Я иду искать - Макс Фрай

Однако ни ярости, ни облегчения я не испытал. И вообще ничего выдающегося. Просто сел рядом с ним и сказал:

— На моей памяти ты ещё никогда не объявлялся настолько не вовремя. Но я всё равно рад тебя видеть.

— Надо же, — удивился мой друг. — А я-то уже приготовился с тобой спорить. Даже запасся разными разумными аргументами. Потому что основной: «умирать я тебя не отпущу», — мне самому кажется излишне эмоциональным, а значит, недостаточно убедительным.

— Да почему же. Вполне убедительный аргумент, особенно когда за словами стоит возможность применить их на деле. А не отпустить меня сейчас легче лёгкого: достаточно просто не дать мне уснуть. Ну или остаться рядом и будить через каждые две минуты. Кто угодно справился бы. А тебя я за это даже не убью. Другой вопрос, как я буду потом жить дальше. Но проблемы следует решать по мере их поступления, да?

— Вот именно. Тем более, что жить дальше ты будешь отлично. То есть, первые два-три дня, согласен, довольно непросто, но потом на что-нибудь отвлечёшься и забудешь, что была такая беда. И даже со мной снова начнёшь разговаривать, потому что без меня тебе быстро становится скучно. Как видишь, я всё предусмотрел.

— Как узнал-то? — спросил я.

И так отчаянно зевнул, что понял наконец причину своего равнодушия к провалу этой затеи. И ярость, и огорчение, и даже облегчение требуют много сил. А я слишком устал.

— О твоих намерениях? Как обычно: посмотрел на тебя и узнал. Иногда ты слишком громко думаешь, сам виноват.

— Кончай заливать. Кто-то меня заложил. Кофа? Нумминорих? Карвен вызнал последние новости от своей подельницы? Ставлю на мальчишку. Он ябеда, я это сразу понял.

— К сожалению, нет. Приходится признать, слежка за тобой у меня организована из рук вон плохо. Всё сам.

— Но зачем-то ты сюда пришёл. В нужное время, в правильное место. Только не говори, что случайно мимо через лес пробегал.

— Пришёл, чтобы составить тебе компанию. Я имею в виду, быть рядом в тот момент, когда тебе придётся унести этот шар из Сердца Мира. Ты твёрдо обещал Сотофе покончить с ним до рассвета; ясно, что уложиться в срок можно только отправившись куда-нибудь Тёмным Путём. И не менее ясно, что делать это ты очень не хочешь. А ходить Тёмным Путём, когда не желаешь достигнуть намеченной цели, очень опасно; я тебе не раз об этом говорил, и ты даже делал вид, будто внимательно слушаешь, но не то чтобы у меня были какие-то иллюзии…

— Погоди, — сказал я. — Так ты, получается, пришёл сюда, чтобы за мной присмотреть? Взять за шиворот, безопасно провести Тёмным Путём на край Мира и оставаться рядом, когда я буду рычать от бессильной злости, что сдал этих пятерых незнакомцев, и вот прямо сейчас они умирают, пока я сижу, как дурак? Что тут скажешь, спасибо. С тобой и правда гораздо лучше, чем одному. Но я бы не додумался попросить.

— Естественно. Если бы додумался, это был бы уже не ты. Справляться с самым невыносимым самому — понятная мне форма гордыни. Совсем дураком был бы, если бы вдруг решил тебя за это упрекать.

— Получается, я сам себя выдал, — вздохнул я. — Идиот. Мог бы сказать, что упросил Иллайуни заняться проблемой, и всё, что мне теперь надо для полного счастья — уснуть и вежливо его поблагодарить.

— Поверить в это мне было бы непросто. Всё-таки я достаточно много знаю о характере и обычаях старых кейифайев. За чужие дела они не берутся ни на каких условиях. Что он научил тебя каким-то своим приёмам — уже чудо.

— Кстати, пока не научил.

— А это похоже на правду. Но если так, на что ты рассчитывал? Собирался положиться на импровизацию? Как всегда?

— Это Иллайуни собирался положиться на импровизацию. Он твёрдо обещал мне присниться, а дальше — по обстоятельствам. Сказал, как его левая пятка пожелает, так и поступит. Может быть отговорит меня суетиться, может быть научит нужным приёмам, во сне это всяко проще, чем наяву. А может быть действительно сделает всё сам.

— Сделает сам?! Слушай, а ты уверен, что он — старый кейифай? Не самозванец?

— Понятия не имею. Экспертизы я, сам понимаешь, не проводил. Но, по крайней мере, когда он позволил мне умереть его смертью, это было довольно сильное впечатле…

— Что?!

— Умереть его смертью, — повторил я. — Да ладно тебе, не сходи с ума. Просто достоверная иллюзия гибели, в безопасной обстановке, под присмотром специалиста. Говорит, хотел сбить с меня спесь. Но ничего не вышло: я легко отменил пески, которые меня погребли. И, как видишь, благополучно воскрес. А спеси только прибавилось.

— Отменил пески, которые тебя погребли? — переспросил Шурф.

Глаза его вспыхнули в темноте, мне сперва показалось, недобро. Я даже успел подумать: похоже, Иллайуни теперь не поздоровится, зря я его выдал. Но потом понял: мой друг сейчас сам едва жив, очень уж близко подошла к нему его собственная смерть, все эти годы нетерпеливо ожидавшая своего часа. Готов спорить, что Шурфу Лонли-Локли суждено однажды умереть от любопытства. Ничем иным его, пожалуй, уже не проймёшь.

И я, конечно, сразу сообразил, что это мой шанс. Совсем дураком был бы, если бы за него не ухватился.

— Спорим на что угодно, ты сейчас страшно жалеешь, что это произошло со мной, а не с тобой, — сказал я.

Мой друг укоризненно покачал головой, но выражение размещённого на этой голове лица настолько явственно говорило: «Да!» — что можно было дальше не расспрашивать.

— Ну так давай я вас познакомлю. Самое интересное ты пока не пропустил. Оно ещё, можно сказать, не начиналось.

— Даже не думай, — сказал сэр Шурф. Но голос его звучал куда менее уверенно, чем ему самому бы хотелось.

— Да ладно тебе, — улыбнулся я. — Не прикидывайся. Кого ты хочешь провести.

— «Кого ты хочешь провести» — это к тебе вопрос.

— Не ко мне. Я играю в открытую. Смотри: ты уже не раз мне снился; сперва от случая к случаю, и сам удивлялся, что тебе это удалось, но потом взял процесс под контроль. Ясно, что ты можешь повторить этот трюк столько раз, сколько понадобится.

— Даже не…

— Да погоди ты, — попросил я. — Просто дослушай. Отказаться всегда успеешь. Тем более, пока я говорю, я совершенно точно не сплю. Тебе же спокойнее.

Он кивнул, и я самодовольно подумал, что место Старшего Мастера Дружественного Присутствия в Уандуке вполне можно отдавать мне, если уж Кекки решила от него отказаться. Чем я не великий дипломат.

— Если ты приснишься мне одновременно с Иллайуни, может получиться очень интересно, — сказал я. — Готов спорить, ты ещё ни с кем никогда в чужом сне не знакомился. Кроме того, вы скорее единомышленники, чем противники: моя идея умереть за этих людей не вызывает у него особого энтузиазма. А если у Иллайуни вдруг появится вдохновение, тем лучше! Увидишь такие интересные вещи, о каких даже в древних трактатах не пишут. И я тоже увижу. Думаешь, ты один тут умираешь от любопытства?