Бикини - Януш Леон Вишневский

— Мне нужно переодеться.

— Зачем? Ты очень красивая.

— Мне нужно одеться для купания. Отвернись, говорю!

Когда они прибежали на берег, первая из двух лодок, похожая на широкую байдарку с парусом, уже отчаливала. Во второй Анна увидела Нишму. Он держал в одной руке руль, а в другой веревки, привязанные к треугольному парусу. К корпусу лодки, в которой сидела ватага мальчишек, было прикреплено бревно, должно быть, служившее противовесом. Такой лодки Анна никогда не видела. Они отчалили. Маттеус уселся рядом, достал что-то из матерчатого мешочка и протянул ей.

— Кокосовый орех, — сказал он, прежде чем она успела спросить. — Жуй, и тебе не будет плохо. А может, хочешь бетель? — спросил он и рассмеялся. — Кокос для нас всё. Так говорит старая Кетрут. Она может сделать из него масло, чтобы жарить, и муку для лепешек, и мыло для стирки. Из листьев делает веревки, циновки «яки», а из стволов мы строим дома. Старая Кетрут все время повторяет, что Бог знал, что делал, когда дал нам кокосовую пальму.

Анна присмотрелась к мальчишкам, тесно прижавшимся друг к другу. С виду им было от пяти до десяти. Солнце поднималось над горизонтом, постепенно освещая морскую воду. Вскоре Анна уже могла различать лица. Темно-оливковая кожа, огромные смеющиеся глаза, снежно-белые зубы. Она быстро вытащила из футляра фотоаппарат. Света было слишком мало, чтобы сделать хороший снимок крупным планом, но достаточно, чтобы запечатлеть белозубые улыбки.

Вдали показался остров, за ним второй, потом следующий и еще один. За бортом сквозь толщу воды Анна видела скопления кораллов, похожих на кусты в парке, и скальные образования. Одни были совсем как обычные валуны, другие напоминали кружевные салфетки или веера, которые, казалось, покачивались от движения воды.

Вдруг она заметила на лицах мальчишек возбуждение. Нишма стал сворачивать парус и что-то громко сказал, указывая пальцем на темное пятно, окруженное почти белыми морскими отмелями.

— Это здесь! — вскочил на ноги Маттеус. — Вот сейчас мы будем учиться чувствовать волну.

Анна все никак не могла понять, что это значит.

— Прыгай за нами! Ты тоже научишься! — крикнул ей Маттеус.

— А что мне делать? Как можно научиться чувствовать волну? — спросила она.

— Прыгай в воду и ложись, как я.

— Ложиться? Что ты такое говоришь?

Нишма бросил якорь и подозвал детей к себе. Он что-то говорил, бурно жестикулируя. Показал на остров, покрытый манговыми деревьями, и тоже прыгнул в воду. Там, лежа на спине, он выпрямился и вытянул ступни в направлении небольшой лагуны, врезающейся в центр острова. Мальчики сделали то же самое. Анна сняла висевший на шее фотоаппарат, завернула его в платье и спрятала в сумку, а потом тоже прыгнула в воду. Наступила тишина. Вся группа напоминала собой стрелолист из гамбургского океанариума. Его острые листья на поверхности воды всегда смотрели в одну и ту же сторону. Через минуту Нишма широко развел в сторону руки и остался в таком положении. Анна не видела в этом ничего особенного. Ей было просто приятно. Она закрыла глаза, наслаждалась теплыми лучами солнца и тихонько покачивалась на волнах.

Когда они вернулись в лодку, Нишма вытащил из ящика под рулем странный предмет, напоминающий паутину из переплетенных палочек, и стал что-то объяснять мальчишкам. Маттеус потом объяснил Анне, что эти палочки не что иное, как карты, по которым можно определить расположение островов и атоллов. Но только если научишься понимать движение волн по отношению к какому-то конкретному месту! То, чему они только что обучались, лежа в воде и «чувствуя волны», было как раз попыткой запомнить движение волн. Когда-нибудь, когда этому научатся, им достаточно будет прыгнуть в океан, «почувствовать волну» и сравнить свои ощущения с тем, что записано в паутине палочек. Анне не верилось, что такое возможно, но она поняла, что ей довелось присутствовать на самом настоящем уроке навигации.

Когда возвращались на остров, она размышляла о том, как отличается этот маленький мир от всего, что ей приходилось видеть до сих пор. Его жителей невозможно было представить ни в каком другом месте.

Странно, но на маленьком как песчинка Бикини она почти не встречалась с Эндрю. В понедельник он провел с ней несколько минут за завтраком, во вторник она нашла от него под дверью письмо. А вчера и сегодня утром не было даже записки. Ощущение того, что он рядом, успокаивало ее, но в то же время и раздражало. Она понимала, что он сюда не загорать прилетел, но никак не могла смириться с его постоянным отсутствием. Гордость не позволяла ей искать его и чего-то требовать. Но на Бикини она скучала по нему не меньше, чем в Нью-Йорке.

Большую часть времени она проводила с Маттеусом. Знакомилась с обычаями островитян, училась их языку. Сначала запоминала отдельные слова и простые детские песенки. Потом целые предложения. Рейчел научила ее, как половинкой острой раковины потрошить скользкую рыбу. Для начала следовало обвалять ее в песке, чтобы она не выскальзывала из рук. Нишма поведал ей историю острова, а вечерами старая Кетрут, жуя бетель, рассказывала легенды об обитающих на Бикини духах и демонах.

Анна ни на минуту не расставалась с фотоаппаратом. У нее уже появились здесь «свои» места, такие, куда она любила возвращаться. Она знала, с какого уголка острова лучше всего видны возвращающиеся с рыбалки лодки. Откуда слышнее пение, доносящееся из украшенного росписями и скульптурами «пебеи», дома встреч, который по воскресеньям превращался в церковь. Ей нравилось приходить туда, где стоял дом вождя, и смотреть на «фалув», то есть мужской дом, в котором жили одинокие юноши и взрослые мужчины. У «фалува» не было дверей, только окна с бамбуковыми ставнями, и с пляжа можно было безнаказанно подсматривать за тем, что происходит внутри.

А еще Анна часто приходила посидеть на то место, куда в самый первый день ее привел Эндрю. Там был отполированный морской водой и ветром мощный корень дерева. Бескрайняя гладь океана давала ощущение свободы, а песок под ногами — чувство безопасности. Именно здесь Анна наконец обрела почти забытый покой и избавилась от напряжения, которое не отпускало ее, начиная с событий в Дрездене.

В тот день было очень жарко. Она устроилась с фотоаппаратом в тени пальмы и наблюдала за парой белых птиц, что влетали в дупло в стволе соседнего дерева и тут же вылетали обратно. У одной из них был длинный хвост, из которого торчали несколько еще более длиннных перьев.

— Они строят гнездо, — услышала она голос за спиной.

Анна уже привыкла, что Маттеус всегда вырастал как из-под земли.

— Сегодня слишком жарко, чтобы возиться с птицами. Пойдем к рыбам.

— На рыбалку? Ладно. На рыбалку так на рыбалку. А чем мы будем ее ловить? Руками? — спросила она с интересом.

— Я не собираюсь ловить с тобой рыбу. Ты слишком много и громко говоришь. Сегодня мы будем глядеть рыбу! — Мальчик свернул ладони в трубочки и приложил их к глазам.