Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря - Вольфганг Викторович Акунов

«грязную работу», как «оптиматы», так и «популяры» могли со спокойной душой и совершено безнаказанно, сколько угодно, хулить и злословить «презренного» Мария, «запятнавшего свои руки кровью сограждан».

Ставшему в одночасье политическим банкротом Гаю Марию пришлось покинуть Рим. На некоторое время…

6. «Высшая школа демагогии»

Военно-политические события, свидетелем и современником которых Гай Юлий Цезарь был на протяжении первых пятнадцати лет своей бурной и переменчивой жизни, характеризовались беспримерной жестокостью практически всех своих участников. «Гражданский мир», временно воцарившийся между сенатской партией и «всадническим» сословием после ликвидации Марием «левых радикалов» Сатурнина и Главции, оказался, как и следовало ожидать, крайне непродолжительным. Трудности, вызванные охватившей Рим «ползучей» (или, выражаясь современным языком, «гибридной») гражданской войной, усугублялись внешнеполитическими осложнениями, беззастенчиво используемыми представителями правящих кругов в своих интересах.

Римская республика была поставлена на грань уничтожения так называемой «Союзнической войной» — вооруженной борьбой италийских племен и народностей за равноправие с римлянами, ибо Рим обращался со своими италийскими «союзниками» не как с равноправными партнерами, но как с колониальными народами, прикованными к римской державной колеснице. А тут еще и воинственный царь Понта — Митридат (тезка несчастного раба, прибитого к кресту за непочтительное слово о гении своего хозяина, из Петрониева «Сатирикона»), у которого, как говорится, «меч так и чесался в ножнах», всерьез взялся за ликвидацию римской гегемонии на Востоке, приветствуемый, как освободитель от ненавистного римского ига, населением (мало)азиатских эллинистических государств, не исключая бывшего Пергамского царства, раболепно следовавшим дотоле в фарватере Рима.

Римские «оптиматы» назначили командовать экспедиционным корпусом, направленным против воинственных понтийцев царя Митридата VI, патриция Луция (Лукия) Корнелия Суллу, бывшего подчиненного Мария в годы Югуртинской войны, рьяного приверженца сенатской партии, а кроме того — личного, и притом заклятого, врага «безродного выскочки из арпинского захолустья», чьим головокружительным успехам Сулла втайне отчаянно завидовал (впрочем, Марий отвечал Сулле взаимностью, затаив на «спесивое патрицианское отродье» злобу еще с тех пор, когда именно «столичный мажор» Сулла, будучи подчиненным Мария, убедил мавританского царя Бокха выдать ему бежавшего к маврам от римлян Югурту). Чтобы досадить Марию, Сулла не снимал с пальца кроваво-красной яшмовой камеи, на которой была изображена выдача ему Бокхом Югурты. Вид этого драгоценного перстня, нарочито выставляемого Суллой напоказ при каждом удобном случае, доводил до белого каления «мужлана из окрестностей Арпина», возмущенного столь неприкрытым умалением его, Мария, собственных заслуг в одолении Югурты. Одержав победу над понтийским царем Митридатом, «оптимат» Луций Корнелий Сулла стал опаснейшим из соперников «популяра» Гая Мария в борьбе за власть над «вечным» Римом…

На протяжении следующих пятнадцати лет партии «оптиматов» и «популяров» попеременно одерживали друг над другом верх, используя голую силу. Рим осаждали, штурмовали[38], поджигали, грабили — и кто же? Не внешние враги, не «варвары», не супостаты-иноземцы, а сами же римляне. Действовавшие, якобы, в интересах «прекращения гражданской смуты». «Смутьянами» же неизменно считались представители партии, находящейся в данный момент не у власти…

После очередной смены власти победители устанавливали режим кровавого террора, методично и систематически вырезали виднейших представителей враждебной партии, конфисковывали их недвижимость и движимость, перераспределяя их в пользу собственных сторонников. Одержав, в очередной раз, победу над «популярами»-марианцами, беспощадный Сулла приказал истребить несколько тысяч побежденных, цинично заявив дрожащему от ужаса, приведенного в панику доносящимися снаружи воплями убиваемых, сенату, что он лишь «наказывает нескольких преступников» (или, в другом варианте, «дает урок кучке негодяев»). Однако марианцы «популяры» на поверку оказались, в общем-то, ничуть не лучше противостоявших им сулланцев-«оптиматов». Взяв, в свою очередь, штурмом Рим в 87 году до Р. Х., «народники» свирепствовали в «Вечном Городе», как дикие звери, на протяжении целой недели. Причем озлобленный, состарившийся, консул Марий сам подавал пример своим сторонникам, выделяясь даже на фоне творимых теми зверств особенной жестокостью (как утверждают, «марианцы», взявшие Рим, немедленно, без лишних разговоров, убивали всякого, на кого озверелый от крови сограждан вождь указывал им кивком головы или даже каждого, на чье приветствие Марий не отвечал). Между прочим, жертвами развязанного «марианцами» террора пали в 87 году отец и брат упомянутого выше Марка Лициния Красса, «самого богатого человека в Риме» (если верить Плутарху Херонейскому). Смерть Гая Мария в следующем, 86 году, лишила «популяров» партийного лидера, но не партийного руководства в целом. Борьбу с «сулланцами» возглавили другие «марианские» вожди — более молодые, но не менее энергичные, честолюбивые и алчущие власти, чем умерший Марий Старший (его сын — Марий Младший — также активно боролся с «оптиматами»). Сторонник Мария — Цинна (Кинна, Синна) — сам объявил себя консулом и оставался им на протяжении целого ряда лет, обеспечивая себе поддержку плебса искусным политико-экономическим маневрированием. На дочери этого четырехкратного (!) консула — самозванца Цинны — впоследствии женился наш Гай Юлий Цезарь…

Утопающее в пышной зелени садов фамильное гнездо рода Юлиев наверняка не осталось незатронутым этими бурными событиями, особенно с учетом тесных семейных связей Юлиев с верхушкой партии «популяров».

Несомненно, бурные перипетии гражданской смуты представлялись внимательно следившему за ними молодому Цезарю следствием нескончаемой череды беспощадных схваток в борьбе за власть, в которой побеждает самый беззастенчивый в средствах, сильный, быстрый, решительный и ловкий, лучше других владеющий искусством цинично использовать идеалы как средства достижения успеха. Вот каковы были его «университеты». Или, с позволения сказать, Высшая Школа Демагогии (сокращенно — ВШД).

7. Планы карьерные и матримониальные

В соответствии с традициями лучших семейств патрицианской знати, наш Гай Юлий Цезарь Младший получил первоклассное, по тем временам, воспитание и образование. Его научили читать и писать не только на родном латинском языке, но и на греческом — языке светского общения римской аристократии (игравшем роль, сравнимую с ролью французского, как языка общения правящей верхушки и образованных кругов всех стран, в XVIII–XIX веках и английского в наше время). Подобно всем своим знаменитым современникам, Цезарь изъяснялся и писал по-гречески не только бегло, без труда, но и с особым изяществом, не хуже высокообразованного природного грека. Главным предметом для молодого человека его происхождения была, несомненно, риторика — искусство красноречия. Опытные риторы тщательно готовили его к политической карьере. Другим, не менее важным, предметом была изящная словесность, или, иначе говоря, литература. В юные годы Цезарь, подобно многим своим знатным сверстникам, баловался сочинением стихов и даже написал трагедию, что также диктовалось правилами хорошего тона, принятыми у людей его круга. Возможно, нам с уважаемым читателем следует возблагодарить Бога (или муз) за то, что эти, несомненно, дилетантские сочинения не сохранились. Зато какое наслаждение читать сухую, но яркую прозу зрелого Цезаря (разумеется, если она действительно