И все мои девять хвостов - Мила Коротич

есть мама, она всегда верила, что ее дочка – самая лучшая. Нельзя подводить тех, кто в тебя верит, даже если они ошибаются. Только что же они не звонят, не пишут? Царапнула мысль, что случилось что-то. Но тогда бы уже кто-то да связался с ней. Просто нужно успокоиться и в выходные съездить домой, в Некрасовку.

И Саша Кислицкая взяла и перевод, и бабкины деньги на полушубок. Как Михална вышла, девушка не заметила. Наверное, довольно покряхтывая. Или даже важно вышагивая, представляя себя в обновке.

Вмятина на диване еще не остыла, а Лаки встала уже на лапки, прижалась к Саше облезлой мордочкой, по-ребячьи заглядывая в глаза.

– Нет, ты либо не собака, либо Михална мне врала про аллергию или ослепла, – потрепала щенка за ухом Кислицкая.

Собачка поставила лапки ей на колени и еще раз заглянула в глаза, обдавая жарким животным духом и поскуливая.

– Нет, дурында, я не понимаю, что ты хочешь мне сказать, но у меня уже есть две трети суммы, собачатинка моя милая! – улыбнулась Саша.

В отличие от нее, Лаки эта новость не вдохновляла.

А Кислицкая постепенно осознавала, что теперь ей отказаться от поездки гораздо тяжелее. Может, если поработать неделю в две смены, попросить авансом выплатить… В конце концов, можно же и…

Собака, почувствовав, что не о ней сейчас думает хозяйка, спрыгнула на пол, глянула еще раз на Сашу, обернувшись, и полезла в свой темный угол за шкафом. В темноту уходили мордочка, лапка, другая, облезлая спинка и два низко опущенных ярких рыжих пушистых хвоста. У каждого на конце – белый треугольничек. Почти сразу прекратился собачий лай.

– Лаки, Лаки, – робея, позвала Кислицкая, когда осознала, что́ она увидела.

Щенок не отзывался.

– Счастливчик, собачка, иди сюда! Дай посмотрю твой хвостик.

Щенок не реагировал. Ни звука, ни движения за шкафом. Саша надеялась, что ей просто показалось, от нервов, как заявили бы в старинном романе. Но тишина в темном углу становилась все более и более подозрительной, странной даже. И Кислицкая решилась проверить лично, что там.

Встала, подошла к шкафу, сунула руку… и нашла лишь пустоту. Пошарила еще для верности, чтобы убедиться окончательно, да только испачкалась. Пальцы ловили лишь пыль не слишком тщательных уборок. Бусина, монетка, чек из магазина и катышки пыли – вот и вся добыча. Щенок как сквозь стену прошел, как растворился. Будто и не было рыжего нескладехи. А может, и действительно не было?

Кто же тогда оставил по всей комнате клочки шерсти? Кто извозил постель? Кто втравил Сашу во все эти странные истории? Да, теперь она точно знала, что все вчерашние и сегодняшние при- и злоключения начались с момента, когда ей под ноги в темном переулке бросился странный рыжий комок шерсти. Да вот только куда делся этот комок? Да еще и два хвоста отрастил! Отрастил и исчез – ответ очевиден. И очевидность этого ответа сбивает с ног не хуже самого хозяина. Потому что так не может быть никогда! Ей просто показалось.

– Ладно, – вслух сказала Саша. – Я вернусь с работы и проверю еще раз. Еду я оставлю на середине комнаты, и тебе придется вылезти, Лаки, где бы ты ни спряталась.

Она встала с пола, отряхнула руки и уперла их в бока, оглядывая еще раз комнату. Щенок по-прежнему ничем себя не обнаруживал.

Зато за спиной материализовалась Михална.

– Еще письмо пришло тебе, но я его сунула куда-тось.

Кислицкая впервые видела, как бабушка-пройдоха извиняется.

– Вот, нашла и принесла.

На мятом конверте значился адрес отправления: Некрасовка. И даже сердце не дрогнуло, когда Саша брала странное в электронный век бумажное послание. А стоило бы.

Глава 5

Группка однокурсниц, гораздо меньше, чем ожидалось, разместилась у большого окна. Человек семь всего пришло, так что три места еще пустовало. Девушки заказали сеты из суши и делали вид, что им вкусно и достаточно. Получалось по три-четыре штучки на человека. «Но мы ж сюда не жрать пришли!» – уже изящно высказался кто-то в девичьей компании.

Особенно комично получалось у круглощекой крупной Зойки Зайкиной. Девушка из тех, кто коня на скаку остановит и не заметит, что он бежал, ну или, если хотите, типичная модель «кингсайз», да еще и с двумя плюсами, явно вскормлена была борщами и котлетами. Палочки в ее руках смотрелись как шпильки для волос, а ролл в них выглядел булавочной головкой. Зато шпилька в волосах самой Большой Зайки была украшена бриллиантом. Саша почему-то была уверена, что там настоящий камушек, а не фианит или стеклышко. Камень сдержанно так сверкал в каштановых кудрях. Так сдержанно, что аж глаза резал. Как официантка, Кислицкая знала, что потом все будут догоняться десертами, пирожными и коктейлями в лучшем случае. Да и ладно, чем больше заказ, тем больше процент к выручке. Ради поездки можно и потерпеть их натужное щебетание. «Я им еще и про чаевые напомню!» – мстительно подумала она.

Два мальчика лет двадцати взяли на двоих одну пиццу и одно жареное мороженое и сели в дальний угол. «Парнями» этих существ назвать у Саши язык не поворачивался, хотя на вкус и цвет все фломастеры, как известно, разные. Оба в узких джинсах. «Ну хоть без стразиков!» – заметила Леська, которая тоже разглядывала посетителей. Оба – в ярких худи с мультяшками, у одного длинные волосы убраны в модную японскую петельку, а у другого патлы как у молодого Ди Каприо. Все бы ничего, если бы в манерах молодых людей не сквозило что-то неопределенно-личное, как местоимение. То есть вроде бы и нет ничего предосудительного в том, что приятели зашли перекусить, но и в то, что они о девчонках говорили, при этом нежно держась за руки, не верилось от слова «совсем».

– Ну, вообще же симпатичные мальчики, особенно тот, который с эмо-стрижечкой, – резюмировала Леся. – О видеоиграх говорят, насколько я поняла.

Саша же заметила, что на мизинце у одного паренька сверкнул перстень с бриллиантом. Второй бриллиант за вечер. И она невпопад спросила напарницу:

– Дурацкая же мода – парням носить украшения, кольца с брюликами, правда ведь, да?

– Это ты спрашиваешь или утверждаешь? – сразу просекла подвох подруга. – Тебе же не нужен мой ответ, да?

– Да, – согласилась Саша. – Ответ не нужен, нужен знак.

Тут зазвенели колокольчики на входе, и Кислицкая что есть силы зажмурилась и повернулась к залу спиной. Не раскрывая глаз, спросила:

– На новом посетителе есть что-то с бриллиантом? Только честно.

– Их даже два, –