, поэтому всё опознание свелось к расспросам местных жителей. И хозяйка ли Руны умерла на перевале или некто, под ее личиной, достоверно не установили. А значит, кошка может не зря ждать и сторожить ведьмину комнату.

– Что же ты бережешь, а, полосатик? – я почесала кошку за ухом.

Старое, очень старое животное, если смогло выжить без хозяйки. И, кстати...

– Я же тебе поесть купила.

Не поленившись, я сходила на кухню и вернулась с открытой банкой паштета. Кошка принюхалась и неспешно приступила к ужину. А я закрыла поисковые программы, отодвинула компьютер и допила остывший чай. В бумагах, выданных Верховной, имени этой ведьмы не было. Значит... девятая. Убили ее (или заставили исчезнуть) всё же здесь (или отсюда), иначе Руна жила бы сейчас на Алтае.

И снова вспомнились намеки Верховной: пропасть – не значит умереть. И в городе есть что-то, требующее проверки... Я посмотрела на плотно зашторенные окна. Призраки? Пока не подавали признаков существования. Кольцо распознавания молчало. Еще что-то, кроме?.. Не люблю домыслы без фактов, как и гадать попусту не люблю. Хотя...

Кошка доела и нырнула в кресло, повозилась в пледе, «свивая» теплое гнездо. Закрыв ноутбук и поставив его на стол, я налила в кружку воду, включила кипятильник и подошла к окну. Хотя есть еще один непроверенный вариант, связанный с другой ведьмой, – с той, что замерзла и стала прообразом памятника. «Ты не та!», – крикнула она мне во сне. Значит, должны быть «те». Значит...

Пропавшие ведьмы, толпы призраков... Не слишком ли много странностей для крошечного, богом забытого городишка?

В номер тихо постучались. Выключив кипятильник, я открыла дверь.

– Вы сказали зайти, как бабуля уснет, – пояснила с порога Анжела и глянула с неожиданной застенчивостью.

Кивнув, я собрала мусор, отправив туда и консервную банку, рассовала по карманам штанов кое-какие зелья, обула тапки и накинула на плечи куртку. Закрыла дверь на ключ и сказала:

– Где?

– Мы внизу живем, – торопливо, словно боясь, что я передумаю, кивнула она. – Направо по коридору и до конца, последняя комната. Давайте пока мусор уберу.

Комната хозяйки гостинцы была точной копией моей, только очень теплой. Сняв куртку, я подошла к кровати. Бабушка Анжела спала на боку, спиной ко мне, под тонной одеял, и в вязкой, душной темноте раздавалось ее неприятное дыхание – надсадное, хриплое, тяжелое. И мерзко пахло лекарствами. И...

– Анжела, выйди, пожалуйста, – я включила лампу на прикроватной тумбочке.

...нечистью.

Благодаря Натке я немного научилась опознавать нечисть по запаху. Она не только от «паука» меня прикрыла, но и после нападения долго лечила, используя знания, амулеты... и свою кровь. И кое-что от «лисы» мне передалось. И сейчас я остро чувствовала... не тот воздух. Не так среди людей пахнет. Суть запаха уловить не могла, на «оттенки» разложить для опознания вида нечисти – тоже, но чувствовала. Правда, в обычно улавливала вредоносное, но и то хлеб.

– Выйди, – повторила я мягко.

Девчонка удалилась недовольно, но послушно и быстро. Я тряхнула левой рукой, перебрала браслеты и нашла необходимый. Сжав в ладони, прошептала наговор, и металл мигнул красным. Хорошо, нечисть мелкая... Легко оборвать связь и легко оградить бабушку от новых посягательств. Но плохо, что не вычислить. Не мне. И остро кольнуло понимание: не я здесь должна быть. Не такая я.

Браслет засиял багряным, делая незримое видимым. «Присоска» нашлась на спине. Как обычно. Щупальце от нее шло тонкое, бледное. Давно присосалась и давно не питается. Отсоединенное – тоже плохо, не проследить. Механизм капельницы: у нечисти – «катетер», у человека – «лекарство», а трубка-щупальце – из энергетики обоих сотканное.

Потерев руки, я присела и осторожно отсоединила «присоску». Щупальце без ощущения жизни разом ссохлось, распалось на лоскуты. Бабушка тихо вздохнула и расслабилась. Дыхание стало спокойным, ровным. Выздоровеет теперь за пару дней. А чтобы снова никто не присосался... Я сняла второй браслет и положила его на край кровати. Шепнула наговор, и он юркой змейкой нырнул под одеяло. Закрепится на руке, растечется по коже неощутимым невидимкой, продержится с месяц и распадается.

Взяв с кресла куртку, я с минуту просто грелась, впитывая тепло. Когда бы нечисть ни обнаружила пропажу, следующую «присоску» она создаст минимум за месяц. А за это время ее реально найти. Если повезет, даже мне. Правда, признала я с сожалением, только нечисть крупную. Мелкую, веками маскирующуюся под людей, – увы. Только если она сильно налажает. Лучше написать Верховной. Для работы с нечистью есть специально обученные люди – заклинатели, вот и пусть помогают. Правда, телефоны людей из прошлой жизни я давно все удалила, но в системе почты есть «запоминалка».

Еще и нечисть... Я нахмурилась. Надобно проверить таинственного парня, сидящего взаперти. Он может как искомой нечистью оказаться, так и очередным «лекарством».

Часы показывали полдвенадцтаого ночи. Самое время вломиться в комнату к таинственному незнакомцу и пролепетать, что я ошиблась дверью. Накинув куртку и затянув волосы в тугой конский хвост, я вышла в коридор, преисполненная решимости и чувствуя себя... возвращающейся.

Человеку нужно быть к чему-то привязанным, желательно маниакально и фанатично – крепко и навсегда. Без этого он болтается, неприкаянный, как навеки проклятый «Летучий Голландец», без управления и шансов на спасение, без смысла жизни – ощущения собственной нужности и цели – бросить якорь в родном краю.