Охота на дракона - Максим Ветров

— Ярчайший пример — резонаторы, выдохнув, продолжил Однорукий, сразу, как только дверь за ними снова опустилась. — Вспомни гитару Эйн: это уже не просто инструмент, а почти что часть самой Эйн, резонирующая не столько с энергиями, сколько с самой ее душой. А наш Альтарион? Он крепнет нашими стараниями, питается нашими надеждами. И я уверен, что сейчас эта машина куда мощнее, чем тот беспризорник, которого мы подобрали в Ноатаре. И вовсе не из-за технических апгрейдов. А теперь представь руку Хроноса. Устройство человека, чей разум и высота интеллекта могли посоревноваться со всей мощью Альянса! Какие махинации он проворачивал, какие энергии держал в этих руках, включая человеческие судьбы! Эта лапа все это запомнила. Но со мной ей едва ли удастся себя проявить.

С этими словами Рэн взбежал по обвалившейся лестнице и оказался на вершине разбитого зала. Когда-то ровная платформа ныне напоминала амфитеатр, где в качестве лестниц служили обломки окружных мостиков и дорожек. Прямо в центре возвышалась грубая покосившаяся дверная арка, в которой царила не подвластная свету тьма.

— И вот… рыцари снова достигли замка, — торжественно произнес Рэн.

— Хорошо, — неуверенно отозвался Сойер. — Что ж… тогда иди. Я подожду тебя здесь?

— А как же честность и равноправие?

— Мне не нужно еще больше поводов для сомнения. Я пока что не готов погружаться в битву со своими страхами. Когда я освоюсь в этом мире и обрету хоть какую-то уверенность в своих решениях, тогда я сам совершу поход к Гробнице Секретов. Но сейчас еще рано. Я пошел сюда только, чтобы обсудить с тобой вопрос протеза без лишних ушей.

— Осторожность превыше всего, да? — Рэн улыбнулся Сойеру и резким жестом сорвал перевязку с плеча, протянув ее спутнику. — Что ж, мой юный друг. Тогда доверяю тебе охранять этот кусочек ткани. А меня ждет… починка. Или еще большая поломка.

— Ты боишься? — чуть удивленно произнес юноша, приглядываясь к Рэну. Тот не сводил взгляда с копошащейся впереди тьмы.

— Знаешь…. уже нет. Поговорил с тобой, и понял, что ничего я своим секретам не должен. А вот они мне задолжали целую руку.

Ухмыльнувшись, Однорукий шагнул вперед. В шаге перед гробницей он обернулся и после секундной заминки произнес.

— Спасибо! Умеешь ты задавать правильные вопросы!

Решительные шаги Рэна разгоняли пугливую тьму. Он уверенно двигался по уже знакомой дорожке вглубь своего сознания. Впереди его ждал последний бой со своим неизвестным страхом. Последняя попытка найти ответы на вопросы, задаваемые неясными воспоминаниями.

На этот раз Однорукий даже не пытался создать вокруг себя защиту. Опыт прошлых сражений уже научил его, что любые мысли и идеи, которыми он закрывался, легко уничтожало воспоминание Кида. Гитарист преодолевал глупые заслоны Рэна, как если бы их и вовсе не было. Поэтому сейчас Однорукий шел налегке, лишь создавая под ногами ту необходимую основу, чтобы держаться на определенном уровне сознания. Шальные мысли мотались вокруг него мрачными кусочками мозаики, из которой состояло его пока еще не знающее триумфа поле боя.

На этот раз Рэна не встречали десятки шепотков из прошлого. Даже если они и были, всех их заглушила громкая клавишная музыка, рвущаяся из алого зарева впереди. Когда Рэн приблизился, его друг, его противник, уже ждал его. До боли знакомый образ стоял на сцене, собранной из красных фрагментов неподконтрольных Однорукому мыслей.

С плеча Кида свисал Селенджер. По встроенному над струнами компактному синтезатору с невообразимой скоростью перемещались пальцы его когтистой перчатки. Музыка, извергаемая клавишами через встроенные в Селенджер колонки казалось Рэну смутно знакомой и задевала в его памяти что-то мрачное и неприятное. Но сейчас воину меньше всего хотелось терять победный настрой, вникая в очередные провокации старого воспоминания.

— Круто! А я думал, ты предпочитаешь только струны! — Рэн наиграно похлопал в ладоши, пытаясь привлечь внимание музыканта. — Вижу, ты встречаешь меня при полном параде. Ну, привет тебе, дружище!

— Снова пришел играть с собственным сознанием? — после короткой паузы тихо спросило многоголосье из тьмы.

Кид убрал руку от гитары, выпуская из нее сеть ветвистых красных молний. Энергии лениво заполнили пространство вокруг него, разогревая алое свечение сцены.

— На этот раз я пришел все закончить. Мне нужна моя рука, — Рэн поднял правую руку, которая в его сознании снова была на месте в виде обычной человеческой. — Как приятно снова быть единым рабочим куском. Но мне нужна моя настоящая рука! И этот повод сразиться с тобой, дружище, не требует лишних вопросов и загадок. Я просто отделаю тебя без всяких проволочек. Если, конечно, ты не хочешь отдать мне руку по собственной воле. Иначе я покажу тебе…

Мощная волна резко собравшихся воедино молний прервала речь Рэна и вынудила хозяина сознания резко уклоняться от неожиданной атаки Кида. Островок-опору Рэна разрезало пополам, словно гигантской циркулярной пилой, а его остатки сгорели во вспышках гневных молний.

На лету Рэн успел создать под собой новую опору и тут же приготовился к отражению следующих атак. Силы Кида уже разрывали на куски его собственный остров со сценой и, сдавливая их до бесформенных масс, швыряли в сторону противника. Быстро сориентировавшись, Рэн смело сорвался навстречу атакам друга.

— Я покажу тебе… Кто! Хозяин! Моего! Сознания! — закончил свою фразу Рэн, полностью отдавшись разгоревшемуся боевому азарту.

Удар Рэна со всей мощью обрушился на остатки сцены друга, но Кид легко увернулся, проявив поразительную скорость и реакцию. Едва атака Рэна сокрушила островок, как во тьме вслед за дрогнувшими струнами гитары разгорелась вспышка. Рэн едва успел приземлиться на зеленый островок собственной уверенности, как из черного тумана под аккомпанементы взревевшей роком гитары Кида вырвались десятки маленьких красных осколков негативных эмоций.

Оказавшись под обстрелом не лучшей части своего сознания, Рэн вынужден был призвать все свои силы, чтобы закрыться от ударов чем-нибудь позитивным. В сражении это выглядело, как несколько неуверенных кучек зеленых кубов, пытающихся собраться перед Одноруким в некое подобие щита.

— Ты контролируешь свое сознание, Рэн, — грозно прозвучал голос со всех сторон. — Свое разбитое сознание. Но Я — его неотъемлемая часть! Я властвую в его глубине, Рэн!

Не успел Однорукий осознать слова друга, как мощный удар с легкостью разнес его жалкую защиту, и Кид вышел в открытый бой. Оказавшись лицом к лицу с Рэном, музыкант завертел своим инструментом, орудуя им словно высокотехнологичной дубиной. Перекручивая его вокруг себя и умело перебирая в руках, Кид осыпал противника десятком ударов, за которыми неизбежно следовали вспышки красных молний и взрывы пурпурных искр. Рэн едва успевал отбивать атаки, чувствуя, как крошится под натиском Кида его сознание.

Вспышка разрушительного констракта откинула Однорукого прочь, и очередная боевая сессия вновь завершилась победой непреодолимого страха в лице темного Кида. На этот раз даже падение на второпях созданный островок глупой надежды не прошло без болезненных ощущений. Прокатившись по нему, Рэн с досадой обрушил слабый удар по своей хлипкой опоре.