Вилла Мавританка. Пьеса - Андрей Владимирович Поцелуев

которые курят в постели и прожигают простыни. Бывают гости, которые сидят на диете и им надо готовить отдельную еду. Кто-то из гостей может запросто позвонить в Лондон или Нью-Йорк, не задумываясь о том, какие счета придется за них оплачивать. Но самые плохие гости, которые берут у вас перед отъездом деньги в долг и не собираются их отдавать. Главный недостаток гостей — они мешают Моэму работать. Они же приезжают отдыхать со всеми атрибутами отдыха: бездельем, бесцеремонностью, пьянством.

ОЛИВИЯ. Ну пусть тогда не приглашает гостей.

ДЖЕРАЛЬД. Без гостей он не может обойтись. Они приносят с собой на Лазурный берег частичку лондонской жизни, с которой он утратил связь. Кроме того, он наблюдает за гостями, слушает их истории, многие из которых потом становятся сюжетами его рассказов. К тому же Моэм не лишен снобизма. Ему льстит общение с титулованными знаменитостями. Вокруг него всегда много людей. Это всегда бывает вокруг человека, когда он в силе и славе.

СЕСИЛ. А как он выбирает, кого приглашать?

ДЖЕРАЛЬД. Попасть на виллу совсем не сложно. При условии, что вы титулованная особа, состоятельный человек, знаменитость или (внимательно посмотрел на Сесила) привлекательный молодой человек. Правда, члены царствующих фамилий скучнейший народ. Они принимают от вас бесчисленные услуги, но сами и не подумают вам чем-то услужить. У Моэма всегда кто-то гостит. Порой новые гости тут же сменяют старых. Но Моэм не только любит встречать гостей, но и провожать их. Вы вот внимательно прочитали свои приглашения?

МАНУЭЛЬ. А у меня приглашения нет.

ОЛИВИЯ. А что в них такого особенного?

ДЖЕРАЛЬД. А то, что там четко указано время прибытия на виллу и время убытия с нее.

СЕСИЛ. У меня с собой нет приглашения. Осталось в комнате.

ОЛИВИЯ. У меня тоже.

ДЖЕРАЛЬД. К счастью, у меня есть копии ваших приглашений. Так сказать, для контроля выбытия гостей. (Достает из пиджака приглашения и начинает читать вслух.) Так, мистер Сесил Битон. «Уважаемый такой-то. Вы приглашаетесь на виллу «Мавританка» с одиннадцати часов утра пятнадцатого июля до двадцати трех часов вечера двадцать второго июля». «Мисс Оливия Уилсон. Вы приглашаетесь на виллу «Мавританка» с одиннадцати часов утра пятнадцатого июля до двадцати трех часов вечера двадцать второго июля».

МАНУЭЛЬ. Очень похоже на туристический ваучер.

Сесил и Оливия выглядят растерянными.

СЕСИЛ. Я и не обращал внимания на день отъезда. А как же мы доберемся на поезд вечером?

ДЖЕРАЛЬД. Не волнуйтесь, шофер Жан вас отвезет в Больё. Старикан очень щепетилен в таких вещях. Гостей много, поэтому важно организовать их смену. Отсутствие пунктуальности вызывает у него раздражение. Как-то один из гостей опоздал к обеду и всем пришлось его ждать, так старик мне сразу шепнул на ухо: «Он всегда был глуп». Он не прощает опозданий даже своим родственникам. Кто-то из его родни с детьми застрял в автомобильной пробке и не успевал к обеду. Когда они с большим опозданием подъехали к вилле, дети просто выскочили из машины и, даже не захлопнув двери, бегом побежали к столу, дабы не навлечь на себя гнев Моэма. Он сам очень дисциплинированный и требует этого и от гостей.

СЕСИЛ. Будем иметь в виду. Да, дорогая? А что это за символ повсюду на вилле. На книгах, бумаге, портсигарах, авто? Везде.

ДЖЕРАЛЬД. Это мавританский символ. Моэм считает, что он оберегает его от сглаза.

ОЛИВИЯ. А скажите, Джеральд. Я давно хотела спросить. А правда, что бутылки шампанского большого объема имеют свои имена?

ДЖЕРАЛЬД. Да, французы их называют флаконами. Конечно, наиболее распространенными в обиходе остаются традиционные бутылки объемом ноль семьдесят пять литра. Но на праздничном столе иногда можно встретить магнумы — флаконы по полтора литра, жеробоамы по три литра. Но есть и совсем экзотические — матусалемы по шесть литров и бальтазары по двенадцать литров. Я однажды видел даже соломона, который содержит эквивалент двадцати четырем стандартным бутылкам шампанского, весит сорок три килограмма и имеет в высоту восемьдесят пять сантиметров. Но, думаю, сегодня за ужином будет шампанское в обычных бутылках.

ОЛИВИЯ. И какое будет шампанское?

ДЖЕРАЛЬД. «Пол Роже». Моэм его больше всего любит. Кстати, это любимое шампанское Черчилля. И еще, хотя жаркая погода сегодня оправдывает некоторую вольность в одежде, Моэм очень любит, чтобы на ужин все одевались торжественно. Он считает, что переодевание к ужину — это один из способов сохранить чувство собственного достоинства. Вот вы, Оливия, как-то всегда легкомысленно одеты.

ОЛИВИЯ (игриво и вставая в позу, держа руки на поясе.) Жаль, всегда мечтала выглядеть как шлюха.

Сесил смотрит на нее с укоризной.

Шучу, шучу. Я буду прекрасной великосветской дамой.

Они все уходят.

Сцена 2

Та же часть парка виллы. Слева на сцене стоит кресло-качалка. Входит Уильям. На нем белые брюки и светлый пиджак. Те же бархатные ботинки. Он садится в кресло и начинает читать книгу, слегка раскачиваясь в кресле. Входит Эрнест.

ЭРНЕСТ. К вам приехала Мари Лоренсен, сэр.

УИЛЬЯМ. Пригласите ее в сад, Эрнест.

ЭРНЕСТ. Она хотела бы предварительно взглянуть на свои картины в доме.

УИЛЬЯМ. Хорошо. Передайте, что я жду ее здесь.

Слышен голос Мари Лоренсен. Она говорит о своих картинах.

МАРИ ЛОРЕНСЕН. Какая хорошенькая! Прелесть! Это восхитительно! Не может быть никаких сомнений, это просто шедевр!

Уильям с ухмылкой смотрит в зрительный зал. Входит Мари Лоренсен. Она выглядит гораздо моложе своих лет. Одета в черное платье от Шанель. Уильям встает ей навстречу, протягивает обе руки, но в последний момент опускает их.

УИЛЬЯМ. Здравствуйте, моя дорогая, прошу вас, садитесь.

Оба садятся в кресла.

В этом платье вы чудо как хороши.

МАРИ. Спасибо, в моем возрасте лишним комплиментом не брезгуют.

УИЛЬЯМ. Полноте, какой у вас возраст, сейчас живут долго. Хотите кофе?

МАРИ. С удовольствием. Я нашла свои картины в отличном состоянии.

УИЛЬЯМ. Я очень рад.

Звонит в колокольчик. Приходит Эрнест.

Эрнест, будьте любезны два кофе.

ЭРНЕСТ. Сию минуту, сэр.

Он уходит.

МАРИ (возвышенно.) Нет, только художник может понять настоящее искусство и быть его истинным ценителем!

УИЛЬЯМ. Не согласен с вами. Это заблуждение — почитать искусство за ремесло, до конца понятное только ремесленникам. Искусство — это выражение чувств, а чувства понятны всем людям.

МАРИ. У большинства людей все мысли направлены в первую очередь на удовлетворение своих потребностей и сохранение своей жизни. Людям надо питаться и одеваться, а потом уже понимать искусство.

УИЛЬЯМ. Искусство должно