Ты умрешь в Зазеркалье - Юлия Викторовна Лист

за черной парадной дверью. Веру поразило отсутствующее выражение лица Аски: холодное, безэмоциональное, даже обреченное. Это была ее третья маска? Или она все-таки расстроилась, что сорвалось свидание?

Едва они скрылись за парадной дверью, как мрачный, словно грозовая туча, Эмиль сел за столик напротив Веры, залпом выпил остывший кофе и уронил локти на стол.

– Видел их? – спросила она.

Он промолчал, отстегнул фотоаппарат от пояса и положил его на столик.

– Она показалась мне очень грустной. Может, ты зря это затеял? – проговорила Вера, но пожалела об этом. Эмилю лучше не стало.

– Буду сидеть здесь до тех пор, пока не стемнеет, – сказал он. – В сумерки, пока еще не зажгут фонари, залезу на дерево.

– Ты сумасшедший, – вздохнула она. – Какое еще дерево?

– Я должен знать, что творится в их квартире.

– А если шторы будут задернуты?

– Я буду ждать, когда откроют окна. Жара. Они иногда открывают.

– У них наверняка кондиционер.

– Но свежий воздух все равно нужен. Что-нибудь да получится выявить. Ты можешь ехать.

Вера откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

– Все под контролем, – нахмурился Эмиль.

Вера покачала головой.

– Ты не в себе.

– Я должен знать, что происходит между ними, – сквозь сжатые зубы произнес он.

– Мы выглядим подозрительно.

– Да брось! Вокруг одни туристы, они ничего не поймут. Коренные парижане все уже смотались куда-нибудь в Нормандию или к замкам на Луаре. Мы сами, как два туриста. Вон, посмотри, какой у меня фотоаппарат! Такие только туристы покупают.

– И детективы.

– Детективы живут только на страницах книг и экранах телевизоров.

Вера прикрыла веки и вздохнула.

– Я останусь.

– Не надо.

– Кто кости твои будет собирать, если свалишься с дерева?

Он достал айфон, открыл приложение. На карте зеленая точка, означающая Аску, мерцала где-то в районе очертаний дома с волнообразным фасадом в стиле Гауди. По лицу Эмиля трудно было понять, чувства его толкали на эти странные поступки или азарт охотника. Действительно ли он влюбился в девушку, или вступил в негласное соревнование с ее отцом? Он терпеть не мог незавершенных дел, его мозг взрывался, если что-то не получалось сразу. Возможно, это единственный для него способ получить достаточную дозу серотонина – поставить галочку в графе «готово». Вера давно подозревала, что Эмиль все-таки чуточку психопат, и если бы не занимал голову расследованиями и монографией по психологии лжи, то стал был вторым Джеком-потрошителем. Он был из тех, кому не приносили удовольствия простые радости жизни. Он должен был, как истинный паранойял, биться за некую призрачную справедливость и, как истинный шизоид делал это весьма оригинальным манером, действуя по кодексу, известному только ему одному.

Но в то же время… в его поведении иногда проскальзывала настоящая, неподдельная эмпатия.

За время ожидания они пообедали. Вера успела прочесть три главы книги «Биология добра и зла» Роберта Сапольски, закаченной в читалку на телефоне. Эмиль сидел, уставившись перед собой в одну точку. За два с лишним часа ни Аска, ни ее отец из парадной не выходили. Шеф становился все мрачнее, видимо, рисуя в воображении страшные картины насилия, избиения и страданий девушки.

Примечательно, что никто другой тоже не входил в дом и не выходил из него, значит, и вправду, коренные парижане убегали от жары за город.

Наконец настал час, когда «все кошки серы», – сумерки. Эмиль поднялся, стянул со стола фотоаппарат и пошел к разделительной части бульвара с зелеными насаждениями, на ходу закрепляя его на поясе. Вера в страхе глянула назад, не смотрит ли кто на него, не следит, не кажутся ли они подозрительными?

И пока она оборачивалась, Эмиль исчез.

Она подняла голову, ища его в густоте крон, но ветки столетних платанов были развесистыми и пушистыми, а сумерки мешали что-либо разглядеть. Все предметы действительно стали одинаково серыми.

В семиэтажном доме, возле которого они сидели, начали зажигаться окна, ему вторили соседние дома и те, что стояли напротив, включились фонари, зажглось освещение и в «Турне-Бушон». Теперь заметить Эмиля стало совершенно невозможно, даже если он и сидел на одной из веток против дома № 67. Освещение на бульваре Распай было устроенно таким образом, что деревья тонули во мраке, а здания сияли, как рождественские елки.

И Вера успокоилась. Даже вновь принялась за чтение, на некоторое время провалившись в книгу.

Вскоре кто-то тронул ее за плечо – Эмиль подошел сзади. Он был сосредоточен, но не мрачен. Сел на пустующий рядом с Верой стул, попросил официанта принести счет и молча стал показывать ей свою добычу. Крутил колесико, на дисплее фотоаппарата мелькали снимки. Окна плавного эркера на втором этаже имели жалюзи, и одно из них спустили наполовину. В щель была видна Аска, одетая в растянутую майку и широкие шорты, волосы собраны в тугой хвост, на руках красные боксерские перчатки. Кто-то в черном стоял спиной и держал спортивную лапу, а девушка молотила по ней, как сумасшедшая, кулаками, коленями и даже головой. На кадрах застыли ее раскоряченные позы, сжатые кулаки и мокрое, изможденное лицо.

– Он тренирует ее, – объяснил Эмиль, но радости в его голосе не было.

– Бокс?

– ММА.

– Ужас!

– Все правильно. Девушка должна уметь за себя постоять.

Вере пришел на ум фильм, где Дженифер Лопес отметелила мужа-абьюзера. Кажется, назывался он «С меня хватит».

– Возможно. У нее же какой-то дан по карате. Зачем ей еще ММА?

– Мне пришла в голову мысль. – Эмиль выключил экран фотоаппарата, серьезно посмотрев на Веру.

– К-какая? – пискнула она. Взгляд у Эмиля был такой, будто он замыслил шалость, но, как всегда, недобрую.

– Завтра начнем тренировки. Я покажу тебе пару приемов, отработаешь их.

Вера чуть не задохнулась, даже привстала.

– Ну уж нет! Потом ты меня бегать по утрам заставишь? Нет и нет! – Она вышла из-за стола, достала телефон и отсканировала со счета QR-код, чтобы заплатить за обед, перетекший в ужин. – Смотри, я откупилась! Никаких тренировок, мне достаточно поездок на байке. Что еще удумал!

Эмиль смотрел на нее с улыбкой змея-искусителя, отбросив локоть на спинку стула. Его забавляла реакция Веры.

Печальнее всего, что она знала, выкрикивая эти жаркие слова в свою защиту: шеф от нее не отстанет. И завтра ей придется, как Аска, молотить кулаками лапу или того деревянного болвана, который стоял у него в тренажерном зале. Вера представила этого болвана, пол, выстеленный красно-синими татами, китайские секиры, мечи и кинжалы с красными кисточками на ручках, висящие на стенах, и ее пробила дрожь.

Глава 4

Секретный агент Кристина Дюбуа

Задыхаясь, пытаясь