Золотые земли. Сокол и Ворон - Ульяна Черкасова

– Идём.

Вячко оглянулся на мачеху, она гордо вздёрнула голову, отчего стала видна её полная смуглая шея. Чёрные глаза словно дыры зияли на одутловатом лице. С детства Вячко избегал её. Он помнил, как мать сторонилась Фиофано и учила тому же сына. Великий князь любил Милаву всем сердцем и никогда этого не скрывал. Он привёл её во дворец, одел в дорогие одежды, признал их сына своим, назвал Вячко княжичем. Мать никого не боялась, не стыдилась косых взглядов бояр, но стоило появиться рядом Фиофано, и она бледнела, словно видела саму Морану.

Когда Милава умерла, её тело вывезли из столицы втайне. После отец сказал Вячко, что её сожгли на костре по древнему обычаю, а пепел развеяли над водой. Так не осталось от Милавы, матери Вячеслава и сестры Горыни, на земле никакой памяти, кроме её сына. И каждый раз когда Вячко видел Фиофано, то вспоминал, о чём в тот год шептались в княжеском дворце:

«Фиофано отравила любовницу князя».

Учёные мужи на Благословенных островах хорошо разбирались в ядах. Кому, как не уроженке Белого города, дочери Императора, отравить полюбовницу князя? Больше Милава никому не мешала, в государственные дела не вмешивалась. Она была молода и здорова и вдруг сгорела за один день.

Каждый раз, когда Вячко смотрел на Фиофаоно, на языке его крутился один-единственный вопрос:

– Это ты убила мою мать?

Но вместо этого он кланялся и говорил:

– Да озарит Создатель твой путь, Великая княгиня.

Ярополк схватил Вячко за локоть и повёл прочь из чертога в безлюдный двор. Дождь и холод размыли землю. Ненастье загнало людей под крышу, в тепло, и не осталось никого, кроме братьев.

Вячко поёжился от порыва холодного ветра. Он бы предпочёл укрыться от непогоды.

Снежный князь без лишних слов достал длинный нож и скинул лазурный кафтан. Он вышел из-под навеса и остановился на середине двора, не страшась осеннего ливня. Белая рубаха быстро намокла, чёрные волосы прилипли ко лбу, но Ярополк слишком долго жил на севере, чтобы это его беспокоило.

– Что стоишь? Боишься намочить волосы? – насмешливо и хрипло прокричал он.

Вячко стиснул зубы и расстегнул застёжки кафтана, неохотно снял его, чувствуя, как мороз склизкой змеёй нырнул за ворот и обвился вокруг груди. Наземь он сбросил ножны с кинжалом, задумчиво обвёл оружие, которым учились сражаться отроки. В углу было оставлено деревянное копьё.

– Надеешься достать издалека? – посмеялся над его выбором Ярополк. – Трусишь, братец?

Вячко не ответил, погладил древко, приноравливаясь к оружию.

– Я бы предпочёл вовсе на кулаках, но тебе будет сложновато без преимущества, – ухмыльнулся он.

– Не зазнавайся, Вячко. Давно я тебе бока не мял, вот ты и осмелел.

– Когда ты последний раз меня одолел, мне было двенадцать.

– И ты мало с тех пор изменился, – оскалился Ярополк.

Вячко вышел под струи дождя, щуря глаза. Под ногами булькала вода, мягкая рыхлая почва напомнила Мёртвые болота, где в любое мгновение земля могла провалиться и затянуть в трясину.

Он обходил Ярополка кругами, примериваясь и прокручивая копьё, привыкая к его весу. Древко намокло, и рука чуть заскользила по гладкой поверхности. Краем глаза Вячко следил за братом, а тот стоял неподвижно, сжимая в руках скренорский нож скрамасакс – такой же он подарил лесной ведьме.

– К Моране всё это, – прохрипел Ярополк.

В мгновение ока он оказался рядом, налетел стремительно, но с пугающей силой. Как медведь. Нож просвистел рядом с ухом Вячко, тот увернулся, и лезвие вошло с глухим ударом в деревянный столб позади. Ярополк не умел драться не по-настоящему, без крови.

– Хочешь на кулаках, – прорычал он, выбил копьё из рук брата. – Будем на кулаках.

Вячко ушёл от удара и нырнул ему за спину. Ярополк – высокий и широкоплечий – развернулся и вновь бросился на него, попытался обхватить могучими руками. Но пусть Вячко был меньше брата, зато проворнее. И он вновь отпрыгнул в сторону, на этот раз схватил Ярополка за руку, попытался вывернуть за спину.

Ярополк вырвался, с размаху ударил кулаком, Вячко согнулся пополам, рвано выдохнул, ругнулся.

Ярость брызнула в кровь. Он кинулся на брата. Ярополк был тяжелее, но Вячко пнул его под ноги, уронил на землю, набросился сверху, теряя себя от злости. Брат успел схватить его за грудки. Мгновение, и он уже сверху.

– Как легко тебя вывести из себя, – прорычал Ярополк. Его рука замерла у самого подбородка Вячко, вены надулись от напряжения.

– Это ты как бешеный волк. Что, мать побранила словно мальчишку?

Ярополк всё же ударил. Ударил сильно, и Вячко зарычал, скинул брата с себя. Ярополк не сдался, набросился снова, и они покатились по земле, как два сцепившихся пса. С головы до ног они покрылись грязью. Как дети били друг друга зло, слепо. Никто не хотел сдаваться, никто не желал прекращать, пока не брызнула первая кровь. Вячко разбил Ярополку губу.

На этом и закончилась их нелепая потасовка. Они сели под дождём посреди двора. Грязь и вода стекали по коже и волосам.

– Вставай, – велел Ярополк. – Скучно с тобой на кулаках.

– Только не говори, что жалеешь меня, – с обидой проворчал Вячко. Ему не меньше досталось, чем брату.

Дождь попадал в глаза, и он часто моргал, пытаясь разглядеть Ярополка. Вячко встал, чуть не поскользнувшись на грязи. Брат удержал его и неожиданно обхватил в крепком объятии.

– Мать что-то замышляет против Дары, – прошептал он, и в шуме дождя Вячко подумалось, что он неверно его расслышал.

Ярополк отстранился, продолжая держать руки на плечах брата.

– Она сказала это?

– Мои люди перехватили её письмо Императору. Она просит прислать Рассветных сестёр. Но сомневаюсь, что мать станет их дожидаться.

– Ты уничтожил письмо?

– Чтобы она догадалась? Нет, – помотал головой Ярополк. – Ты отправишься с отцом и увезёшь с собой Дарину, в Златоборске останусь я один.

– Горяй сказал, что ей нужен учитель. Она не готова…

– Значит, научится по ходу дела. В Златоборске ей оставаться нельзя.

Вячко вдруг осознал, как сильно замёрз под осенним дождём. Он устало опустил голову. Брат был прав.

– Мы не можем потерять Дарину.

Ярополк кивнул, холодно сверкая голубыми очами.

– Если будет надо, я заставлю тебя жениться на ней.

– Не…

– У меня есть Гутрун, – глухо сказал Ярополк. – Она – наш ключ к северу. Конунг будет терпелив, пока у меня его внуки и дочь. Дарина куда важнее. Кто знает, быть может, если в княжеском роду вновь появятся чародеи…

Вячко думал о том, что стань Дара женой Ярополка, ей бы не был страшен и сам Император. Скорее всего, Ярополк думал о том же. Любил ли он Гутрун? Хоть когда-нибудь?