Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики - Владимир Соколов

13 сентября 1931 г. Политкомиссия ИККИ издала инструкцию «О большем соблюдении конспирации в МЛТТТ и студентами, посылаемыми из-за границы в комвузы».

Отныне слушатели «никому, за исключением представителей своих секций и заведующих лендерсекретариатами ИККИ, не имеют права называть свою настоящую фамилию», биографические данные «и вообще должны вести себя сугубо конспиративно. как местные или, в крайнем случае, как политэмигранты, прибывшие в СССР за несколько лет до поступления на учебу. При встречах со своими знакомыми курсанты МЛШ не имеют права говорить, где они учатся. курсанты МЛТТТ не должны посещать национальные клубы и принимать участие в общенациональных собраниях, созываемых в Москве. строго запрещено, без особого разрешения Секретной части школы или соответствующих секций КИ, фотографироваться, а тем более фотографировать друг друга. все фотоаппараты должны быть зарегистрированы, и ими пользоваться можно только с разрешения Секретной части школы».

Программа занятий по конспирации для иностранных студентов, проживающих в СССР, включала в себя ее основы, а также изучение тайнописи, наружного наблюдения, раздел «Шпионаж и фото» и другие направления подготовки.

Масштабы погрома бывшего офицерства в СССР составили около 10 тысяч человек. Это в большинстве своем кадровые военные, успевшие еще до начала Первой мировой войны окончить военные училища по программе мирного времени. Некоторая их часть принадлежала к Генеральному штабу — военной элите любой армии. Вследствие кровавых чисток в СССР на тот момент оставалось очень немного генштабистов, принадлежащих к старому офицерству и генералитету, начавших свою военную карьеру еще при царе.

В результате репрессий в Украинском военном округе по состоянию на декабрь 1931 г. к расстрелу и различным срокам заключения было приговорено 328 командиров. Еще почти столько же военнослужащих из числа бывших офицеров в течение года взяты на учет в ОГПУ и в большинстве случаев изгнаны из армии (в основном это командиры рот, батарей, батальонов и им равных подразделений). В другие округа РККА было переведено 70 % уцелевших комдивов и начальников штабов, более 80 % командиров стрелковых и артиллерийских полков и их помощников. В частях и подразделениях округа осталось мизерное количество бывших офицеров (едва 4–5 на дивизию). Следствие чисток: воинские части, дислоцированные на Украине, лишились подготовленных кадров, способных в случае войны возглавить полки, бригады и дивизии. 1931 г. стал генеральной предтечей погрома военных кадров в 1937-м.

Отменена подчиненность Особых отделов военным. Военная контрразведка окончательно вышла из подчинения армейского командования.

За три года (1929–1931) военная разведка получила из госбюджета 2 725 754 доллара США и 1 643 560 червонных рублей, политическая разведка — примерно столько же. Если к этому приплюсовать валюту, которую получал Отдел международных связей Коминтерна, то есть партийная разведка, то смело можно сказать, что разведывательная триада Сталина стоила для советского народа дорого.

Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило смету расходов на 1932 г.: ИККИ — 1 456 000, ОМС -411 тысяч золотых рублей. Кроме того, Отдел международных связей имел свой специальные текущий счет в Госбанке под названием «8-я база физкультурников из Спортинтерна» на случай, когда слово «Коминтерн» употреблять нежелательно. Для нужд ОМС использовались также валютные поступления в фонды МОПР и других международных организаций.

Немецкой полицией практически полностью уничтожены мастерские по изготовлению фальшивых документов для функционеров Коминтерна.

Разведупр возобновил прерванную в 1928 г. работу по подготовке партизанских и диверсионных действий на Западе и Востоке. Этой деятельностью руководил сначала Христофор Салнынь, затем — Хаджи Мамсуров и Гайк Туманян.

Л. Троцкий в своих публичных выступлениях, в печати высказывает прогноз о большой вероятности прихода фашистов к власти в Германии.

Из протокола допроса арестованного в 1938 г. наркома внутренних дел Ежова, сознавшегося в сотрудничестве с разведкой Германии с 1930 г.:

«— Как немецкая разведка завербовала Жуковского? Вербовка осуществлялась через вас?

— Шпионскую связь с Жуковским я установил в 1932 г. при следующих обстоятельствах: Жуковский тогда работал в качестве заместителя торгпреда СССР в Германии. Я в то время был заведующим Распредотдела ЦК ВКП(б). Как-то, находясь в Москве,

Жуковский обратился ко мне с просьбой принять его для переговоров.

Незадолго до приезда Жуковского в Москву в бюро загранячеек, которое тогда входило в состав Распредотдела ЦК ВКП(б) и было подчинено мне, поступили материалы, характеризующие Жуковского крайне отрицательно. Из этих материалов было видно, что Жуковский провел ряд торговых операций, которые были убыточными для Наркомвоенторга. Из этих материалов было также видно, что Жуковский в Берлине путался с троцкистами и выступал в их защиту даже на официальных партийных собраниях советской колонии. На этом основании партийная организация советской колонии настаивала на отзыве Жуковского из Берлина. Зная, что эти материалы должны поступить ко мне, Жуковский, видимо, и ожидал, что я первым начну с ним разговор по поводу его дальнейшей работы за границей. Я напомнил ему о промахах в его работе. Жуковский дал мне свои объяснения и в конце беседы спросил мое мнение о том, может ли он продолжать свою работу в советском торгпредстве или будет отозван в Москву. Я от ответа уклонился, обещал ему разобраться в материалах и результаты сообщить. В то же время у меня возникло решение передать все компрометирующие Жуковского материалы в Берлин, чтобы их мог использовать Артнау и завербовать Жуковского для сотрудничества с германской разведкой. Я считал Жуковского своим человеком, и любое мое поручение по линии немецкой разведки он беспрекословно выполнял.»

В центральные союзные и республиканские органы государственной власти массово стали поступать жалобы от граждан, проживающих на территории Украины, относительно «перегибов» в сфере украинизации. Например, по состоянию на январь 1932 г. в одном из самых многонациональных городов Донбасса — Мариуполе в общеобразовательных школах не осталось ни одного русского класса. Такая же тенденция существовала и в других южных районах республики.

Не смогли заглушить недовольство населения ни угрозы показательных процессов, ни реальные постановления «троек». Чаще всего люди шли на глухой протест: игнорировали посещение курсов украинского языка, не выписывали «обязательных» для каждого жителя украинской республики украиноязычных национальных изданий и т. д. и т. п. В этих условиях многие газеты шли на хитрость, печатая все заголовки по-украински, а статьи — по-русски: только так их читали.

Данные обстоятельства искусственно создали условия, когда командный состав РККА и НКВМФ вместе с членами семей в массовом порядке по рапортам покидал пределы республики. Не обошел этот процесс и разведорганы.