Панк-Рок. Устная история - Джон Робб

Гевин Фрайдей:

У Virgin Prunes было много поклонников в Лондоне. Люди думали, что ирландская музыка — это Boomtown Rats. Потом в Англию приехали U2. Они никогда не были панками, они играли пауэр-поп. Помню, я превозносил Public Image Ltd., а Боно славил альбом Jam All Mod Cons, который ему очень нравился. Мне же больше нравилась более мрачная музыка. Потом они поехали в Англию и прославились.

Джейк Бернс:

Гевину Мартину, издателю фэнзина Alternative Ulster, нужна была главная тема. Я сказал: «Давай я напишу песню». Он пришел на следующий концерт, и мы сыграли «Alternative Ulster». Я подошел к нему и спросил: «И что ты думаешь о песне?» Он говорит: «Херня полная». Потом Гевин стал редактором NME, что является показателем, насколько хорошо он разбирается в музыке! (Смеется.)

Rough Trade издали эту песню, и она рванула. Мы заключили сделку с мэйджором на тур с группой Тома Робинсона, но остались на Rough Trade и записали альбом Inflammable Material с ними. Он стал первым альбомом независимого лейбла, попавшим в топ-20. Что касается музыки, то нам повезло с Rough Trade. Не думаю, что альбом был бы таким же, если бы мы выпустили его на мэйджоре. Они бы сгладили все его острые углы. Теперь, слушая его, я понимаю, насколько сырым он был и насколько это было правильно. Эта пластинка стала серьезной работой для нас и Rough Trade.

Переезжать в Лондон было легко. Мы уже сделали все возможное в Ирландии, и нашим следующим шагом должен был стать прорыв на Большой земле. Только мы не понимали, что помимо Англии был еще и остальной мир. Именно поэтому мы и остались на том уровне, на котором были.

И куда же подевался в 78 году Джон Лайдон? Virgin хотели, чтобы он продолжил с Pistols. До определенного момента группа продолжала свое существование без него, снявшись в неоднозначном фильме Great Rock'n'Roll Swindle и выпустив под вывеской Sex Pistols саундтрек к нему, куда были включены всевозможные синглы, записанные без участия Лайдона. Некоторые из них были замечательными, например, песня Стива Джонса, написанная для Сида «Silly Thing», некоторые — полным мусором.

После крушения отцов-основателей панка, Лайдон собрал свой антироковый проект Public Image Limited. Их дебютный сингл «Public Image» сбил всех с толку. Это был напор отличного, хотя и очень искривленного рок-н-ролла с потрясающим дабовым басом и изумительной скрежещущей гитарой Кита Левина. Этот дебютный альбом PiL, изданный в декабре, был звуком раздираемого на куски мифа Джона Лайдона, терапией первобытного вопля, и мощным и увлекательным продолжением музыкальных идей дебютного сингла. Он был путем отступления для панка — частью споров о «постпанке», разгоревшихся после деконструкции рок-н-ролла на тысячи различных видов такими группами, как The Fall, Gang Of Four и Joy Division.

Джон Лайдон:

Было немало групп, которые мне нравились. Мне нравились Raincoats, Psychic TV — всевозможные странные вещи. Вик Годард, что бы там с ним ни было, всегда был очень странным. Парень просто ненормальный! (Смеется.) Все это дух захватывало. Многое пришло с севера страны, но потом появилось определенное противостояние. Это было как в футболе, северяне против южан, и это проникло и в панк-рок: слабаки с юга и северные ублюдки. И какого хрена вы делите? Парламент вон там — идите туда и там деритесь.

Дон Леттс:

Будучи на Ямайке, Джон что-то придумал, а когда вернулся, собрал Public Image. Сид тоже с ними тусовался, но из этого ничего не вышло.

Я оказался между двух лагерей — лагерем Clash и лагерем Pistols. У меня всегда были нормальные отношения с этими двумя лагерями. Когда Джон занимался своим проектом, я проводил много времени у него на Гюнтер Гроув, где он жил. Мы были настоящими друзьями. На Гюнтер Гроув была та еще тусовка: амфетамины, трава и бухло и много тяжелого даба. Приходили какие-то люди продемонстрировать свое уважение или чтобы над ними поиздевались Джон или мы. Там же у меня начались отношения с Дженет Ли — она там тоже тусоваться начинала.

Поли Стайрин:

Джон жил недалеко от меня на Гюнтер Гроув. В то время в его сторону лилось много яда, и я ему сочувствовала. Я заходила к нему несколько раз. Он не нуждался в симпатиях — он немного странный. Я там сталкивалась и с Сидом Вишесом — он тоже странный тип — он пошел на меня с огромным тесаком!

Джон старался соответствовать своему имиджу, быть человеком, которого все ненавидят. У него на стенах висели перевернутые распятия. Он был анархистом, очень странным человеком. В то время мы наблюдали за тем, как этого человека критикует мейнстримовая пресса. Не думаю, что он был настолько плохим, как те люди, которыми он себя окружил. У него всегда был антураж из таких персонажей, как Джа Уоббл, который был ненормальным, Сид, который был ненормальным, Кит Левин. Не могу сказать, что мы с ними были лучшими друзьями. Я вообще другой человек. Я заходила туда, потому что они были моими соседями. Ну и Дон Леттс еще.

Что касается Сида, то эта игра в плохого парня убила его в конце концов. Он был придурком, таким придворным шутом. Он делал плохие вещи только для того, чтобы другие посмеялись. Он развлекал окружающих, только как-то это было негативно.

Кит Левин:

Этот парень, Пол, который был охранником Джона, нашел меня и говорит: «Джон тебя повсюду ищет. Как там насчет этого: Если распадутся Pistols, мы вместе соберем собственную группу?»

Зашел я как-то вечером к Джону и все. «Мы это сделаем?» — «Ага». — «Назовем ее Public Image?» — «Limited. Заметано». Так все и случилось. Через три дня он говорит: «Уоббл должен заскочить». Так Джа Уоббл пришел в группу. Джон Грей, лучший друг Джона говорит: «Тебе не кажется, что нам стоит его называть Джа Уоббл? Ха-ха!»[256]

Мы подумали, что это очень круто. Он не умел играть на бас-гитаре, зато много знал о регги и музыке в целом. Мы тогда сильно торчали от даба.

Джа Уоббл:

В конце семидесятых мой дружок Ронни спер для меня мою первую бас-гитару. У меня была природная способность к этому инструменту. Меня в жизни больше всего радовали две вещи: играть на басе и стрелять по глиняным голубям.

Кит Левин пришел в группу из сквотов. Он явно знал об игре на гитаре больше всех нас. Он был тот еще тип. Кит увидел, как я играю в сквоте на басе, поэтому меня и взяли — не думаю, что был какой-то план. Фотограф Деннис Моррис проводил с нами много времени, он был в фирме, в банде. У него было много мыслей насчет того, как все должно быть упаковано.[257]