Дочь за отца - Владимир Григорьевич Колычев

живет.

— Папа плохой?

— Я этого не говорила.

— Я говорю. Мой отец тоже с нами не жил, я говорю, что он урод.

— Папа плохой, — кивнула Женя. Она готова была согласиться с этим утверждением, лишь бы поскорее оказаться дома, в горячей ванне.

— Папа плохой прокурор.

— Папа плохой прокурор, — повторила она.

— Но даже плохой прокурор может спросить, кто стрелял. Что ты должна ответить?

— Кто-то выстрелил. Но я ничего не видела.

— Я тоже, — кивнул Виталик.

— А если обманете?

— Не обманем.

— Если обманете, мы найдем вас и накажем. Этот подвал вам покажется раем.

— Да мы понимаем!

— Ну так что, чайку?

— А можно дома?

— Можно и дома, — кивнул Костя.

Он указал на выход, чувство радости захлестнуло Женю, окрылило. Костя путь не преграждал, она вышла из проклятого подвала в такой же холодный дом. Машина стояла во дворе, двигатель работал, в салоне тепло, но Женя согрелась не сразу. Для этого ей понадобилось крепко-крепко прижаться к Виталику, что сделала она с удовольствием.

* * *

Дачный поселок, холодный дом, подвал глубокий, но там самый настоящий морозильник. Если бы не свет электрической лампочки под потолком, Степан бы подумал, что попал в склеп. На бетонном полу лежал рваный полосатый матрас, такое же грязное ватное одеяло. И еще на полу валялся фантик от конфеты. Степан не поленился, поднял его, осмотрел и понюхал.

— Совсем свежий, сегодня конфетку съели.

— Здесь ребят держали, — кивнул Комов.

Это был уже третий адрес, который назвал Логачев. И снова ничего. Но хотя бы след заложников обнаружился. Да и вокруг дома натоптано, след от машины совсем свежий.

— Может, домой отвезли? — спросил Лозовой.

— В любом случае нам тоже по домам пора, — глянув на часы, зевнул Степан.

Домой он вернулся в пятом часу, лег, не раскладывая диван, без десяти восемь поднялся, умылся и отправился в отдел. Он, конечно, в отпуске, но с Полухиным и Урываевым нужно что-то делать. Он же их задерживал, ему и решать, как с ними быть.

Но начал он с Логачева, которого оставлял в камере на ночь. Извиниться перед парнем нужно и отпустить. Логачев, конечно, не ангел, но порядок есть порядок.

Бандита привели к нему в кабинет, сняли наручники. Степан поставил перед ним кружку горячего чая.

— Что там, цианистый калий или что? — съязвил парень.

— Зачем ты так? — присматриваясь к нему, попенял Круча.

Кожа у него на подбородке содрана, как будто мордой по стене возили. Синяки на горле, словно его душили. Еле заметные синяки, но тем не менее.

— Зачем я так? Я тебе все сказал, а ты меня с этим уродом закрыл?

— С каким уродом? — не понял Степан.

— С Полухиным!

— Не закрывал я тебя с Полухиным… Может, ошибка вышла?

— Да нет, не ошибка! Это спецом все.

— Да нет, ты все сказал, я дал отбой… Извиниться перед тобой вот хотел.

— Ну так извиняйся! — Логачев развалился на стуле, закинув руки за спинку.

— И что там с Полухиным? Задницу тебе надрал? — качая головой, спросил Степан.

Накладка вышла, виноват он, не уследил, но Логачеву совсем не обязательно вести себя по-свински.

— А это смотря кто кому еще надрал!

— Сделал все, как я учил?

— А как ты учил?

— Ну, ты же хозяин-барин, а не он. По-хозяйски себя вел?

— А это не твое дело!

— Предъявил ему за Верзилу?

— Да иди ты!

— А то вдруг нет больше Верзилы? Мы-то его так и не нашли вчера. Может, турмановские его замочили?

— Замочили?! — нахмурился бандит.

— А они могли его замочить? Что тебе Полуха сказал?

— Что сказал… Ну, говорил… Зря мы, сказал, на Катафалка наехали.

— В смысле на Катафьева?

— Ну да. Ствол у него отобрали. Золотой.

— У Катафьева отобрали?

— Да, — кивнул бандит.

— А потом еще и убили?

— Ну так в том-то и дело. Турман хочет знать, как там было дело.

— А как было? Эти двое подъехали, которых Верзила опустил, так я понимаю?

— Да, они подъехали.

— Один Катафьев, другой… — Степан выдержал паузу в расчете на подсказку.

— Ну, Катафьев который, это Катафалк. А второй Кокон.

— Кокон?

— Фамилию не знаю, только погоняло.

— Катафалка Верзила замочил.

— А Кокон свинтил! — кивнул бандит.

— И где сейчас Кокон?

— Без понятия!

— Что Полуха говорит?

— Насчет Кокона? Ничего не говорит!

— А вообще что говорит?

— Да не говорил я с ним… — Логачев отвел глаза в сторону, но тут же заставил себя взбодриться и прямо посмотрел на Степана. — Не говорил я с ним! Просто сказал, что им здесь ловить нечего! Ну, если не хотят проблем. А если хотят, то милости просим… — криво усмехнулся Логачев. — Знаешь, как я ему это сказал!

Дверь вдруг открылась, сначала в кабинет вошел подполковник Кузовиков, а за ним уже — Шашкин, жирной рукой задев косяк.

— Здесь Круча! — не здороваясь, сообщил начальник отдела.

Степан поднялся, оправил пиджак. Логачев же даже позу не сменил. И Шашкин обратил на это внимание, строго глянул на Кручу. Ладно, задержанный хозяина кабинета не уважает, сидит перед ним вразвалку, так хоть пусть перед прокурором прогнется. Совсем Степан бандитов распустил, а как еще следовало понимать этого вечно недовольного борова?

— А почему он здесь? — Шашкин также не думал здороваться со Степаном. — Разве капитан Круча не отстранен от должности? — продолжал он.

— Вообще-то я просто в отпуске…

— И что вы здесь делаете?

— Пропавшую Евгению Шашкину ищу, — кивнув на Логачева, сказал Степан.

— Не надо никого искать! — отрезал Шашкин.

Степан удивленно глянул на Кузовикова, тот мотнул головой, делая такой же отрицательный жест и рукой. Даже глазами давал понять, что проблема уже решена.

— Неужели нашлась?

Кузовиков кивнул, отвечая Степану, а Шашкин мотнул головой.

— Не надо трогать мою дочь!

Степан поднял руки, давая понять, что сдается перед непреодолимой силой чиновничьего маразма. Всю ночь в разъездах, сексота важного своего потревожил, бандитов задерживал, а ему за это плевок в лицо. Ну спасибо!

— Я хочу сделать заявление! — поднялся вдруг с места Логачев.

Шашкин недоуменно повел бровью, но кивнул, соглашаясь выслушать его.

— Капитан Круча бросил меня в камеру к бандитам! Он хотел, чтобы они меня убили!

Кузовиков округлил глаза, изображая праведный гнев и возмущение.

— Что вы на это скажете, товарищ капитан? — приосанился Шашкин.

— Есть блондины, есть брюнеты, их сразу видно, а бандиты — понятие относительное. Как их, бандитов, от законопослушных блондинов отличить?..

— Не надо изворачиваться, не надо!

— Вот вы на гражданина Логачева гляньте! — Степан кивком указал на задержанного. — С виду законопослушный гражданин! В ресторане вчера отдыхал, в компании порядочных людей.

— Вот, отдыхал, никого не трогал! А капитан Круча