Панк-Рок. Устная история - Джон Робб

Вышел альбом, и мы выступили в Лицеуме — это было супер. Потом мы поехали в Европу на гастроли, где Уэйн во Франции познакомился с девушкой и переехал туда. Do It Dog Style оказался не тем, что мы хотели, и группа распалась. Уэйн ушел, мы искали нового вокалиста, и к нам пришел Моррисси. Это было задолго до того, как он стал знаменитым.

У меня остались четыре демотрека, что мы записали с Моррисси в доме моей матери. Они никогда так и не вышли.

Он был очень робким, очень интровертным, не похожим на себя нынешнего. Он пел куда проще, чем потом в Smiths, когда его пение плавно переходило из куплета в припев совсем не так, как в обычной песне, где эти вещи идут раздельно. Уже тогда было ясно, что он очень талантлив. У нас ничего так и не вышло, несмотря на сходство вкусов.

Вокалистом мы взяли Эдди Гэррити из группы Ed Banger and the Nosebleeds. Какое-то время он работал у нас в качестве роуди и был нашим старым другом, однако все же было бы лучше тогда, если бы Уэйн вернулся. Альбом не получался, но взыграло самолюбие, и мы продолжили без Уэйна, что было ошибкой. Дэйл Гриффин, в прошлом барабанщик Mott the Hoople, стал продюсером второго альбома. Мы взяли в группу клавишника Mott, Моргана Фишера, и он был супер — со своими усами он выглядел как Терри-Томас.

Кевин Хантер:

В мае 1978 года моя группа распалась. Мы раньше тусовались в Триаде, в Бишопс-Стортфорд. Там выступали Motörhead, Уэйн Каунти и Banshees. Там была очень хорошая тусовка. Я познакомился с Колином из Epileсtics и присоединился к ним в середине 78 года.

Впервые мы увидели Crass, игравших на разогреве у какой-то совершенно неинтересной группы в Бишопс-Стортфорд, и когда мы увидели их одетых во все черное и со всеми их баннерами, то подумали, что они фашисты! Вы бы тоже так подумали. Они отыграли один номер, и мы орали: «Fuck off, фашисты!», а потом… После пары песен мы подумали: «А они, вообще-то, ничего», — и после концерта разговорились с ними. Они оказались очень хорошими людьми и устроили Epilectics концерт в Бейсмент, в Ковент Гарден, где буквально одна группа играла для другой группы! Трудно сказать, что могло понравиться Crass в Epilectics и почему они давали нам возможность выступить — возможно, им нравилось наша позиция.

Мы были тогда очень наивными. Колину было в то время лет шестнадцать-семнадцать.[249]

Я был старше всех, но врал насчет собственного возраста. Удивительно, как на нас всех повлияли Crass. С ноября 1978 по февраль 79-го Дерек и Колин были полностью в теме, куда быстрее въехав в группу, чем я. В группе было два определяющих момента — они придавали большое значение каждому аспекту, в то время как нам с барабанщиком просто нравилось играть в группе.

Мы купили альбом Crass The Feeding of the 5000 — трудно было отыскать что-то подобное. Ближе всех подошли только Unwanted с синглом «Withdrawal» — в музыкальном отношении они были похожи на Crass, у них был тот же напор. После 5000 все остальное казалось приторным.

Деко:

Я был сумасшедшим вандалом. Прямо из исправительной школы в безумный мир — я ненавидел всех, разрушал все вокруг себя и пугал людей. Такие группы как Crass дали мне направление моему поведению. Я стал задавать себе вопросы, направлял свою агрессию в другое русло. До них у меня не было отдушины, и я просто избивал людей.

Билли Брэгг:

Crass для меня были слишком крутыми. Я уважал то, что они делали. Они были анархистами, и по своей природе они не имеют ничего общего с мейнстримом. Думаю, они взяли принципы, на которых был основан панк, и расширили, насколько могли.

Тони Ди:

Сквоты для этих людей были очень важны. Наш сквот апеллировал к Евросоюзу с просьбой признать нас независимым государством!

Постоянно появлялись новые сквоты. Ты встречался с этими людьми на каждом концерте. Со всей Европы съезжались люди, французы приезжали автостопом с одним фунтом в кармане. Люди расписывали одежду к каждому концерту. Граффити на стенах прославляли Crass и Ants.

Я ходил на Killjoys — они были супер.[250] Я следовал за Lurkers и Generation X. The Psychodelic Furs были нереально популярными. Меня очень разочаровали PiL — я думал, что они станут следующей большой группой. Ранних Banshees не издавали очень долго. То же и с Ants — вы даже не представляете, какой властью они обладали в начале своей карьеры.

В семидесятые Национальный фронт стал серьезной силой. Ультраправые попытались примазаться к панк-движению, но получили прямой отпор. 30 апреля 1978 года в Виктория Парке состоялся большой концерт «Рок Против Расизма», ставший серьезным заявлением о солидарности. Некоторые панки и скинхеды повелись на риторику ультраправых, но их было меньшинство и антифашистские настроения были очень сильны в пабах, клубах и на концертах панк-групп. Все это было частью пейзажа конца семидесятых — депрессивная жизнь в Англии и реакция на нее. Панк предлагал жесткие решения для жестких проблем. В этих решениях было много политических идей, но далеко не все из них были верными.

Полин Мюррей:

Было время, когда движение скинхедов подняло свою уродливую голову, — у нас было несколько стычек с ними. Они начали устраивать беспорядки на концертах. Если ты кричала на них со сцены, то они потом поджидали тебя после концертов, и тебе приходилось запираться в гримерке.

Гарри Бушелл:

В то время прошла странная волна расизма. Марш Национального фронта по Льюисхэму — такие вот дела происходили.[251]

Мы вышли, чтобы противостоять этому. Я получил кирпичом, брошенным своими же! (Смеется.) Тогда в воздухе витало много политики. Все казалось очень нестабильным.

Фронт набирал силу какое-то время до прихода панка. Все это совпало с волной расизма, прокатившейся по Англии в том году, и «Рок Против Расизма» был реакцией на спич Эрика Клэптона и выходку Дэвида Боуи на вокзале Виктория.[252] Под эгидой «Рок Против Расизма» прошло много концертов панк-групп.