Империя должна умереть - Михаил Зыгарь

Дочь Столыпина Мария вспоминает, что она как раз собиралась открыть дверь в свою спальню, когда раздался грохот и вместо двери перед ней оказалось отверстие в стене, а за ним – набережная Невки, деревья и река.

Террористы, швейцар, генерал Замятин «разорваны в клочья», рассказывает Мария Столыпина, кроме них на месте погибает больше тридцати человек. Взрыв такой силы, что на находящейся по другую сторону Невки фабрике вылетают все стекла.

Единственная комната в доме, которая не пострадала, – это рабочий кабинет премьера, он дальше всего от входа. В момент взрыва Столыпин сидит за письменным столом. От ударной волны в воздух взлетает огромная бронзовая чернильница: она перелетает через голову Столыпина, облив его чернилами. Но в остальном премьер цел и невредим.

Он выбегает на улицу искать жену. «Оля, ты где?» – кричит Столыпин. Она показывается на балконе. «Все дети с тобой?» – «Нет Наташи и Ади».

У Столыпиных шестеро детей: пять девочек и сын, самый младший. Наташу и Адю вскоре найдут живыми под обломками дачи – у мальчика сломана нога, а у девочки сильно раздроблены кости обеих ног. 17-летней няне Ади, которая была с мальчиком на балконе, оторвало ноги.

Взрыв слышен издалека. На соседней даче, в гостях у замминистра внутренних дел Крыжановского сидит доктор Дубровин, глава Союза русского народа. Он выбегает на улицу – и начинает оказывать первую помощь. Это скорее легенда, чем правда, однако сам Дубровин охотно пересказывает ее: будто бы он оказывается первым человеком, который подбегает после взрыва к залитому чернилами и засыпанному штукатуркой премьеру. «Сначала умойтесь!» – говорит он пострадавшему и только после этого узнает в нем Столыпина. Тот тоже не сразу понимает, что перед ним Дубровин, – а узнав его, якобы говорит: «А все-таки реформы не остановить!» История совершенно неправдоподобная – но она будет очень популярной среди черносотенцев.

Врачи настаивают на том, что 14-летней Наташе надо ампутировать ноги. Столыпин требует, чтобы они подождали до утра. Утром врачи решат, что без ампутации можно обойтись.

После покушения Столыпин продолжает работать, как будто ничего особенного и не случилось. «Все мы были просто поражены спокойствием и самообладанием Столыпина, – вспоминает министр финансов Коковцов. – Столыпин как-то сразу вырос и стал всеми признанным хозяином положения, который не постесняется сказать свое слово перед кем угодно и возьмет на себя за него полную ответственность».

На следующий день император предлагает Столыпину денежную компенсацию – премьер отказывается со словами: «Ваше Величество, я не продаю кровь своих детей». Вскоре вся семья Столыпина переезжает в Зимний дворец – царь все равно там не живет, предпочитая Царское Село. В Зимнем жил Трепов, пока был столичным генерал-губернатором, теперь же он рядом с Николаем II в Царском Селе, освободившиеся покои отдают новому «диктатору».

Террористическая группа во главе с Азефом несколько месяцев готовит покушение на Столыпина. Об этом Азеф сообщает своему куратору полковнику Герасимову еще в июне – до роспуска Думы. Глава Боевой организации говорит, что не может допустить ареста всех своих подчиненных и предпочтет уйти на покой (недавно то же самое он говорил и Савинкову). Но Герасимов просит его не уходить – и обещает не арестовывать террористов. Они с Азефом договариваются о правилах игры: во-первых, Герасимов советует Азефу как можно чаще заимствовать деньги из партийной казны на личные нужды, ведь бюджет эсеров в тот момент огромен – он составляет сотни тысяч рублей в год[85] (этим Азеф и без наводки Герасимова давно занимается). Но главное – Герасимов хочет знать обо всех перемещениях боевиков. По замыслу Герасимова, это даст ему возможность время от времени пугать их, устанавливая демонстративную слежку. Обычно, заметив агентов полиции, террористы бросают свои конспиративные квартиры и убегают на несколько недель – отсиживаться вдали от Петербурга. И Герасимов, и Столыпин очень довольны этим планом – они уверены, что работа Боевой организации встала.

Однако, успокоившись, Герасимов забывает про группу молодых радикалов, отколовшихся от эсеров, когда те собирались отказаться от террора, – это так называемые максималисты. Они не поддерживают отношений с эсерами, и уж конечно, не делятся своими планами с Азефом. Лидер максималистов – Михаил Соколов по кличке Медведь, и именно он придумывает операцию по подрыву дачи Столыпина на Аптекарском острове.

Казнь Савинкова в Севастополе между тем отменяется. Дату суда переносят, потому что одному из подсудимых всего 16 лет. Савинкову удается сбежать из-под ареста – ему помогает сочувствующий охранник. Он пробирается в Гейдельберг, где живет тяжело больной Михаил Гоц. Идеолог эсеров расстроен взрывом на Аптекарском острове.

Во-первых, считает Гоц, покушение очень плохо подготовлено – на даче Столыпина часто проходят заседания кабинета министров, а террористы выбрали день, когда там не было членов правительства. Кроме того, лидер партии переживает из-за большого числа жертв среди мирного населения. Правда, по его мнению, взрыв дачи Столыпина – единственный ответ на разгон Думы, поэтому не стоит осуждать максималистов. Тем более что у Боевой организации эсеров никаких успехов нет вообще. «Разве вы не видите, что Боевая организация в параличе?» – говорит парализованный Михаил Гоц.

Он предлагает Савинкову изменить подход к террору – начать применять новейшие научные изобретения. Гоц хочет отказаться от использования террористов-смертников – в пользу взрывных устройств с дистанционным управлением, которые позволили бы убивать только избранную жертву, сохраняя жизнь и случайным прохожим, и самим боевикам. А пока такая технология не изобретена – надо воздержаться от терактов.

Савинков уезжает во Францию, а Гоц спустя несколько недель умирает. Операция на спинном мозге прошла неудачно.

Впрочем, несмотря на разочарование Гоца и Савинкова, дело их популярно как никогда. У Боевой организации эсеров больше нет никакой монополии на террор. Еще пару лет назад все громкие теракты в империи были делом рук Азефа и компании, но теперь никакая централизованная организация для политических убийств не нужна – это скорее популярная идеология, вирус, который распространяется сам по себе. По всей стране происходят покушения на госчиновников, которые осуществляют молодые люди, никогда в жизни не видевшие ни Гоца, ни Азефа – но они им и не нужны. Они вдохновлены примером легендарных террористов – убийц Сипягина и Плеве и лозунгом «В борьбе обретешь ты право свое». Почти одновременно со взрывом на Аптекарском острове происходит еще несколько терактов.

Сначала в Петергофе, на глазах многочисленной публики, террорист стреляет в генерал-майора Сергея Козлова. Убийцу хватают, во время допроса оказывается, что он уверен, что стрелял в Трепова. Потом, на следующий день после покушения на Столыпина, на вокзале в Петергофе убивают полковника Георгия Мина, командира Семеновского полка, отличившегося при подавлении декабрьского восстания в Москве. В тот же день в Петергофе совершено нападение на генерала Стааля (он остается жив) – и снова по ошибке, его тоже принимают за Трепова. Всего же с января по июнь 1906 года в разных точках России происходит 37 покушений на крупных госчиновников, и дальше число громких политических убийств только растет – в конце года, например, будет застрелен куратор Союза русского народа, градоначальник Петербурга Владимир фон дер Лауниц. Убийца покончит с собой на месте – и его заспиртованная голова будет выставлена на всеобщее обозрение. Впрочем, это так и не поможет опознать анонимного террориста.