Перси Джексон и похититель молний - Рик Риордан

— Куда мы едем? — спросил я.

— В летний лагерь, про который я тебе говорила. — Голос матери звучал напряженно, ради меня она изо всех сил пыталась скрыть свой страх. — Туда, куда хотел отправить тебя отец.

— Туда, куда ты не хотела, чтобы я ехал.

— Пожалуйста, дорогой, — взмолилась мама. — Все слишком серьезно. Попробуй понять. Ты в опасности.

— Потому что какие-то старые дамы перерезают пряжу?

— Это были не старые дамы, — сказал Гроувер. — Это были богини Судьбы. Понимаешь ли ты, что это означает… то, что они явились перед тобой? Они делают это, только когда ты… когда кто-нибудь вот-вот умрет.

— Вау! Ты сказал «ты».

— Нет. Я сказал «кто-нибудь».

— Ты имел в виду меня.

— Я имел в виду тебя как нечто обобщенное. Не тебя лично, разумеется.

— Мальчики! — оборвала нас мама.

Она резко крутанула баранку вправо, и я на мгновение заметил фигуру того, от кого она уворачивалась, — темные, трепещущие на ветру очертания, которые потом словно сдуло штормом.

— Что это было? — спросил я.

— Мы уже почти там, — отозвалась мама, не обращая внимания на мой вопрос. — Еще милю. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Я не знал, где это «там», но я лежал в машине, опрокинувшись на сиденье, и мне хотелось, чтобы мы наконец приехали…

Снаружи были только дождь и тьма — пустынная загородная местность, которую проезжаешь, когда добираешься на дальнюю оконечность Лонг-Айленда. Я подумал о миссис Доддз и о том, как она превратилась в тварь с острыми клыками и кожистыми крыльями. Мои конечности дрожали от настигшего меня потрясения. Она действительно была не человеком! Она хотела убить меня!

Потом я вспомнил о мистере Браннере… и мече, который он мне бросил. Прежде чем я успел спросить об этом Гроувера, волосы у меня на голове встали дыбом. Последовала ослепительная вспышка, пробравший меня до костей грохот, и наша машина взорвалась.

Помню чувство невесомости, и меня как будто сплющило, обожгло и облило водой из шланга одновременно.

Отлепившись лбом от спинки водительского сиденья, я сказал:

— Вау!

— Перси! — крикнула мама.

— Я в порядке…

Я постарался стряхнуть с себя оцепенение. Я был жив. Машина на самом деле не взорвалась. Мы съехали в кювет. Водительские дверцы заклинило в грязи. Крыша треснула, как яичная скорлупа, и дождь хлестал сквозь дырки.

Молния. Это было единственное объяснение. Нас скинуло с дороги. Рядом со мной на заднем сиденье лежало нечто большое, неподвижное и бесформенное.

— Гроувер!

Он тяжело осел набок, кровь струйкой стекала у него из уголка рта. Я потряс его мохнатое бедро, думая: «Нет! Даже если мой лучший друг — наполовину животное со скотного двора, я не хочу, чтобы он умирал!»

Потом Гроувер простонал: «Еды», и я понял, что надежда осталась.

— Перси, — сказала мать, — мы должны… — Ее голос пресекся.

Я оглянулся. При вспышке молнии сквозь заляпанное грязью заднее стекло я увидел фигуру, которая, ковыляя, подбиралась к нам по обочине. При виде ее мурашки побежали у меня по всему телу. Это был темный силуэт могучего парня, похожего на футбольного игрока. На голову у него было наброшено что-то вроде одеяла. Торс мускулистый и покрыт шерстью. Поднятые руки походили на рога.

Я с трудом проглотил комок слюны.

— Кто это?..

— Перси, — сказала мать до ужаса спокойным голосом, — выметайся из машины.

Потом она бросилась к водительской дверце. Та завязла в грязи. Я попробовал открыть свою. То же самое. В отчаянии я посмотрел на отверстие в крыше. Оно могло послужить выходом, но края его были рваные и дымились.

— Вылезай через другую дверцу! — велела мать. — Перси… ты должен бежать. Видишь то большое дерево?

— Что?

Еще одна вспышка молнии, и сквозь дымящуюся дыру в крыше я увидел дерево, которое она имела в виду: огромная сосна, размером с рождественскую елку в Белом доме, росла на вершине ближайшего холма.

— Это граница участка, — сказала мама. — Заберись на холм и внизу, в долине, увидишь большой фермерский дом. Беги к нему и не оглядывайся. Кричи что есть сил, чтобы тебе помогли. Не останавливайся, пока не добежишь до двери.

— Мам, ты тоже пойдешь со мной!

Лицо ее было бледным, глаза — печальные, так она обычно глядела на океан.

— Нет! — закричал я. — Ты пойдешь со мной. Помоги мне вытащить Гроувера.

— Дайте мне еды! — простонал Гроувер чуть громче.

Человек с одеялом на голове приближался к нам, порыкивая и пофыркивая. Когда он подошел поближе, я понял, что он не может держать одеяло на голове, потому что его руки — мощные, мясистые руки — болтались по бокам. И никакого одеяла не было. Если только считать его массивную косматую голову, слишком крупную, чтобы быть его головой… — его головой. А кончики того, что напоминало рога…

— Мы ему не нужны, — пояснила мне мать. — Ему нужен ты. Кроме того, я не могу пересекать границу участка.

— Но…

— Некогда, Перси. Иди. Пожалуйста!

Тут я просто обезумел от злости на свою мать, на козла Гроувера, на рогатое существо, — походившее на быка… да, на быка, — которое, пошатываясь, медленно и целенаправленно подбиралось к нам.

Я перелез через Гроувера и, распахнув дверцу, оказался под дождем.

— Мы пойдем вместе. Давай, мам.

— Я же тебе сказала…

— Мам! Я тебя не оставлю. Помоги мне с Гроувером.

Я не стал дожидаться, что она ответит. Я вылез сбоку и вытащил Гроувера. Он оказался на удивление легким, хотя я не смог бы отнести его очень далеко без маминой помощи.

Мы взяли Гроувера под мышки и, спотыкаясь, стали карабкаться вверх по холму в мокрой траве, доходившей нам до пояса.

Оглянувшись, я впервые ясно разглядел монстра. Он был семи футов ростом, с руками и ногами, словно с обложки журнала для культуристов — бугристые бицепсы, трицепсы и всякие прочие «цепсы» бейсбольными мячами выпирали из-под оплетенной венами кожи. Одежды на нем не было вовсе, кроме ослепительно белых подштанников, что выглядело бы забавно, не будь верхняя часть его туловища такой устрашающей. Жесткие бурые волосы росли прямо от пупка и становились все гуще к плечам. Шея его представляла нагромождение мускулов, покрытых шерстью, и венчалась огромной головой с мордой длиной с мою руку. В сочащихся ноздрями соплях поблескивало медное кольцо, черные глаза смотрели свирепо, а рога — кончики огромных черно-белых рогов были настолько острые, что никакой электроточилкой так не заточишь.

Я прекрасно узнал монстра. Он был героем одной из самых первых историй, которые рассказывал нам мистер Браннер. Но не мог же он быть настоящим!