Золотые земли. Сокол и Ворон - Ульяна Черкасова

И потонувшая во мраке надежда снова показалась на свет.

Дара почувствовала, как губы растянулись в улыбке. Водяной звал её. Нельзя было дальше медлить.

Вернулась Добрава с тёплым молоком, и пока Дара пила, служанка готовила постель ко сну. Стоило ей погасить свечу и выйти из покоев, Дара выбралась из-под одеяла, бесшумно опустилась на пол и достала свой мешок, проверила в очередной раз, всё ли собрано. Сердце колотилось в груди так громко, что, казалось, слышно было даже на улице.

Завтра.

Она найдёт Весю и вернёт её домой. Дальше пусть судьба решит за Дару, как ей поступить. Но сначала она вернёт сестру домой.

Долго она не могла заснуть и лежала с открытыми глазами, размышляла, как незаметно пронести мешок мимо стражи и служанок, что следили за ней днём и ночью. И, наконец, надумала.

Как только стало светать, Дара накинула шерстяной платок, пробежала босая по деревянному полу к окну и распахнула ставни. Щурясь в полумраке, она долго выводила буквы на бересте. Ей редко приходилось писать, каждое слово далось с трудом.

«Приходи сегодня в час заката».

Снежный князь ещё мог помочь ей, пусть сам того не желал.

Улыбка не сходила с лица, когда Дара велела Добраве передать бересту Снежному князю.

Всё утро дышало счастьем. Дара села у распахнутого окна расчёсывать волосы и отметила с радостью, что они почти отросли до плеч. Она попыталась заплести две косы, но у неё ничего не вышло. В раздражении шипя, Дара распутала пряди и позволила вернувшейся служанке собрать их в причёску.

– Незамужние девушки не прячут волос, – хмуро самой себе сказала Дара, но Добрава посчитала, что обращались к ней.

– Они и две косы не плетут, не знаю, зачем ты пыталась, госпожа…

– Я всегда раньше так делала! – возразила Дара.

Её слова заставили служанку смутиться.

– Это только для замужних…

Дарина вскинула бровь, пылающим взглядом рассматривая себя в мутном зеркале. Вздохнула, прогнала гнев.

Сегодня. Уже сегодня. Эти слова успокоили и заставили взять себя в руки.

– Я пойду на рассветную службу, после ты не будешь мне нужна до самого вечера, – решительно заявила она, когда Добрава закрепила волосы на затылке и положила на голову серебряный венок из тех, что носили на Благословенных островах. Он крепко обвивал виски, сверкая зеленью изумрудов, и Дара улыбнулась своему отражению.

– Как пожелаешь, госпожа.

Добрава держала в руках лёгкий платок на голову.

– Нет, – Дара раздражённо взмахнула рукой. – Убери. Подай кафтан. Тот, на котором вышит вьюн.

Зелёная дорожка обвивала золотые кайло, украшавшие длинные рукава. Дара знала, что наряд был шит на кого-то другого, но он так шёл ей, как если бы был создан нарочно для лесной ведьмы.

Она невольно залюбовалась своим отражением в зеркале. Когда-то Дара могла смотреть на себя только в мутной воде запруды и носила одну и ту же понёву круглый год. Оказавшись в княжеском дворце, она полюбила одеваться в дорогие ткани и меха и чувствовать себя госпожой, но цена нарядам оказалась слишком высока.

Впервые на службе Дара молилась по-настоящему, впервые просила Создателя о защите и помощи. Она сомневалась, она меняла своё решение каждую лучину и то порывалась бежать из Златоборска, то убеждала себя, что это было невозможно.

– Помоги, дай мне знак, – прошептала она, поклонившись золотому солу. – Я не знаю, что мне делать.

Дара осенила себя священным знамением и, кажется, почти поверила в Создателя. Золотой сол молчал, как молчали и старые боги предков. Только духи наблюдали из темноты, сверкая золотыми глазами.

* * *

Дара удивилась не на шутку, когда обнаружила у себя в покоях подарки.

– От Великого князя? – уточнила она, разглядывая шапку из лисьего меха.

– Не указано, – ответила Добрава.

Видимо, так Ярополк желал задобрить гостью и загладить вину. Дара хмыкнула, вынула из сундука тёмно-красное платье. Вышивка на нём была такой тонкой, искусной, что трудно было представить, сколько времени ушло у мастерицы на работу.

– Здесь есть и угощения, – Добрава приподняла крышку серебряного ларца.

Внутри лежали разноцветные кусочки неизвестного ей кушанья. Дара с подозрением присмотрелась и взяла один.

Голос Добравы прозвучал надменно:

– Это восточное лакомство из вольных городов, оно очень сладкое и дорогое.

– Что же, купцы из степей до сих пор у нас бывают?

– Торговля и война мало друг друга касаются, – равнодушно пожала плечами служанка.

Дара плотно сжала губы. Она вспомнила спалённое Заречье, тёмную родную избу, забитую испуганными односельчанами, раненого Барсука, своего погибшего отца. Разве можно было об этом забыть? Разве можно было закрыть глаза на бесчинства степняков?

– Ну так пусть другие торгуют, раз у них гордости нет, – фыркнула она. – А я их сладости есть не буду.

Она с презрением швырнула лакомство обратно в ларец. Может, стоило вовсе вернуть подарки Снежному князю? Только даже для лесной ведьмы это непозволительная грубость.

Росло раздражение в груди. Дара вдохнула глубоко. Осталось совсем недолго потерпеть. Нужно было дождаться заката.

– Я устала, иди к себе, – велела она.

– Ты не желаешь отужинать, госпожа?

– Нет, – сердито отрезала Дара.

Она отвернулась к окну, за которым медью отливал город. Добрава недобро покосилась на госпожу, но поклонилась и вышла из покоев.

Стоило двери затвориться, Дара кинулась к ней, прислушалась, ушла ли служанка. Снаружи было тихо.

Тогда она на мысочках подошла к кровати и вытащила из-под неё свой старый мешок. В него она сложила все украшения, что остались после платы водяному. Из сундука Дара взяла большой шёлковый платок, которым обычно покрывала волосы в храме, им обернула мешок и положила на лавку у стены. Осталось только дождаться князя.

Дара машинально потянулась к ножу на поясе, отдёрнула руку. Не это её главное оружие. Сосредоточившись, она сложила руки вместе и, не расцепляя пальцев, вывернула ладонями наружу. Повторила ещё раз. Колдовство Ауки было опасным, смертельным даже. Но вопрос теперь стоял о жизни, и Дара разучивала заклятие раз за разом, пока в дверь не постучали.

Она ждала князя, но всё равно вздрогнула от испуга. Сердце кольнул холод. Было ещё слишком светло, слишком рано.

Ноги стали деревянными. Руки едва заметно затряслись, когда она открыла гостю. За порогом стоял Горяй.

– Добрый вечер, – беспокойно сказал он. Глаза его забегали по сторонам. – Что-то стряслось? Ммм?

Вжав голову в плечи, он вошёл в покои, прежде чем Дара успела придумать ответ.