Дитя ярости - Клэр Легран

– А почему они забирают только женщин и девочек? – Элиану просто выворачивало наизнанку от отвращения. – Ответь, почему? Если ему нужна еще одна армия, почему бы не использовать крепких мужчин?

– У меня нет ответа на этот вопрос.

– И что произошло с Нави? Неужели ее превратили в… – она не смогла закончить, потрясенная ужасной мыслью.

– Судя по ее состоянию, мне кажется, она пока только на ранней стадии трансформации. До конца не превратилась в монстра, но это может скоро произойти…

Захра внезапно замолкла, потом прошептала:

– Саймон идет.

Элиана напряглась.

– Он один?

– Да. – Воздух вокруг Захры, казалось, сгустился. – Кажется, у него были проблемы с ангелами.

Элиана выхватила Арабет и вскочила на ноги.

– Ты же вроде сказала, что он один?

– Конечно, но… – А потом Захра закрыла глаза, содрогнулась и тихо застонала, словно от боли. – Как он может это выносить, даже не представляю.

– Что с ним случилось? – Элиана внимательно вглядывалась в лесные заросли.

– Я вижу следы вмешательства в его сознание, – прошептала Захра, так и не открыв глаза. – Это можно сравнить с глубокими шрамами. Наверное, он очень сильно страдал.

– Какими еще шрамами? Попытайся мне все это объяснить простым человеческим языком.

– Кто-то причинил ему боль. Очень сильную. И не единожды. Я могу это чувствовать, особенно сейчас, когда он поблизости. Я не пытаюсь проникнуть в его мысли, Элиана. Но когда кто-то вмешивался в сознание человека столь немилосердным образом, мы, призраки, не можем этого не чувствовать.

Захра метнулась за спину Элианы и зависла там.

– Берегитесь его, – настойчиво прошептала она. – Он уже близко. Впрочем, я могу вас спрятать, если хотите. Я накопила уже достаточно сил, чтобы укрыть вас от его глаз на несколько секунд.

– Почему это я должна его опасаться?

– Человеку с такими шрамами в сознании нельзя полностью доверять. Потому что эти повреждения призваны укрыть правду о его сущности, которая недоступна даже для таких созданий, как я.

Элиана сощурила глаза.

– Ты хочешь сказать, что не можешь прочитать его мысли?

Захра покачала головой.

– Он рядом, и я чувствую, что у него душа невыносимо страдает, и эту боль он ни с кем не может разделить. Но за этим стоит нечто большее… Элиана, я понятия не имела, что Саймон такой особенный человек, иначе не верила бы ни единому его слову… Умоляю, моя королева, позвольте мне спрятать вас от него.

– Ну уж нет. – Элиана заметила какое-то едва уловимое движение среди деревьев. Ее сердце бешено заколотилось. – Я должна непременно с ним поговорить.

– Он не может меня увидеть, – прошептала Захра. – Вы единственный человек, который на это способен.

– Но почему? – изумленно спросила Элиана.

– Ни у кого нет достаточных сил для этого. Со времен Падения никто из людей не способен узреть эмпириум…

– Что это ты тут делаешь? – Саймон, неожиданно появившийся из зарослей, откинул капюшон и снял маску. – Ты должна отдыхать и набираться сил.

Отбросив страх, который невольно передавался ей от парившего за ее спиной призрака, Элиана решительно направилась к нему.

– Тебя жду.

Он остановился и посмотрел на нее.

– Неужели? И чем же я заслужил подобное удовольствие – остаться наедине с той, кого прозвали Ужас Орлина?

Она прошла мимо него, направляясь в сторону леса. Когда ее плечо коснулось его руки, странная искра пронзила все ее тело – от плеча к животу – словно раскаленная стрела.

– Иди за мной.

– Тайное свидание в темном-претемном лесу, – пробормотал он, идя по ее стопам. – Мои самые смелые мечты, похоже, становятся явью.

Она не ответила и, пока они не отошли на сотню шагов от хижины, хранила молчание. Потом остановилась, все так же не глядя на него, и, сжав руки в кулаки, спросила:

– То здание, где меня держали адепты «Фиделии», когда я попала к ним в плен, – голос ее звучал глухо, – ты знаешь, что там находится?

– Лаборатории, – ответил он без заминки.

Она повернулась к нему, едва сдерживая ярость.

– Для экспериментов над похищенными женщинами, не так ли?

– Да.

– Где их превращают в чудовищ, которых называют Измененными, уродуя их человеческую природу по повелению Императора.

На лице Саймона промелькнуло удивление.

– Ты это от кого-то узнала. Говори, от кого?

Рядом с Элианой раздался тихий голос Захры.

– От того, кто готов защищать ее любой ценой.

Саймон в то же мгновение выхватил меч из ножен.

– Кто здесь? Немедленно отойди от нее, или я вспорю тебе брюхо!

Значит, Захра была права. Он не мог видеть призрака, но прекрасно слышал.

– Я действительно говорила кое с кем, – нарочито спокойно сказала Элиана. – С тем, кто сообщил мне, что ты знал всю правду о «Фиделии» все это время. Ты знал, кто они такие, чем они занимаются. Ты знал, что это именно они похитили мою мать, и знал, где ее искать. Ее не было в лабораториях, где держали меня, но она явно где-то еще – и я уверена, что ты – могущественный, всезнающий Волк – прекрасно осведомлен, где находится логово «Фиделии», в котором ее прячут. Тем не менее, вместо того, чтобы все это мне рассказать, ты таскал меня по диким землям и держал в неведении, прекрасно отдавая себе отчет, что в это время ублюдки из «Фиделии» с ней делают.

Саймон словно окаменел, все еще сжимая поднятый меч в руке.

– Твое молчание, – процедила Элиана, чувствуя, как ярость поднимается у нее в груди, – лишь подтверждает правоту моих слов.

– Я делал лишь то, что мне приказали делать, – ответил он, и голос его не дрогнул.

Она презрительно фыркнула.

– А приказал тебе могущественный Пророк, как я полагаю.

– Пророк все видит и направляет каждый мой шаг.

Она отвернулась, cлишком разгневанная, чтобы говорить.

– Если вы захотите разорвать его на кусочки, – тихо шепнула ей Захра, – я и не подумаю вас останавливать. Напротив, я постараюсь сделать так, чтобы никто ничего не услышал.

– Я не хочу причинять ему вред, – сказала Элиана. – По крайней мере пока.

– С кем это ты разговариваешь? – с досадой спросил Саймон, настороженно оглядываясь.

Захра резко к нему развернулась – двухметровая тень женщины, которой она когда-то была.

– Если будешь и впредь огорчать мою королеву, – прогудел ее громкий голос, дрожащий от гнева, – я сражу тебя прямо там, где ты стоишь.