Дочь за отца - Владимир Григорьевич Колычев

все у них получится, если не влетят, получат расчет: пять штук зеленью за голову рядового «быка», двадцать — за голову Сафрона. Кокон кивнул, от денег отказываться глупо. Тем более от больших. А вдруг они набьют не один десяток битовских пацанов. У них ведь в арсенале и автоматы, и даже гранатомет. Турман подошел к делу основательно, и они не должны от него отставать. Особенно если есть желание его перегнать.

* * *

Казарменное положение — тоска, если дело происходит в армии. А Сафрон — птица вольная, к тому же в авторитете. И «казарма» для него всего лишь осадное положение, в собственном доме, где комфортно и тепло. И где затейница Ленусик сначала травкой какой-то особенной угостила, самое то с виски, потом вдруг появилась новая горничная, ну очень смазливая блондиночка. Начала убирать посуду, а столик журнальный, низкий, пришлось наклониться, и это в коротком-то платье с кружевным передником. Рука сама скользнула под подол, а нащупала там только тонкую ниточку стрингов. Сафрон и сам превратился в натянутую струну, из которой возбужденные чувства выбили первый аккорд.

Сафрон не удержался, сжал пальцами упругую плоть, блондинка глянула на него и возмущенно, и вместе с тем призывно. А Ленусик, вроде как обидевшись, сама шлепнула ее по попке. Если Сафрону можно, то почему нельзя ей?

А ей можно! И ему можно! Она мягко стала шлепать по одной ноге, Сафрон — по другой, их руки сошлись на резинке трусиков. Виолетта возмущенно закатила глазки, дескать, ну что с них возьмешь, переступила с ноги на ногу, а Ленусик уже на ногах, пальцы ее нащупали молнию на платье. Сафрон, как верный друг, вмиг пришел ей на помощь, они вместе раздели горничную. Пока он помогал ей принять соблазнительную позу, Ленусик стянула с него брюки, но к блондиночке не пустила. Преградила к ней путь, опустилась перед ним на колени, а губы у нее такие жаркие, столько в них огня, пламя охватило Сафрона с ног до головы. Но Ленусик вдруг исчезла, на ее месте появилась Виолетта, а у нее все четко, сначала пылесос, затем все остальное. А ведро, надо сказать, у нее узкое, швабра зашла с таким трудом, что не захотела выходить, но Сафрон заставил себя потрудиться. Чуть черенок не стерся, пока закончил свой сеанс одновременной игры. И одной мат поставил, и другой. А потом сам сдался.

Виолетта исчезла, осталась только Ленусик, она закурила, пыхнула сама, дала ему. Ее травка хорошо прочищала мозги.

— Ничего не было! — сказала она.

— Нет, конечно, — кивнул Сафрон.

Ленусик — уникальный случай в его жизни, ни одна баба так долго не задерживалась у него в постели, как она. Считай, прописалась у него дома. И сама она огонь-баба, и помощницу, оказывается, может организовать, чтобы усилить радость жизни. Незаменимой хочет быть, и это у нее получается.

— Забыли!

— Забыли… Даже если вдруг напомнишь, не вспомню, — усмехнулся Сафрон.

— Напомню. Может быть. Но не сегодня.

— Может, нам жить осталось совсем ничего.

— Тебе хватит! — Ленусик забрала у него косяк.

— Война у нас началась!

— Ну да, мины, саперы…

Сафрон не шутил. Знал он, что Верзила наехал на турмановских, хотел даже золотой пистолет попросить, но не успел. На Верзилу наехали в ответ, наглеца положили шпалой, а Сафрон приговорил Турмана. Тот должен был найти время поговорить с ним, обсудить проблему или дождаться, когда Сафрон соизволит выйти на него. Но нет, Турман запустил торпеду, спровоцировав пацанов на беспредел. Кручу Сафрон не боялся, а с прокурором решил договориться. Сам лично подъехал к нему, извинился, сказал, что ошибка будет исправлена, дочь ему вернут. Прокурор от бабок не отказался, пообещал не трогать Верзилу, но на всякий случай попросил, чтобы он исчез хотя бы на время. Верзила с пацанами отправился на курорт, а его бригаду Сафрон бросил на Москву.

Турман — пацан крутой, не вопрос, но не по Сеньке шапка. На ореховских когда-то шестерил, по мокрым заказам работал, на этом и поднялся. Самых крутых киллеров он потерял, осталась всякая шелупонь, но это не помешало ему взять под свою крышу два московских банка и казино. Сафрон пробивал, говорили ему про шелупонь, а Катафалк с Коконом подтвердили слухи. Не смогли они решить с Верзилой вопрос, потому как дилетанты. И как мог Турман с такой шушерой удержать банк. Да никак! «Велес-банк» Сафрон отбил на раз-два, его люди уже там, охраняют его в три кольца, если турмановские попытаются отбить точку, их положат без вариантов.

Людей у Турмана не очень много, все свои силы он бросит на «Велес-банк», если где-то что-то и громыхнет, то именно там. Битово в безопасности, во всяком случае сейчас. Даже если Турман и сможет выделить людей на это направление, то пока он выявит цели, пока подготовится к удару… И все же на всякий случай Сафрон дал команду своим бойцам держаться вместе, можно сказать, казарменное положение объявил. И собственную безопасность усилил, четыре «отбойщика» с ним, еще столько же охранников из «Серафима». Только вот нет чувства тревоги, оно появится завтра утром, когда он отправится в Москву, нужно будет проконтролировать ситуацию на месте и решить, что делать с казино. Его тоже нужно будет к рукам прибрать, там такие бабки крутятся…

— Будешь? — Ленусик протянула ему косячок.

— Да нет, на сегодня хватит. Про трезвый образ слышала?

— Слышала, но мы с разных планет, — закрывая глаза, кивнула она.

Поздно уже, полночь, считай, спать пора, а у него ни в одном глазу. А ведь завтра рано вставать. Не может он оставаться здесь, пока в Москве вершатся великие дела.

— Завтра мне туда вылетать.

— С регистрацией или без?

— Регистрация уже прошла, — усмехнулся он. — Мне понравилось.

— А если с пересадкой полет? — засыпая, пробормотала Ленусик.

— И что?

— Дополнительная регистрация, — зевнула она.

— Это ты к чему?

— А к тому! Я тебе все билеты отрежу, если к Виолетте сунешься… Без меня!

В этот момент за окном громыхнуло ружье, внизу что-то упало, видно, кто-то из телохранителей вскочил и ломанулся на шум. Вскочил с дивана и Сафрон, Ленусик за ним.

— Что там?

— Тсс!

Ружья больше не стреляли, но Сафрон, глянув в окно, увидел человека в маске и с пистолетом в руке. Неизвестный выстрелил через глушитель — в охранника, который лежал на земле рядом с дробовиком и бился в агонии. Чуть в стороне лежал покойник.

Человек в маске почувствовал взгляд, резко повернулся к Сафрону и сразу же выстрелил. Пуля прострелила стекло, занавеску и щелкнула по