Семь минут - Ирвин Уоллес

— И Дж Дж Джадвей… объясните мне: он сам пожелал покаяться или ему предложили такую возможность?

— Ему был предоставлен последний шанс. Он приехал в Италию со своей любовницей и остановился в Венеции. Туда и отправился на встречу церковный эмиссар. Джадвею была предоставлена хорошая возможность отречься от «Семи минут» и изъять ее из обращения, но он отказался. Отказ подтверждает документ, подписанный Джадвеем. Церкви не оставалось ничего другого, как осудить «Семь минут» за непристойность и богохульство.

Барретт перестал слушать.

После эффектного допроса обвинения судья Апшо объявил двухчасовой перерыв. Эйб Зелкин уже получил экземпляр списка от Донны и несколько страниц записей, сделанных во время разговора по телефону с Кимурой несколько минут назад. Послав курьера за сэндвичами и кофе, Барретт с Зелкином заняли кабинет в муниципальном здании и провели большую часть двухчасового перерыва за разработкой плана перекрестного допроса.

Майка Барретта подмывало использовать наступательную тактику при перекрестном допросе. Церковь, которую представлял отец Сарфатти, должна оставаться неприкосновенной, хотя из того немногого, что Барретт знал из истории церкви, он прекрасно видел ее уязвимые места. В средние века, в то самое время, когда готовился первый список, сама церковь погрязла в сексе. Святой Августин признался, что перед тем, как стать христианином, он обладал «ненасытным аппетитом к сексу» и «усиленно прелюбодействовал». Августину удалось преодолеть слабость плоти, но его последователи в сутанах оказались не такими удачливыми. Говорят, что у епископа Льежского было шестьдесят пять незаконнорожденных детей. Испанский аббат из Сан-Пелайо имел семьдесят любовниц. В Швейцарии женатые мужчины были вынуждены потребовать у властей разрешить священникам иметь по одной любовнице. В самом Риме Марозия, дочь папского чиновника, была любовницей Папы Сергия III и помыкала им как хотела, а в 931 году она даже сделала своего незаконнорожденного сына Папой Иоанном XI. Папа Лев VIII умер от сердечного приступа во время полового акта, а Папа Александр VI, глава семейства Борджиа, имел двух любовниц, одной из которых была семнадцатилетняя Джулия Фарнезе. И это всего лишь за пятьдесят с небольшим лет до того, как церковь начала осуждать авторов за аморальность в своем списке.

Как бы отнесся к этому Иисус? Майк Барретт вспомнил эпизод из Библии с фарисеями и прелюбодейкой. Иисус тогда сказал: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень».[22]

Сейчас в зале суда ему предстояло столкнуться с представителем церкви, который стоял на страже морали. Мог ли Барретт тоже сказать: «Кто из вас без греха…»?

Его подмывало сказать это, но он понимал, что такая тактика невозможна. Она была бы большой ошибкой. Он предвидел протест Элмо Дункана: «Не относится к делу».

Придется играть по жестким правилам.

В два часа Майк Барретт подошел к свидетельскому месту, на котором спокойно сидел грозный отец Сарфатти. Майк прекрасно понимал, что он никак не сможет тягаться со священником в вопросах теологии. Тот превосходно знал историю церковной цензуры книг, а Барретт обладал лишь поверхностными знаниями. Однако как бы там ни было, судья разрешил защите приступить к перекрестному допросу свидетеля, и он подошел к священнику.

— Отец Сарфатти, я слышал ваши показания. Если я не прав, поправьте меня. Мне кажется, вы сказали, что в структуре римской курии за последние тридцать лет произошли значительные изменения. Не могли бы вы объяснить, как они отразились на вопросе цензуры книг?

— Если в двух словах…

— Простите меня, святой отец, но нет необходимости говорить в двух словах. Защита полагает, что будет полезно услышать все детали, какие, по вашему мнению, относятся к делу.

— Благодарю вас за вашу вежливость, сэр. В тысяча девятьсот шестьдесят шестом году на втором Ватиканском соборе Папа Павел Второй упразднил конгрегацию священного судилища, поскольку протестанты находили ее оскорбительной и считали, что инквизиция несет ответственность за кровавые преследования в ранней истории церкви. С упразднением инквизиции был упразднен и департамент цензуры книг.

— Почему это было сделано?

— Как я уже сказал, сэр, это было сделано для восстановления единства среди различных христианских вероучений.

— Понятно. Меня интересует, были ли для этого другие причины? Это правда, святой отец, что на Ватиканском соборе в Риме многие католические священники выступили против святой инквизиции, которая осудила Джадвея, и против списка запрещенных книг?

— Правда, только таких священнослужителей было значительно меньше, чем тех, кто выступал за сохранение инквизиции.

— А соответствует ли действительности, святой отец, сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс из Рима, что «упразднение департамента цензуры книг римской курии Папой символизирует новый подход католической церкви к содержанию „Списка“, который она теперь считает менталитетом прошлого»?

— Телеграфные агентства часто прибегают к обобщениям, которые, в свою очередь, ведут к преувеличениям. Я должен еще раз подчеркнуть, что этот шаг был предпринят только для того, чтобы не вызывать вражду некатоликов.

— Значит ли это, святой отец, что в свете новой либеральной политики церкви «Семь минут» не могла быть сегодня осуждена и запрещена?

— Сэр, я не имею полномочий отвечать на этот гипотетический вопрос, но я готов объяснить некоторые факты, которые могли бы помочь вам самому ответить на него. Во-первых, новая конгрегация доктрины веры, в которой я имею честь состоять, продолжает рассматривать и изучать печатные произведения, выражающие несогласие с доктринами церкви. Во-вторых, список не был отменен. Он по-прежнему существует. Его Святейшество может внести в него любую книгу, какую пожелает. И наконец, сэр, как представитель Ватикана я могу твердо заявить, что церковь сегодня, так же как и в тысяча девятьсот тридцать пятом году, беспокоит издание и распространение аморальной и святотатственной книги под названием «Семь минут».

Барретт не стал дальше обсуждать изменения, происшедшие в аппарате курии по цензуре книг. Он решил перейти к другому вопросу — непогрешимости списка.

— Святой отец, как мой ученый оппонент, представитель народа, я тоже ознакомился со списком издания сорокового года, в котором впервые появилось имя Джадвея и его книга. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов об этом списке. Я с удивлением нашел в нем «Историю упадка и разрушения Римской империи» Гиббона и «Эссе» Паскаля, «Принципы политической экономии» Милля и «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» Стерна, книги Золя и другие. Почему они все были запрещены? Из-за своего непристойного содержания или антиклерикальной направленности?

— Из-за антиклерикальной направленности.

— Но не из-за непристойного содержания?

— Я еще раз повторяю, потому что они несли в себе опасность для веры.